Бандит по соседству

Любовь Попова

— Зачем пришла? — Ты знаешь. Мне деньги нужны. — Я не плачу за то, что уже имел. Хочу развернуться, уйти, потому что по его взгляду ясно — ему плевать. — Стоять! Сюда подошла и на колени… — Ты же уже имел меня! — Заткнись и раздевайся. Посмотрим, чему я тебя научил. *** Он совсем не годится на роль мужа. Опасный. Красивый. Циничный. Именно такие мужчины портят юных, невинных девочек. Именно такие, как он, рушат семьи, соблазняя женщин. Так говорит мне мама. Я понимаю это сама. Но он словно специально снова и снова появляется в поле моего зрения. Поддерживает. Помогает. Дает советы. С каждым днем все больше подчиняет. Но я обещала маме, что буду держаться от него подальше. И я буду… Постараюсь. Ведь я прекрасно знаю, что он разрушит все мои планы.

Глава 7.

— Какие люди и без охраны, — выхожу из лифта, цепляя глазом бордовое платье, еле-еле прикрытое шалью. Мать Лизы все еще хороша. У нас таких в борделе даже любят. Сочные задницы, бездонное межножье. — Добрый вечер!

— Маргарита Сергеевна, — пиздец, почему бабы, приходящие за сексом, думают, что своим появлением делают мне одолжение?

— Так-так, — подхожу ближе, но не трогаю. Не хочется. Хотя она уже вся в горячке, грудь третьего размера колбасит, пальцами края шали теребит. Сама не знает, чего хочет. — Так чем обязан, Маргарита Сергеевна?

— Вообще-то я хотела лишь сказать, чтобы вы держались от моей дочери подальше, — она задирает свой острый носик, наверное, единственное, что связывает ее с Лизой. Хотя, постойте, чего она пизданула?

— А что такое? Не гожусь в зятья?

— Конечно, нет, моя Лиза приличная девочка, а вы криминальный элемент…

— Обо мне уже в новостях передавали?

— Этого не требуется. Вполне ясно, что забирать чужие квартиры могут только весьма криминальные элементы, — она проходится влажным взглядом по моему телу. В нем совсем ничего от взгляда ее дочери, от той тихой, сладкой страсти, что плещется в расширившихся зрачках. Лишь похоть, в которой я купаюсь последние семь лет своей жизни.

— Кстати, хотите посмотреть, как продвигается ремонт? — вставляю ключ в замок двери, именно так, что касаюсь живота этой дряни. Она его тут же втягивает, но что интересно — не отодвигается, не оскорбляется предложением, которое, естественно, несет в себе секс. — Ну, так что? — поворачиваю к ней голову.

— Ну, что, раз вы настаиваете, то посмотреть можно.

Я только открываю дверь, как она делает шаг вперед, но я преграждаю ей дорогу.

— То есть в зятья не гожусь, а в любовники вполне?

— Да как вы, как вы смеете такое, — она по сторонам смотрит, часто дышит, а мне хочется ее развернуть и пинком по заднице по лестнице отправить. Но во мне еще сохранились мизерные остатки уважения к женскому полу.

— Считайте, что я пошутил, а вы неправильно поняли. До свидания, Маргарита Сергеевна.

Тут же закрываю перед ее носом дверь, а самому ржать охота от выражения ее лица. Судя по звукам, лифт, в котором поднимается Лиза, как раз остановился на ее этаже, а следом послышался звонкий топот каблуков.

Цирк, не иначе.

Прохожу по бардаку, который сегодня устроили рабочие, но в комнату, в которой я в прошлый раз ночевал, они пока не заходили. Забавно, но мне нравится ночевать вот так, на полу, на одном матрасе. Вспоминается время, когда меня только под крыло взял Захар, почти заменив мне отца, брата. Для него минимализм был привычным. Он только откинулся в то время и, собственно, поставил условие, что если я с ним, то так же, как и он, начинаю с ним с самого низа. Пришлось согласиться.

Ложусь на матрас и закуриваю, смотря в потолок. Там сверху квартира Лизы. Чем она интересно занимается? Обо мне думает? Или перед матерью стелется? Непонятно, как вообще такую суку можно слушаться?

Телефон пиликает сообщением, и я читаю.

Мила — глубокая глотка: «Ты подонок! Ты мне так и не перезвонил! Неделю морозишься, скотина!».

Она пишет стабильно несколько сообщений в день. По ней можно часы сверять. Но дрочить я не люблю, так что можно и ответить, сегодня нужно отвлечься от Лизы — подлизы.

Перезваниваю, делая новую затяжку.

— Привет, конфетка.

— О, ты взял трубку? Чем обязана? — и столько сахара в ее голосе, совсем не вяжется с той стервой, что поливает меня говном в смс.

— Приехать к тебе хочу. Ты не против?

— Я? — она повышает голос, но прекрасно понимает, что все и всегда зависит только от моего желания. — Я не против, чтобы ты приехал и извинился за то, что меня бросил!

— Ты могла меня дождаться.

— Я… — она умолкает, очевидно, даже не думая о таком варианте.

— Я приехал через два часа, а тебя не было. Я очень обижен, так что извиняться будешь ты.

— Матвей…

— Приеду, когда смогу, надеюсь в этот раз ты меня дождешься.

Поднялся и поехал в клуб, не могу здесь долго находиться, пора, пожалуй, отпустить прошлое, Захара, которого больше нет, и вести не его бизнес, а строить свой, тем более, что бывший однокурсник Наиль предлагает реальную тему.

И только я поднимаюсь, как стены пустой квартиры оглушает трель звонка. Пиздец, как громко. Иду открыть и с удивлением замечаю молодую мамашу, что живет этажом ниже. Серьезно, блять?

— Добрый день, Матвей Дмитриевич.

— Вообще-то уже вечер, а мне пора на работу, — прохожу мимо нее, а она не сдается.

— А вы когда будете дома?

— А чего дома, можем, прям, в подъезде трахнуться, вы же для этого пришли?

— Что? Да как вы, — она озирается по сторонам, тоже боясь, что ее кто-то заметит в моей компании. — В подъезде нас могут увидеть.

— А у меня без этого не встает. Чао, — прощаюсь и спешу спуститься из этого дурно пахнущего женской похотью подъезда. Даже в моем борделе оно не такое лицемерное.

* * *

— Все бабы зло, — смотрю я на новую девочку, что полирует шест своей задницей. Хотя задница, что надо.

— Тогда лучше сказать, что все зло от баб. У меня один сослуживец есть, так он связался с телкой, которая лежала в психушке несколько раз, мозг ему стабильно выносит, не, телка там отменная. Все при ней. Но, блять, я бы давно ее придушил.

— А в итоге бабы душат твоего удава.

Наиль ржет, а я усмехаюсь. Выпиваю свой виски и щелкаю. Мне тут же приносят новый.

— А чего ты про баб-то заговорил? У тебя-то как раз с ними проблем нет.

— Последнее время чувствую себя куском мяса.

— Это ты о чем?

— Да помнишь хату, что я отжал? Сейчас ремонт в ней делаю. И еще никогда не видел такого количества неудовлетворенных баб в одном подъезде. Я никогда не знаю, когда там появлюсь, но они, сука, всегда на страже, готовые сесть на мой член. Ну, вот что ты ржешь, это, между прочем, серьезно!

— Бедный, бедный несчастный ебарь террорист. Ну, что поделать, время такое. Теперь мы — дичь. Хочешь палку подарю?

— Нахуя?

— От мух назойливых отбиваться, конечно. И что, все страшные?

— Да не. Не в том ведь дело. Просто даже сопливые девчонки знают, что ничего, кроме секса, с меня поиметь нельзя.

— А можно?

— Нет! Но им-то откуда это знать?

— Ну, так ты в кино не зовешь, цветов не даришь, да и работа у тебя специфическая. Скажем так, ты не тот, за кого телки мечтают выйти замуж. Вот покувыркаться тайно, да. Это про тебя. Но знаешь, это же хорошо! О спасибо, дорогая, — он берет бокал у новенькой Ники, она еще не готова работать, так что пока просто разносит напитки. — А ты симпатичная. Хочешь замуж?

— Вот так сразу?

— А чего ждать? Ты мне понравилась, я свободен, поехали, покажу тебе звезды.

Ника мельком бросает на меня взгляд. Сосет она неплохо и будет отлично играть невинных для клиентов. У нее даже глаза такие, словно она члена во рту никогда не держала. Забавно, но Лиззка другая. Взгляд у нее прожженный, словно она уже много лет в моем бизнесе, но при этом отзывается на прикосновения так, что башню от ее невинности сносит. Да и судя по биографии и победам, ей реально было не до мужиков. Тренировки по несколько часов в день, вряд ли оставались силы на секс и парней.

— Вот все вы так говорите. Покажу звезды. А потом соблазняете дурочек. А я не такая!

— Так и я не такой, Никуля. Я, знаешь, какой серьезный? У меня бизнес свой. Скажи, Мот!

— Ага. Сурьезный бизнесмен.

— Ты так не шути! Мне вон маман каждый день ссыт в уши, что жениться пора. Почему бы не на тебе?

— Наиль, харе лапшу вешать!

— Да какую лапшу, Никуль, посмотри в мои честные глаза. Хочешь на свидание сходим?

— Ник, что ты уши развесила, иди работай.

— Да, Матвей Дмитриевич, — испуганно пикает Ника и убегает, а Наиль шутливо хмурится.

— Ну, и чего ты мне кайф ломаешь? Мудак.

— Мудак — это ты. Я хотя бы их не обманываю, обещая свадебное путешествие.

— Ничего ты не понимаешь! Телка, если влюблена, ценнее любой шлюхи.

— А потом, все равно, тебя предаст.

— Ты циник.

— Я реалист. София тоже любила Захара без памяти, так что он на глазах тупел, а по итогу предала, так что в тюрьму загремел, а там умер. Так что еще раз. Бабы — зло, и все, что с ними можно делать — это трахать.

— Ну, тогда и не ной, что им от тебя будет нужно то же самое.

Да, чего это я? Хочется Лизе у меня поучиться, я буду только рад. Сорву все вишенки, пока она прожженной не стала, и буду таков.

— Я и не ною, жалуюсь, как бывшему сокурснику.

— Ладно-ладно. Нику-то можно взять?

— По-моему, она уже твоя.

— Скидку сделаешь?

— Ага, сейчас, согласно прайсу, ты и так пьешь бесплатно в моем клубе.

Он встает, разминается в очень характерном движение бедрами, так что девочки возле бара хихикают, а Ника и вовсе смущается. Умело, надо сказать.

— Она точно не целка? Похожа.

— Не целка, я проверял.

— Тогда, может, вместе?

— Меня сегодня телка ждет. Вину буду заглаживать.

— Зализывать?

— Нет уж. В нее члены пихают, а я лизать должен.

— Много ты понимаешь!

— Давай не будем ругаться, иди уже. Степ, — зову я управляющего, пока Наиль машет и стройным шагом направляется к скромняшке Нике. Такие, как она, из деревень, хорошо играют дурочек, но на самом деле прекрасно знают, что ничего, кроме тела мужику предложить не могут. В отличие от той же Лизы, весьма начитанной и смышленой, так почему же она упорно строит из себя Нику, предпочитая вместо позиции сверху, позицию на коленях? Обидно, после тех побед, что я наблюдал на экране телефона.

****

— Да, Матвей Дмитриевич, — подходит Степа. Он уже мужик в возрасте и в отличие от прошлых управляющих давно и счастливо женат, по его словам. Хотя я склонен верить, ибо он не падок на прелести наших девочек.

— Проследи, чтобы Наиль был доволен.

— Даже не обсуждается. У меня есть список тех, кто должен быть доволен.

— Это правильно. Как там Ольхова с Пермяковой? Разобрались?

— Ольхова уволилась. Я так понял, ее клиент к себе в постоянные любовницы забрал.

— Это неизбежно. Как хорошо, что у нас с пополнением проблем нет. Принимал сегодня девочек?

— Да, взял трех. Одна совсем после школы, но, судя по виду, уже давно в этой профессии.

Кстати, насчет школьниц.

— А чего насчет Раи молчал?

— Эту проблему я смог решить сам. Припугнул чуток работой здесь.

— Серьезно? — я даже полностью к нему оборачиваюсь. Это, прям, трогательный момент, когда твой по факту ученик начинает думать своей головой без постоянных вопросов у учителя. Помню, когда сам стал многое решать, без Захара. — Расскажи, как.

— Ну, а чего? Она опять пришла, требовала вас, потом требовала работу, и я предложил начать прямо сейчас. Закрыл ее в одной из комнат и позвал парней из нашего ЧОП. Они как раз были неподалеку.

— Даже так? Они согласились?

— Ну, я им пообещал любую девочку на выбор на час.

— Немного им надо, — смеюсь я. — И чего? Подействовало?

— Она орала как резаная и бежала так, что сверкали пятки.

— Неплохо, неплохо, эту малолетку давно следовало проучить. Давно это было?

— Пару недель назад. Вас в тот вечер не было, — точно, хату смотрел как раз. — Решил не беспокоить.

— Понял. Тебе надо, походу, премию выписать.

— Да я не откажусь, — его лицо, как обычно, весьма серьезное.

— Как вообще жена относится к твоей работе здесь?

Он даже опешил от такого вопроса, да я и сам не понял, почему его задал. А если и понял, то лучше не буду даже развивать эту мысль, лучше дождусь, когда Степан придет в себя.

— Сложный вопрос?

— Я работаю здесь больше полугода, и, если честно, будь она против, ушел бы.

— Ого. Да ты у нас каблук?

— Нет, просто ценю мнение своей женщины. Мы с ней большой путь проделали, ребенка потеряли, теперь еще двух поднимаем. Ну, в общем вы и сами все это знаете.

— Но ведь твоей семье как-то нужно принять, что ты работаешь в борделе.

— Они принимают, а остальные думают, что я работаю в ночном клубе и в подробности не вдаются. Необязательно всем всегда говорить всю правду.

— Меньше знаешь, крепче спишь, да?

— Верно.

— Ладно, не буду тебя задерживать. Вызови мне такси, хотя… Меня заберут. Иди.

И словно по заказу уже звонит Миланика Раевская. И, наверное, к ее удивлению я беру трубку.

— О, Матвеюшка. Куда мы поедем?

— Приезжай, забирай меня, я в говно. К тебе поедем.

— Ко мне? — она словно теряется. — А других вариантов нет?

— Ты еще условия мне будешь ставить? Или стесняешься меня?

— Ну, что ты? Конечно, нет. Сейчас приеду. Ты у себя в клубе?

— Да. Жду, — отключаюсь и убираю телефон в карман. Поднимаюсь с кресла, бросая последний взгляд на зал, в котором полуголые девушки или танцуют на коленях мужиков, или на шесте.

Что скажет Лиза, если узнает, что я содержу подобное заведение? Примет ли правду, как жена Степана?

Выхожу на улицу, махнув охранникам и пожав руку нескольким новым гостям, с которыми меня еще Захар познакомил. Его уважали. Его боялись, а ко мне еще очень долго будут относиться с пренебрежением, потому что совсем недавно я сам был на месте вот этого Степана, разбирая за Захаром дерьмо.

На улице промозгло. Питер, мать его. Серые цвета в полном его разнообразии.

Опять дождь.

Это даже дождем назвать нельзя. Он словно не поливает тебя, а плюет прямо в лицо. В итоге все, кто берут с собой зонты, только носят их собой. Ведь никогда не ясно, с какой стороны прилетит плевок.

Подтягиваю ворот пуховика, натягиваю капюшон и достаю очередную сигарету.

Интересно, чего там Лиззка делает. Наверняка бесится, что мать сорвала на ней свое неудовлетворение. Но зато знает, что я к матери ее больше не приближусь. Ну, или она ко мне.

Через десять минут на своей мазде приезжает Раевская. Сажусь на переднее и тут же закрываю глаза.

— Матвей…

— Давай молча. Хочу трахаться и спать.

— И что, у меня, по-твоему, ночлежка?

— Машину останови, чтобы я вышел и больше не беспокоил твою невзъебенную персону.

— Ну, что ты сразу дуешься? Мне покапризничать нельзя?

— Мне кажется, ты уже выросла из этого возраста, нет?

— Какое же ты хамло, Матвей.

— Очевидно, тебя это не сильно волнует, раз мы еще едем к тебе, — поворачиваю голову, смотря на ее профиль.

Она поджимает накаченные губы, а я думаю о том, что если их накачает Лиза, то они будут похожи на пельмехи. Интересно, между ног они у нее такие же розовые и полные? Блять, при мысли, что меж ними еще ни одного члена не было, член ноет, а во рту слюна копится.

Да, пожалуй, такую нетронутую пизденку можно и лизнуть разок.

— О чем ты таком думаешь, что у тебя уже ширинка дыбится, — тормозит Мила возле своего подъезда и улыбается так приторно и сладко, словно уже всосала мой член в себя, как пылесос.

— О тебе, милая. О том, как сейчас, ты мне отсосешь.

— Хам, — фыркает Мила, но улыбается и выходит из машины. Я за ней. Поднимаемся на этаж. Мила вставляет ключ в замочную скважину и хмурится. Толкает дверь и бросает на меня виноватый взгляд. — Она сейчас уйдет. Кристина!

— Мам? Ты вернулась? Мы почти уснули, — в коридоре возле кухни мелькает тень ее дочери. Она довольная пышная штучка с очень милым личиком. — Лизок, давай быстрее! Нам нужно уже лечь спать и сделать вид, что мама не привела своего ебаря домой.

Лизок? Да ладно?

И действительно, Лиза в том же виде, в каком я видел ее вечером, появляется возле пышки. Замирает, удивленно смотря на меня, и тут же опускает взгляд.