Анатомия обмана

Любовь Романовна Белых (2022)

У меня не остаётся выбора. Я должна спасти нечто более ценное, чем собственная жизнь. Живущий неподалёку полковник — лучший инструмент из всех возможных. Игра стоит свеч, и даже моя первая, объявившаяся спустя годы, любовь, в лице его сына, не должна вставать на моём пути. Зверь должен исчезнуть. Содержит нецензурную брань.

Глава 8

Восемнадцать… Подумать только…

Проснувшись в чужой постели, я смотрю в потолок, раздумывая, в каком же настроении я буду встречать новый день. Так и не определяюсь. Слишком большой раздрай. Слишком сбиты прицелы и ориентиры моей жизни.

Я знаю, что Макс не уехал. Знаю, потому что слышала его разговор с отцом, когда ходила чистить зубы и потому… потому что подслушивала. Наверное, я только из-за этого смогла уснуть и даже выспаться.

Не представляю, что бы я делала, исчезни он из моей жизни снова.

Вздыхаю, прислушиваясь к собственному телу. Рука болит, лицо чешется, голова ноет, мозг отказывается рационально мыслить. Кошу на прикроватный столик, где расставлены, точнее, попросту разбросаны мои таблетки, мази и лекарства, не сдерживая стон разочарования.

Очередное сбывшееся желание влюблённой дурочки. Сбывшееся самым что ни есть извращённым образом. Макс должен был быть рядом в мой день рождения — в шестнадцатый день рождения. У меня были планы и желания на тот день. Всё должно было быть идеально. По нотам. Но он… ушёл.

Да, я до сих пор злюсь на него. Не отрицаю своей вины, не в полной мере оправдываю свою ложь, но Макс виноват не меньше моего. Он мог со мной просто поговорить. Банально выслушать меня. Мог, а не сделал. До этого ему не мешал мой возраст. Он мог часами разговаривать со мной обо всём на свете, а узнав точную цифру, интерес к разговорам со мной упал на ноль и не вставал до вчерашней, позавчерашней ночи.

Как его понять?

Если мой обман вскроется, я его потеряю совсем. Теперь уже окончательно и бесповоротно. Он не станет слушать. Не попробует понять… Не поверит, что у меня нет и не было никогда выбора.

Видимо, свой восемнадцатый день рождения я проведу не то чтобы радостно.

Тянусь к телефону, сама не понимая зачем. Сердце в груди ноет. Такой привычный жест сейчас кажется чем-то волнующе решающим. Всего один пропущенный от мамы или одно сообщение способны поднять мой мир с колен, но их нет. В мессенджере забавная картинка с котом и поздравления от администратора. Ира на все праздники шлёт электронные открытки, поэтому я не могу осознать значимость её поздравлений.

Стрёмно, что админка единственная, кто меня поздравил в десять часов утра.

Конечно, у матери сейчас столько забот…

Мысли текут в направлении очередного предательства. Она занята. Ей не до меня. Не до моего дня рождения. Уверена, даже не Милана занимает её время и внимание, а он — зверь, монстр, чудовище, которому не место в моей семье. Куда мне? Я никогда не могла тягаться с Валерой.

Телефон вибрирует. Перевожу взгляд на экран, и дыхание сбивает.

Мама…

Знаю, что не должна с ней общаться. Знаю, что люблю её больше жизни. Знаю, что моя решительность шатается и дрожит от её слёз и рыданий. Всё знаю, всё понимаю, а сделать ничего не могу.

Принимаю звонок, отсоединив телефон от зарядного устройства, и замираю. Молчу, вслушиваясь в непонятные звуки динамика.

— Ань? — тихий, слабый голос мамы звучит оглушающе.

Не могу себя заставить ответить.

— Доченька моя, тебе уже восемнадцать. — всхлипывает. — Совсем взрослая. Ты всегда была взрослая. Практически с самого рождения. Скоро ты заведёшь свою семью… Возможно, тогда ты сможешь меня понять.

Сердце пропускает удар. Я чувствую такую тяжесть в горле, словно мне на шею накинули аркан. Она всё же поняла меня.

Ведь поняла?

— Что мне сделать, чтоб сохранить нашу семью? — шепчет голос моей матери. Калёным железом проходится по моему израненному сердцу. — Он ведь не избивал тебя, Аня… Как это всё прекратить?

Я огорчена. Огорчена и разочарована. Она до сих пор верит только ему. Не мне, не своей дочери, а зверю, который с каждым годом всё больше превращает мою маму в конченого человека.

— Ты ничего не поняла. — мой голос хрипит.

— Ну как же так, Аня?

— Ты должна сделать выбор, мама. Либо он, либо мы. Это очевидно. Нет никакой семьи со Зверевым. Не было никогда. Наша семья — ты, я и Миланка. И ты, если хоть на минуточку оглянешься и опомнишься, это поймёшь.

— Что пойму?

— В кого ты превратилась и кто мог бы вырасти из меня и непременно вырастет из Миланы с этим монстром.

— Он вас не бьёт! — мать выходит из себя. Я знаю, что сейчас последует тирада о том, какой Валера хороший, как много он сделал для нас, но слушать её я не намерена.

— Не он, а вы, мама. Вы убиваете своих детей. — голос дрогнул.

Всё, не могу больше. Чувствую, что сейчас разревусь и наговорю лишнего. Я уже сказала лишнее.

Сбрасываю вызов и тут же вношу маму в чёрный список. Не навсегда. Хотя бы на сегодня или на пару дней.

Пальцы снова немеют. Я и не заметила, как сильно сжимала телефон, пока говорила.

Хах! И это я собиралась всех и каждого обвести вокруг пальца? Если на моём лице ничего и не написано, то стоит только присмотреться к моим движениям, рефлексам и телу…

Всё Макс. Это всё он — сбивает меня с толку, размывает намеченные цели одним своим присутствием, одним взглядом рушит выстроенную оборону. Мы должны были вновь встретиться. Обязательно должны были. Но не в этот момент моей жизни.

Решаю, что день рождения достаточный повод для того, чтоб расчесаться и закапываюсь в сумки, ища, чем бы это можно было сделать. Кажется, вчера я видела и свою расчёску. Где-то она была здесь.

Грохот деморализует.

Я застываю, не в силах ни пошевелиться, ни разогнуться, а громкий и довольный голос младшего Лядова распевает:

— С днём рождения, успехов, радости, везения… — Аллегрова была бы довольна, услышь она, как голосит Макс её небезызвестный хит, но то Ирина Аллегрова, а вот я…

— Боже, какой же ты придурок. — вырывается испуганное у меня. — С ноги дверь открывал, что ли?!

Наконец-то выпрямляюсь и смотрю в растерянное лицо мужчины своей мечты, высоко задрав голову.

— Да-а-а… — тянет он. — Не так я себе всё представлял…

Страх отступает. Я уже могу улыбаться и жалеть о своих словах. Моё сердце бьётся ровно, пока Макс не вытаскивает из-за спины небольшой букет ромашек.

— Цветы не дарить, значит?

На душе теплеет. Он мне никогда не дарил цветы. Я прекрасно помню все его подарки, знаю наизусть историю каждой мягкой игрушки, в которых он утопил нашу с Миланой комнату.

— Цветы же не виноваты. — теперь я теряюсь.

А вдруг выбросит? Мои цветы выбросит?! Вот уж нет.

— Здесь обнаружился интересный факт, Анька. — задумчиво проговаривает он, глядя на мой букет любопытствующим взглядом, — В этом доме нет вазы. Ни одной. Отец предлагал утопить цветы в раковине, но я решил, что их лучше сразу подарить…

— Я могу вам подарить… вазу… — чувствую, что краснею, а глаз отвести от него не могу.

Вот почему так бывает, люди из разных, казалось бы, миров, разного возраста, социального статуса и жизненных убеждений слепо влюбляются в друг друга, того, с кем быть невероятно сложно? Я искренне верю, что невозможного просто не существует.

Стоит он весь такой передо мной… Влажные волосы блестят, как и его тёмные глаза. Губы трогает лёгкая полуулыбка, что так и хочется припасть к ним хотя бы на мгновение. Белая рубашка с коротким рукавом полурасстегнута, так и манит коснуться ладонью обнажённого треугольника. Даже прижаться. Вдохнуть запах его геля для душа или мыла, запомнить и навечно высечь в памяти… Но я не могу. Мне недостаёт смелости. Банально, но факт, я не смогу смириться и принять его отказ. Для нас нет короткой и ровной дороги — только тернистый и долгий путь. Он сам должен понять, что я давно уже не ребёнок и люблю его по-настоящему… Настолько, что готова простить его прошлый уход, его побег, его вечный игнор и тот факт, что он испарился из моей жизни.

Правильно ли всё это? Наверное. Я знаю, что чувствую и что вижу, но, увы, он мне не верит.

…и я не могу его в этом недоверии обвинить.

— Ты покраснела или мне кажется? — хитро прищурившись, интересуется любовь всей моей жизни.

— Не кажется. — набираюсь смелости и забираю себе цветы. — А ты чего ждал?

Небрежный жест. Движение руки скользит по мокрым волосам, приковывая моё внимание.

— Не уверен, что понимаю тебя.

Да ну? Неужели мне не кажется?

Лядов, да ты меня просто провоцируешь!

— Ты ворвался в комнату, где я сплю. — победно усмехаюсь я. — Без стука и предупреждения. Взгляни на себя. Гладко выбрит, свеж, бодр, держу пари, зубы тоже почистить успел. Улыбаешься, как мартовский кот. Провокационно. Глаза сверкают. Рубашка эта, расстёгнутая… Жесты твои и мимика. Ты флиртуешь со мной?

Макс смеётся очень тихо и с придыханием, что вызывает мои подозрения в наигранности его веселья.

— Я не флиртую с тобой. Просто хотел тебя поздравить с днём рождения.

— Да? — не верю.

— Конечно. Флирт, он больше по женской части. Я не задумывался о том, что ты станешь меня так пристально рассматривать и что-то надумывать.

Закатываю глаза, медленно поднимаясь с кровати.

— Это ещё лучше. Значит, ты на подсознательном уровне хочешь мне нравиться. — делаю шаг к нему, не сводя взгляда с прищуренных карих глаз.

— Что ты делаешь? — на миг он теряется. Лицо вытягивается, а глаза округляются.

Я отказываюсь рядом. Улыбаюсь, касаясь его груди рукой, в которой зажат букет ромашек, и прикрываю в блаженстве глаза.

Мгновение. Секунда. Минута. Час. Вечность. Неважно… Я рядом. Настолько близко, что чувствую цитрусово-ментоловый запах, исходящий от его волос, ощущаю под пальцами его бешено колотящееся сердце, и для меня это самый лучший подарок.

— Как оно стучит… — шепчу, не открывая глаз. — Когда же ты уже научишься его слушать, Макс?

Я всё порчу.

— Аня, ты что-то себе придумала… — грудь под моей рукой исчезает.

Он отступает, даже пятится, судя по тихим, осторожным шагам.

Не сдерживаю стон разочарования и открываю глаза, видя мужчину своей мечты дезертирующим из комнаты.

— Надеюсь, ты торопишься так за банкой или пластиковой бутылкой, которая могла бы заменить мне вазу. — кричу ему вслед, счастливая до невозможного.

Я ведь права. Я знаю, что я права.

Когда-то я представляла себе, что встречусь с Максом, вся такая красивая, ухоженная, с идеальным маникюром и макияжем, в каком-нибудь идеальном платье, предстану во всей красе, и он поймёт, что перед ним никакая не девочка, а девушка. Мы поговорим, посмеёмся, он проводит меня до съёмной квартиры и пригласит на настоящее свидание. Со временем он должен был всё осознать и поверить в мою любовь. Полюбить меня, в конце концов, такую, какая я есть. Принять нашу, как по мне, не такую уж и ужасную разницу в возрасте… Но… Всё вышло иначе. И это прекрасно. На самом деле прекрасно.

Если уж он расстарался, распереживался и разволновался, общаясь со мной сейчас, когда я выгляжу так, что самой страшно в зеркало смотреть, то что же будет, когда мы откажемся наедине после того, как мои синяки сойдут, а раны заживут?

Теперь я приложу ещё больше усилий к тому, чтоб ничем себя не выдать и не проколоться. Ставки растут. Сама судьба поставила на кон Макса Лядова. Я обязана выиграть, чего бы мне это ни стоило.