Осторожно! Дракон на перевоспитании

Любовь Романовна Белых (2025)

Дарийка и дракон не пара? Тоже мне величайшее открытие. Зато попаданка и дракон — классика! И ничего, что я угодила в тело ненавистной всем графини, ничего, что граф с рогами, ничего, что мне достались не только интриги и тайны дарийской принцессы Сэймы, но и её дар, о котором никому нельзя рассказывать… Ме-ло-чи. Дракона перевоспитаем, в графстве порядок наведём, с проблемами разберёмся. Да, так и будет. …но лучше бы я, конечно, на эту авантюру с обменом телами не соглашалась.

Глава 11

Лежанкой оказалась странная конструкция из двух квадратных досок, к которым были приколочены подходящие по размеру то ли спинки от кресла, то ли куски матраса. Я с недоверием смотрела, как Барнс расстилал у дверей это чудо чудное, и где-то внутри меня подвывала совесть.

Ну, не звать же его мне к себе в кровать было? Да и отказываться от охраны, пусть и такой мелкой, мне не улыбалось. Одно я поняла точно — Сэйма на территории врага! Я на территории врага. Расслабляться вообще не стоило.

— Барнс, — отгоняя от себя совестливые мысли о том, что из-за меня ребёнок будет спать, считай, на полу, я осторожно поинтересовалась, — А граф, он как, уехал всё-таки?

— Да-да, госпожа. — закивал паренёк.

Я не знала, радоваться мне или огорчаться. С одной стороны, возможно, время без этого бесчувственного дракона мне пойдёт на пользу, а с другой…

Нет, ну вот как он мог просто так взять и уехать? Ускакал в закат, зная, что меня могут снова попытаться убить, как… как… как идиот!

— Вам воды принести? Умыться… там. — очень смущённо озаботился моей гигиеной мальчишка.

Я отрицательно покачала головой и забралась под одеяло. За окном чернело беззвёздное небо, где высоко-высоко сияла огромная луна, а меня безбожно клонило в сон. Да и темнота в комнате добавляла сонливости. Той свечи, что зажёг Барнс, хватало на жалкий островок света между моей кроватью и подходом к дверям. Но спать-то было ссыкотно.

— Расскажи мне что-нибудь, Барнс. — попросила я, надеясь, что юноша меня сможет заинтересовать и взбодрить своим рассказом. — Расскажи о графе. Он всегда такой злой?

— Кто? Мой граф? Он не злой. — весело отозвался паренёк, беззастенчиво развалившись на своём переносном ложе. — Он даже к своим врагам милосерден. Да вы и сами знаете. Вон, пленные сколько наших запасов на зиму сжирают задарма. Казнил бы, и дело с концом, а он не такой. Он справедливый, госпожа. Не пойму только, что ему наш лекарь сделал… — задумчиво и тягуче, будто размышляя вслух, болтал Барнс. — Обворовывал, поди? Слышал они в столице все такие. Охочие до чужого богатства. Его вроде казнить сегодня должны были, но сьер его пожалел. Из-за вас, полагаю. Посидит Кияр в темнице до возвращения графа, а там он его и отпустит. Ещё и монетами осыпет за ваше спасение. Слышал среди их масти это почётно. Спасти жизнь кого-то из титулованных.

К моему глубочайшему стыду и сожалению, меня рассказ мальчишки нисколечко не взбодрил. Наоборот, от его тихого голоса и странного подхода к рассказу глаза совсем начали слипаться.

— Казнит он его, Барнс. — сонно пробормотала я, натягивая одеяло до подбородка. — Зуб даю, казнит.

— А вот и нет. — обиженно засопели на меня со стороны дверей. — Я, чтобы вы знали, у нашей кухарки спор выиграл. Она меня ещё до третьего месяца лета будет кормить, как я хочу и чем я хочу. Я один говорил, что сьер Тэовар вас не казнит, когда он вернулся с пленными и вами, разбив корабли и войска дарийцев. Все тоже на моего графа наговаривали. Дескать, казнит, не посмотрит, что девушка, голова дарийской принцессы будет шпиль замка украшать… Враки это всё. И поклёп. Мой граф не такой. Был бы я постарше, со мной бы не только Лиаша поспорила. Да я бы у всех выиграл. Меня бы здесь не только кормили, как графа, но и одевали, обували, работу бы мою выполняли, а так… Смеялись надо мной, а теперь? Вы его жена. Графиня. Чего ж теперь они все не хохочут?

— Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним. — так же сонно пробормотала я. — Ты молодец, Барнс.

Мальчишка мне рассказывал что-то ещё, но я уже слышала его через слово. Сон побеждал.

Спала как убитая. Да, несколько раз просыпалась, но стоило только приоткрыть глаза, как я закрывала их обратно и заставляла себя спать дальше. Я всё надеялась, что проснусь у себя дома, рядом будет привычно ворчать моя мама, жалуясь, что я дрыхну до обеда, а вот фигушки мне. Та же комната, служившая моей тюрьмой, те же голые стены, тот же антураж. Менялось только освещение, от тёмного к яркому.

Ожидаемо, я окончательно проснулась очень поздно и с дикой головной болью. Вместе со мной проснулась злость и проснулось раздражение. Настроение было просто отвратительным.

— Я уж переживать начал. — тихонько заговорили со мной со стороны окна.

Я прищурилась, приложила ко лбу ладонь, фокусируя взгляд на силуэте, который обрамляли яркие солнечные лучи и льющийся, слепящий свет, признала Барнса и молча кивнула.

Разговаривать не хотелось совсем. Казалось, если я открою рот, то испорчу настроение и мальчишке, и себе ещё больше в душу нагажу, и вообще…

— Я сбегал в темницу к Кияру, госпожа. Он сказал, вам нужно много пить и плотно питаться. Потом я заглянул на кухню. Взял вам самого вкусного. Вот, — он развёл руками, отчего льющийся ему в спину свет, отбросил красивые тени на мою постель, — Ждал, когда вы проснётесь. Сегодня хорошая погода. Мы можем прогуляться, если вы хотите…

Я не хотела вообще ничего. Я была зла на себя, на него, на графа, на все миры и всех богов одновременно. Мне жутко не понравилось, что мальчишка оставил меня, спящую и беззащитную, в комнате одну, чем могли воспользоваться мои враги. Не понравилось, что меня опять хотели накормить. Я вчера уже покушала… Во! По горло хватило!

— Буду голодать. — буркнула я, выбравшись из-под одеяла и свесив ноги. — От вашей еды я вчера чуть… чуть не умерла. Спасибо, но как-то не хочется.

— Я тоже об этом подумал, госпожа. — горделиво заявил паренёк. — Поэтому взял еду как бы для себя. Меня никто травить не станет. Меня все любят.

Моё скверное настроение вынудило меня заострить внимание на его словах.

— А меня, стало быть, все ненавидят, да? Прекрасно. Ещё я детей не объедала. Ешь сам.

— Как же… я же… я как лучше хотел. А вы? Вы что? Да граф же меня убьёт!

— Это тот самый граф, что самый-самый лучший на свете, добрый, милосердный и благородный, да? — язвительно вопрошала я. — Не убьёт. Сам сказал, у него большое сердце, и всё такое. А вот меня он убить может, если узнает, что я тебя голодом морила и объедала столько дней. Ешь. Это приказ.

— Да как же? А вы? — шагнув в мою сторону, мальчишка не на шутку распереживался.

— А я… — я задумалась, устыдилась своего настроения и того, что моим сосудом, куда я невольно сцеживала яд, недовольство и даже пассивную агрессию, стал мальчишка. Единственный, кто был ко мне добр в течение вчерашнего безумного дня. — А я сама себе что-нибудь приготовлю! — заявила я, отыскав идеальное решение.

«Может, найду с кем поцапаться и на кого негатив выплеснуть, а там мне хоть немного полегчает? Настроение — жуть, мрак полный. » — привела мысленный довод в пользу своей безумной затеи.