Росчерк. Сборник рассказов, эссе и повестей

Максим Миленин

Сборник «Росчерк» от Максима Миленина — совокупность мудрых эссе, глубоких рассказов и захватывающих повестей, раскрывающих тайны человеческой природы и судьбы. Через символические образы и глубокие мысли автор ведет читателя в уникальное путешествие сквозь временные измерения, приглашая задуматься над смыслом жизни, временем и таинствами человеческой души. «Росчерк» — это мозаика взглядов на мир и путь каждого человека в нем. Книга содержит нецензурную брань.

Она

эссе

Восемнадцать конфеток. Пять минуток. Пять минуток на восемнадцать конфеток. Реверс. Восемнадцать конфеток на пять минуток. Пересчитать. Переиграть. Развернуть. Завернуть. Я выдохну. Влага моего дыхания соберется в тучу, прольется дождем, проливным ливнем по сточных вод трубе, зашумит у соседей, не подаст виду и выльется, и прольется в землю. Сделает ее сырой. Сырую землюшку.

Восемнадцать минут на то, чтобы посчитать пять несчастных — не поворачивается язык назвать их счастливыми — конфеток.

Когда ты одна, слышишь холодильник. Как он сам с собой бурлит, охает, гудит, немножко хрипит, вздыхает. Как он думает. Когда ты одна, ты слышишь, как он думает. Когда ты одна, ты слышишь соседей. Даже если их нет. Почему-то боишься — как тишины, так и присутствия. Разворачиваешь конфетку, наполняя звуками квартиру. Кладешь, как таблеточку, под язычок. Нет. Звук мыслей может заглушить оглушительный хруст карамели на зубах. И да, весь день, пустой день, порожний день, и не было ничего, но ты не помнишь, хоть убей, не помнишь, выпила ли вторую таблетку.

Пять отчетливых минут я считаю восемнадцать, до последней минуты, конфеток. Когда ты одна, ты иногда сомневаешься в собственной реальности. В том, что ты вот на самом деле есть, а не придумана, не сочинена каким-нибудь бедолагой. И вот теперь ты боишься закрыть глаза, исчезнуть, как чей-то пьяный сон, ночное приключение длиной в одно движение накрытого веком зрачка. Не шевели и не шевелись. Иначе я исчезну.

Семнадцать минут и все те же пять конфеток. Сумка из магазина разобрана. Чайник вскипел. Шторы задернуты, потому что все соседи — проклятые сталкеры и, вооружившись биноклями, тратят свои вечера, чтобы смотреть на то, как одна девушка сидит за одиноким кухонным столом и в порыве какой-то неприличной реверсивности считает конфетки. Самостоятельность — заработай, заплати, принеси, разложи и посчитай. Семнадцать конфеток. За пять минут. Трать время на себя.

Можно включить музыку. Можно включить видео. Можно поговорить с холодильником, в конце концов, и попытаться понять его проблемы. Может, посоветовать что-нибудь. Добрый такой дать ему совет.

Я могу лечь спать. Я имею свободу такого вот выбора. Я умею свободу такого выбора. Я имею пять минуток. Я умею пять минуток. Я могу не мыть посуду. У меня есть в целом на это время. Лечь спать, проснуться и вновь ее не мыть. Когда ты одна, ты имеешь время. Насилуешь его. Жестко. Агрессивно. По-звериному.

Я могу не иметь сюжета. Как этот рассказ. Никакого начала. Без кульминаций, кроме дней цикла. Без финала. Открытый финал с закрытой дверью. А закрыла ли я дверь? Проклятая, она вечно требует моих прикосновений, заставляя вставать и двигаться, подходить и смотреть, не верить глазам и проверять маленькую ручку руками. Вернуться на кухню и пересчитать конфетки. Их уже шестнадцать. Одна закатилась за салфетницу.

В истории о девушке, которая могла быть одинокой, нет собственно истории. Есть я, девушка, есть констатация факта моего одиночества. Есть квартира, есть кухня, есть вечер и шестнадцать конфеток. Закатившись за салфетницу, та решила свою судьбу хрустом и приторной сладостью на моем языке. Только не моргай, милый, и не двигай зрачок, пусть я еще побуду немного, еще побуду чуть-чуть.

Шестнадцать конфеток и очередная пятиминутка. Совещание наутро. Раздача указаний. Тебе, конфетка, тебе, тебе и, конечно же, тебе. Пятидневочка. Пятиминуточка. Пятилеточка.

Я знаю, умение быть одной — сродни апокалипсису: для всех — хаос, разрушение и смерть-смерть-смерть, как для этих конфеток, а для тебя — откровение. А для одной оной — открытие. Что конфеты, как деньги, как траты, как минуты, как дни и людей, можно не считать. Можно просто есть. Хрустеть ими на зубках. Потом встать. Выпить чаю, сполоснуть кружку, выключить свет, умыться, переодеться и лечь спать. Только не открывай глаз, милый, не просыпайся, иначе она, одна, она, одна — не уснет и не проснется —