Пятая колонна

Максим Сергеевич Стрельцов (2024)

С ранних лет Володя Палкин понимал, что пойдет в политику по стопам отца, и лучшая репетиция для этого — стать президентом школы. На этом посту он научится пользоваться властью и извлекать из нее выгоды для себя.Его одноклассник Саша Рихтер тоже верит в свою звезду, но идет другим путем — он играет на гитаре, тайком сочиняет песни и хочет с помощью музыки забыть о смерти матери.Их миры не пересекаются, пока между ними не появляется Аня Некрасова, главред школьной газеты. Она устала от политических интриг Палкина и хочет выдвинуть на пост президента доброго, но нерешительного Рихтера. Володя так просто не сдается — он готов пожертвовать Аней, чтобы удержать власть. Вот только Рихтер влюбляется в Некрасову, и не даст ее в обиду.Роман «Пятая колонна» рассказывает не столько о противостоянии старшеклассников, сколько о соперничестве двух образов мышления: прагматичного и творческого, циничного и романтического. На чьей стороне окажется правда? Или истина все-таки посередине?

Глава 2

В школьной библиотеке — месте, куда захаживали реже, чем на кладбище, и где лишь жужжание мухи напоминало о том, что жизнь не замерла здесь навечно, — Володя Палкин пытался приободрить заскучавших одноклассников. Все сидели у большого стола, составленного из двух списанных парт.

— Не понимаю, что ты хочешь от нас? — спросил Уваров, высокий широкоплечий парень, игрок школьной команды по баскетболу. — Пусть директриса этим занимается. Мы тут при чем?

— Для нас тоже есть хорошие возможности, — ответил Палкин.

— Какие возможности? Получить тройки за то, что мы не готовились урокам, а занимались не пойми чем?! — возмутилась Матвеева, невысокая худая девчонка с рыжими кудрями. — Мне по литературе надо доклад готовить по «Войне и миру». Ты видел, что это такое? Четыре тома!

— Да, кстати, — поддержал ее щуплый Киреевский, рукой отбрасывая назад растущие в разные стороны жирные патлы. — На меня биологичка взъелась, каждый урок спрашивает. Мне обязательно нужно готовиться.

— А эта дура по истории? — добавил Уваров. — С чего-то решила, что я должен ответить ей лично все даты Первой мировой. Там их штук пятьдесят, и все надо выучить!

Палкин устало вздохнул и потер глаза.

— Вы что? Еще ничего не начали, а уже сдулись? — Володя оглядел подручных. Не протестовала пока только Некрасова. — Вы не забывайте, что это задание от самой директрисы, а она над всеми учителями стоит. Поможем школе с мероприятием, и Елена Николаевна решит все ваши учебные проблемы. Хоть с биологией, хоть с чем угодно.

Ребята примолкли. Все помнили прошлый год, когда Палкин благодаря покровительству директрисы получил по итогам года одни пятерки.

Володя встал из-за стола и расстегнул пиджак. В небольшом читальном зале, где они собрались, воздух был наполнен пылью и запахом типографской краски. Пространство сужалось массивными книжными полками в потолок, на которых в два ряда теснились учебники и хрестоматии с потрепанными корешками. Володя подошел к окну, распахнул шторы и приоткрыл фрамугу. В зал с улицы ударил солнечный свет, в лучах которого мелкие пылинки плавали, как в киселе, то поднимаясь, то опускаясь.

— Так мы можем кого-то нанять! — загорелся идеей Киреевский. — Знаешь, такие компании, которые праздники организуют.

— Не вариант. Денег у нас немного, — поперхнувшись, ответил Палкин. — Нужно экономить, поэтому придется справляться своими силами.

Володя вернулся к ребятам, решительно уперся кулаками в выгоревшую поверхность стола и начал раздавать указания:

— Для начала нам нужны стенды для вырезок из школьной газеты и фотографий. Потом — посуда и закуски для фуршета. И еще аппаратура для выступлений.

— Где ты предлагаешь все это взять? — спросила Матвеева. — Из книжных полок сколотить стенды? — Она оглянулась на шкафы с учебниками. — Я не против разгромить тут все.

— Обойдемся без вандализма. В подсобке спортзала есть стенды, остались еще с советских времен.

— Надеешься, что они не сгнили?

— Ой да все с ними в порядке. Подлатаем, если что. Колонки и микрофоны возьмем школьные, которые во время линеек используют.

— А остальное?

— Посуду пусть кто-нибудь из дома принесет. У кого есть пара лишних тарелок в серванте?

— Я могу принести, — отозвался Уваров. — Бабушка подарила нам набор тарелок и чашек. На кухне места нет, поэтому их поставили в шкаф в мою комнату. С радостью от них избавлюсь, тем более родителям сервиз не нравится.

— Хорошо. На остальное школа выделила нам…

Володя запнулся и кашлянул в кулак. Денег удалось выторговать с запасом. И что делать с излишком? Пустить все в дело, если что-то останется — вернуть школе, или же позволить себе заработать несколько тысяч за труды и старания? Как-никак, Володя сейчас делает работу завуча, пока она в декрете. К тому же он устал мириться с теми крохами, которые его родители называли «карманными расходами».

— Сколько? — переспросили ребята.

— Пятнадцать тысяч, говорю. Сможем купить угощения для фуршета и распечатать плакаты для стенда.

— Ого! — Киреевский посмотрел на президента, приоткрыв рот. — С чего такая щедрость от директрисы?

— Надо уметь договариваться, Ваня. — Палкин свысока посмотрел на Киреевского, после чего обратился к Некрасовой, которая от скуки пялилась в планшет и листала ленту новостей: — Аня, на тебе материалы для стендов. Нужно про историю школы написать, про успехи выпускников, достижения учителей. Ребята тебе помогут с текстами. — Он показал на Уварова и Киреевского.

— Не стоит. Я сама все напишу. Мальчики пусть с историческими фотографиями школы повозятся.

— А где их искать? — спросил Уваров.

— В архиве есть, наверное.

— В приемной директрисы висят старые фотографии. Можно их отсканировать, — добавил Палкин вслед за Некрасовой.

— Я тоже хочу написать один текст, — сказал Киреевский. — Про выпускника нашего. Он профессиональным футболистом стал, в Кубке России забивал.

— Отлично. Пиши! — разрешил Палкин.

— Только перечитай внимательно несколько раз, — сказала Некрасова. — В прошлых статьях у тебя много ошибок было. Я не хочу по два часа тратить на исправление твоих текстов.

— Просто ты всегда сильно придираешься. — Киреевский стыдливо опустил взгляд.

— Я главный редактор этой газеты и хочу, чтобы в статьях запятые стояли, как надо.

— Ваня прав, — сказал Палкин. — Будь проще. Все равно никто не знает до конца, как правильно расставлять эти запятые.

— Говори за себя, — усмехнулась Некрасова и вернулась к новостям.

— Валя! — Палкин посмотрел на Матвееву. — Запиши себе где-нибудь: надо пройтись по магазинам и прицениться, на какую сумму выйдут угощения для фуршета. Будешь отвечать за меню. Я как получу деньги, дам их тебе. Ты все купишь.

Пока Валентина делала пометки в телефоне, в коридоре раздался звонок на перемену.

— Ладно, хватит прогуливать уроки, — сказал Палкин. — Что у нас сейчас?

— Алгебра, — уныло ответил Уваров.

— Говорят, Руновская параллельному классу такую контрольную засандалила. Вагон двоек огребли, — сказала Матвеева.

— Сегодня и до нас доберется, — вздохнул Киреевский. — А потом еще непонятно, как их отрабатывать.

— Отставить нытье! — Палкин хлопнул в ладоши. — Если мероприятие пройдет как надо, директриса не оставит нас с трояками в аттестате, не парьтесь. По мероприятию все задачи поняли? — Ребята единодушно кивнули. — Если возникнут еще вопросы, по ходу дела обсудим.

Все, кроме Некрасовой, поднялись с мест и закинули сумки на плечи.

— Володя, ты не забыл, что нужно сделать твое интервью для школьной газеты? — Аня закрыла в планшете ленту новостей и нажала на иконку заметок. — Ты сам просил тебе напомнить.

Палкин посмотрел время на телефоне.

— Это длинная перемена, — напомнила Аня. — Времени хватит.

— Я только за! — Володя подмигнул Некрасовой.

— Ладно, на уроке увидимся, — попрощался Киреевский. Вслед за ним ушли Матвеева и Уваров.

Палкин сбросил сумку с плеча, но не стал садиться. Он навис над Некрасовой, бедром уперевшись в край стола:

— Задавай свои каверзные вопросы.

Володя провел пальцами по пряди волос на виске Некрасовой.

— Ты что делаешь? — Аня, слегка порозовев, подняла глаза на Палкина.

— Просто прическу поправил, — тихо ответил он. — Это называется заботой.

Некрасова пересела на другой стул, подальше от Палкина. Она наклонилась над планшетом: на одной половине экрана были заметки с подготовленными вопросами, на другой — диктофон с включенной записью.

— Вопрос первый. Тебе нравится быть президентом школы или это скорее в тягость?

— Конечно, это ответственность, но я от нее не бегу. Думаю, любой человек на моем месте воспринимал бы эту должность не просто как работу или хобби, а как судьбу.

— Судьбу?

— Да! Когда я оборачиваюсь назад, смотрю на политическую карьеру дедушки и отца, то понимаю, что мне предначертано пойти по их стопам. Президенство в школе — только первый шаг на этом пути. Мой папа сказал однажды, что школа — она как государство в миниатюре. Это хороший полигон для репетиции, первых успехов и ошибок.

— Раз уж ты сам об этом заговорил… Подходит к концу твой срок на посту президента школы. Каких успехов тебе удалось достичь за это время?

— Мое главное достижение — это создание школьной газеты, — Палкин улыбнулся Ане и чуть пригнулся, чтобы она наверняка эту улыбку увидела.

— Она существовала и до твоего президентства, — поправила его Некрасова.

— Да, но до меня газета находилось в полном запустении. О ней никто не знал. Я же возродил эту традицию и, что можно назвать еще одним важным достижением, пригласил на пост главного редактора самую талантливую девушку в старших классах.

Володя пододвинулся в сторону Ани.

— Спасибо, — процедила она.

— Помню, мы сидели в кафе, готовились к дебатам перед выборами. Ты редактировала текст моего выступления, и я убеждался, что лучшего главреда для школьной газеты мне не найти.

— По-моему, это было не в кафе, а в школьной столовке.

— Но мы же обедали как-то раз в кафе после уроков? Я угощал тебя, точно помню. Надо будет повторить.

— Давай лучше продолжим интервью… Что скажешь про свои ошибки на посту президента? В чем твои главные неудачи?

— А-а… Уместно ли об этом говорить сейчас?

Палкин, нахмурившись, заглянул в планшет Ани. От вида диктофона, который ловил каждое слово, ему становилось тревожно.

— Почему нет? — Некрасова с удивлением посмотрела на Володю.

— Не за горами новые выборы президента школы. Думаю, стоит заострить внимание на успехах, а не на неудачах. Так мы привлечем больше людей на нашу сторону.

— Вот как? — улыбнулась Аня. — Ну, во-первых, я главный редактор школьной газеты, а не твой личный секретарь, Володя. Значит, я могу спрашивать, о чем захочу, и печатать те статьи, которые посчитаю нужным.

— Рвешься уйти в оппозицию?

— Я этого не говорила. — Некрасова опустила взгляд на планшет. — Пойми, людям нравятся политики, которые не боятся признавать ошибок. Это показывает их адекватность. Поэтому важно рассказать в интервью не только об успехах, но и о неудачах.

Палкин на минуту задумался. В это время он пододвинулся еще ближе к Некрасовой, сел на стол прямо около планшета и, смотря на Аню сверху вниз, не мог удержаться от удовольствия заглядывать в вырез ее блузки.

— Не могу устоять перед твоим обаянием, Анечка.

— Ну, что напишем о неудачах?

Некрасова снова посмотрела на Палкина, и Володя тут же перевел взгляд на книжные полки. На глаза ему попался «Евгений Онегин» Пушкина.

— Знаешь ли… я… так сказать…

— Настолько тяжело признавать ошибки? Или, думаешь, ты безгрешен? — Аня сдержанно усмехнулась и посмотрела, куда направлен взгляд Володи. — Очень удобно считать всех нулями, а себя — единицей, — ее саркастичный тон начинал раздражать Володю.

— Я хочу сказать… Ошибки случаются у каждого. Никто от этого не застрахован. Но важно быть уверенным в том курсе, которым ты движешься, и тогда, как ледокол, можешь идти, не особо обращая внимания на то, что происходит вокруг, но стремясь к цели.

— Эм-м… Можешь как-то попроще выразиться? Иначе это интервью можно будет читать детям на ночь, чтобы они быстрее уснули.

— Послушай, Аня, если тебе не нравятся мои ответы, то ты тогда не задавай таких вопросов. Либо же прояви терпение, потому что не на все вопросы можно найти простые и короткие ответы.

Володя сидел, свесив ногу за край стола и покачивая ей, как маятником метронома. Носком туфли он при каждом движении задевал стул Некрасовой. Ане хотелось ткнуть президента чем-нибудь острым в эту самую ногу. Палкин, наверное, взвизгнул бы от боли и вскочил со стола. Да, внезапный укол сбил бы с него спесь. Представляя эту картину, Аня перетерпела выпад Володи и вернулась к вопросам:

— Ну и какой же у тебя курс, по которому ты хочешь, как ледокол, вести нашу школу? Расскажи подробнее. Перед новыми выборами читателям это будет особенно интересно.

Нога Володи застыла в согнутом положении. Некрасова посмотрела на Палкина: президент рыскал глазами по книжным полкам.

— Мой курс достаточно прост и понятен, — неуверенно начал он, зрительно выхватывая и перебирая хрестоматии и учебники на полках. — Я хочу, чтобы больше учеников участвовало в самоуправлении и помогало выводить нашу школу на первые позиции. На этом поле уже есть успехи. Взять хоть нашу команду — Киреевского, Уварова, Матвееву — их удалось привлечь. Дело за остальными.

— Предполагаю, что на всех учеников у директрисы не хватит пряников.

— Дело не только в поблажках от администрации. Дело в отношении. Нас ведь считают за пустое место. Говорю как-то раз парням из параллельного класса, чтобы не шумели в коридоре. Объясняю им, я президент школы, поэтому надо подчиниться, а они отвечают матом и удивляются, что у нас в школе существует такая должность. Это обширная проблема на самом деле. Об этом много говорит и мой отец. Он говорит, люди недостаточно уважают политиков: все норовят залезть под кожу, какие-то оскорбительные шутки придумать или, того хуже, забраться в личную жизнь и откопать небылицы вроде дачи в Геленджике или дорогого внедорожника.

— Кстати, видела на твоей страничке фотки из Геленджика — пейзажи потрясающие! — подметила Некрасова, лукаво глянув на Палкина.

— Ты не улавливаешь сути, — строго сказал Володя. Он расставил локти в стороны, чтобы казаться серьезнее.

— Боюсь, я улавливаю даже больше, чем тебе хотелось бы, — ответила Аня, выключила диктофон и заблокировала экран.

— Я еще не закончил.

— Думаю, этого достаточно. Если продолжим, то опоздаем на контрольную по алгебре. Не хочу злить Эмилию Григорьевну, — объяснила Некрасова, складывая вещи в сумку.

— Ладно, пошли на урок, — согласился Володя. Ему тоже не хотелось раздражать строгую учительницу. — Когда подготовишь интервью для публикации, пришли мне текст на утверждение.

— Повторюсь, я не твой секретарь, — сказала Некрасова, закинула сумку на плечо и направилась к выходу.

— Аня, дорогая, подожди секунду.

Некрасова остановилась в дверях. Палкин вальяжно подошел к ней, засунув руки в карманы:

— Какое-то сумбурное интервью у нас вышло. Я бы хотел немного остудить это напряжение между нами.

— Успокойся, Володя. Не надо ничего остужать.

— Так что насчет кафе? Ты не ответила на мое предложение.

— Кафе? Помню, когда мы там были первый и, кажется, последний раз, ты говорил, что это пустая трата денег, что обычный чай не может быть таким дорогим.

— Да брось! Я просто был не в духе. Сейчас меня уже не напугаешь ценником на чай. — Володя изобразил легкий смешок, будто речь шла о старой шутке. — Думаю, нам есть что обсудить с глазу на глаз: мою политическую программу, например, твои успехи на посту главреда или еще что-нибудь… личное.

— Извини, но не сегодня. — Аня снисходительно оглядела Палкина, который старательно пытался выдавить из себя хоть крохи обаяния. — Я буду занята. Помимо твоего интервью, мне еще нужно подготовить репортаж для школьной газеты.

— Что за репортаж?

— Опубликую, тогда и узнаешь. Заодно, надеюсь, найду тебе музыкантов для мероприятия.

Некрасова захлопнула дверь и зацокала каблуками туфель по коридору.