Пятая колонна

Максим Сергеевич Стрельцов (2024)

С ранних лет Володя Палкин понимал, что пойдет в политику по стопам отца, и лучшая репетиция для этого — стать президентом школы. На этом посту он научится пользоваться властью и извлекать из нее выгоды для себя.Его одноклассник Саша Рихтер тоже верит в свою звезду, но идет другим путем — он играет на гитаре, тайком сочиняет песни и хочет с помощью музыки забыть о смерти матери.Их миры не пересекаются, пока между ними не появляется Аня Некрасова, главред школьной газеты. Она устала от политических интриг Палкина и хочет выдвинуть на пост президента доброго, но нерешительного Рихтера. Володя так просто не сдается — он готов пожертвовать Аней, чтобы удержать власть. Вот только Рихтер влюбляется в Некрасову, и не даст ее в обиду.Роман «Пятая колонна» рассказывает не столько о противостоянии старшеклассников, сколько о соперничестве двух образов мышления: прагматичного и творческого, циничного и романтического. На чьей стороне окажется правда? Или истина все-таки посередине?

Глава 5

После уроков старшеклассники в актовом зале готовились к приезду чиновника из министерства.

— Этот стенд — сюда. Второй — рядом с ним. Третий… Давайте его к другой стене отнесем, — командовал Палкин, пока Уваров и Киреевский перетаскивали с места на место двухметровые стенды на металлических ножках.

— Выше поднимайте, выше! — ругался на подручных Володя. — А то паркет поцарапаете.

По сцене устало лавировали ребята из «Пятой колонны» и расставляли инструменты. Они еле волокли ноги — вчера весь квартет полол сорняки на участке завхоза музыкальной школы, чтобы получить от него старую списанную барабанную установку. Несмотря на мозоли на руках, Степа потом весь вечер разучивал ритм-партии для выступлений.

В стороне ото всех, у окна, выходившего на школьный двор, Матвеева и Некрасова перебирали листки со статьями и пытались придумать, в каком порядке расположить их на стендах.

— Что с фуршетом? — окликнул их Палкин. — Валя, к тебе обращаюсь!

— Слышу! — Повернулась к нему Матвеева. — Посуду Уваров сегодня принес, сложила пока в углу возле сцены. — Она указала на серый пакет. — По закускам и десерту приценилась. Сегодня вечером посчитаю, на сколько выйдет, и пришлю тебе список.

— Не забудь, нужно уложиться в бюджет.

— Помню.

Палкин подошел ближе к ним и взглянул на листы.

— Как статьи? — спросил он, глядя на Некрасову.

— Киреевский опять прислал какую-то кашу из пространных рассуждений и грамматических ошибок.

— Уверен, там не все так плохо. — Володя пробежался глазами по одной из статей, которая была подписана Киреевским: — Недурно.

— Это уже отредактированный вариант, — пояснила Аня.

— Тебе надо идти с ним на контакт. — Палкин отложил статью, повернулся к Некрасовой и поставил руки на пояс так, что закрыл локтем невысокую Матвееву: — Объясняй ему, как лучше писать. Главный редактор — это ведь не только критик, но и учитель в каком-то смысле.

— Я не пыталась разве? — Аня закатила глаза и сложила руки на груди. — Ну не того он склада. Ленится даже хоть раз текст перечитать, я это вижу по ошибкам и опечаткам.

Их заглушил перегруженный рев гитары — Рихтер наигрывал мелодию, пока Назарук отбивал ритм. Саша лишь самым кончиком медиатора бил по струнам и вытаскивал из «Виктории» четкий, чистый, пронзительный звук.

— А можно потише? — огрызнулся Палкин, когда Рихтер прекратил играть.

— Мы пока настраиваем инструменты, — ответил Саша.

— Вот начнем играть по-настоящему, тогда очумеешь, — добавил Макаров, который ковырялся в колонке с отверткой и кусачками.

— Чего ты там делаешь? — спросил Володя. — Это школьная аппаратура, ее нельзя разбирать.

— Да ни хрена не работают ваши школьные колонки! Все настраивать нужно!

— Прекращай немедленно! — приказал Палкин. — Если сломаешь что-нибудь, я тебе…

Рихтер ударил медиатором по струнам и громким надрывным аккордом заткнул Палкина.

— Я же просил… — начал было президент, но Саша повторил тот же трюк.

Володя махнул рукой и отвернулся от них.

В актовый зал зашла Эмилия Григорьевна Руновская — высокая женщина с каштановыми кудрями, тронутыми сединой, большими глазами с набухшими веками и морщинистым осунувшимся лицом. В длинном платье в горошек и вязаном кардигане она выглядела как старушка божий одуванчик, но все ученики хорошо знали, что не стоит поддаваться первому впечатлению — под маской кротости скрывалась строгая принципиальная математичка, которая не простит ошибки и при случае не поскупится на двойки.

— Здравствуйте, ребята, — сказала она с улыбкой. В руках у нее был бумажный пакет с проступившими изнутри жирными пятнами. — Не помешаю?

— Здравствуйте, — вразнобой поздоровались школьники.

— Гриша, — обратилась она к сыну, — ты же не обедал? Я тебе пирожки из буфета принесла.

— Ну мам, — тяжело вздохнул Руновский.

Из глубины зала послышался смешок — Уварова развеселило, как Киреевский, надув щеки, изобразил пухлое лицо Гриши. Эмилия Григорьевна увидела рюкзак сына на полу возле сцены и положила пакет на него.

— Мам, мы репетируем, сейчас не до этого, — сказал Гриша и стыдливо опустил голову.

— Ну хорошо, репетируйте, — ответила Руновская и отошла на пару шагов от сцены. — А я тут постою, послушаю.

— Что?! — Гриша испуганно взглянул на мать.

— Что «что»? — Эмилия Григорьевна удивилась реакции сына. — Вы ж все время в гараже пропадаете, а я, знаешь ли, тоже хочу послушать, как мой сын играет.

— Ну… э… я…

Руновский растерялся. К нему сзади подошел Рихтер и шепнул на ухо:

— Давай сыграем что-нибудь.

Гриша оглянулся на Рихтера.

— Все равно надо бы размяться, почувствовать сцену, — продолжал Саша. — Давай, «ШАРЫ» сбацаем? Ты начнешь, а мы подхватим.

Руновский взял в руки гитару и проверил, настроены ли струны.

— Ну как? — спросил Рихтер.

— Ладно. Попробуем, — ответил Гриша.

Руновский сел на край сцены, согнулся над гитарой и начал перебирать струны, резво бегая левой рукой по ладам. Рихтер прислушался к мелодии, подкрутил громкость на колонке и стал подыгрывать Руновскому, еле касаясь струн, чтобы не заглушать его гитару. Спустя пару тактов ритм подхватил Степа. Прислушиваясь к его барабанам, словно к метроному, гитаристы заиграли в унисон, и Рихтер запел «Дзифт». Микрофон поставить еще не успели, поэтому голос Саши, густой и глубокий баритон, расплывался на фоне музыки, но создавал ощущение некоего паранормального присутствия — будто пел не человек со сцены, а призрак из потустороннего мира.

Ребята сыграли один куплет и припев. Когда они закончили, немногочисленная публика в зале отблагодарила их аплодисментами. Даже Уваров и Киреевский, которые еще минуту назад смеялись над Руновским, теперь подошли к сцене с горящими глазами и хлопали сильнее всех.

— Блин, круто! — воскликнул Киреевский.

— Ой, молодец, Гришка. — Эмилия Григорьевна широко улыбалась, приложив ладони к груди. — Все молодцы!

— «Пятая колонна» лучше всех, — сказала Некрасова, глядя на Рихтера.

Саша тоже посмотрел на нее и улыбнулся в ответ. Палкин заметил эти переглядывания, демонстративно поднял вверх руки и пару раз громко хлопнул в ладоши, чтобы привлечь внимание.

— Не блестяще, конечно, но недурно. — Он повесил улыбку себе на лицо.

— Недурно? — возмутился Макаров. Он не играл с остальными, потому что чинил колонку. — Ты хоть что-нибудь понимаешь в музыке?

— Здорово, что у нас в школе есть такие талантливые ребята. — Палкин сделал вид, что не заметил слов басиста.

— Э! Слышь, я к тебе обращаюсь! — Макарова это разозлило. Он отложил инструменты и встал из-за колонки.

— Коль, не надо, — попытался успокоить его Рихтер.

— Не ну ты слышал? «Недурно», — Макаров передразнил снобистскую интонацию Палкина. — Типа понимает в музыке больше нашего и может кого-то оценивать.

— Я не хочу никого обидеть. — Володя нарочно даже не смотрел в сторону Коли. — Вы замечательные музыканты — это сразу видно. Но выбор композиции… Я думаю, это не совсем то, что может понравиться нашему гостю.

— Мы играем то, что нравится нам, — ответил Саша. — И нас слушают такие же, как мы.

— На ваших личных концертах — пожалуйста. Но тут, Саш, другой случай. Не вам выбирать, что играть. — На последней фразе улыбка Палкина перестала быть искусственной и стала искренней.

— А кому выбирать? Тебе, что ли? — Колю все больше задевало поведение президента школы.

— Я думаю, — Палкин поднял вверх указательный палец и повысил голос, чтобы перебить Макарова, — лучше всего сыграть гимн России.

— Что? — усмехнулся басист. Остальные участники группы удивленно переглянулись.

— Да! Уверен, это то, что нужно.

Палкин с удовольствием наблюдал за растерянными музыкантами. Боковым зрением он заметил, что Некрасова смотрит на него. Володя расстегнул пиджак и засунул руки в карманы брюк — так, по его мнению, выглядит поза уверенного в себе человека. Палкин слегка повернул голову в сторону окна, чтобы Аня могла видеть его профиль — он считал, что так кажется симпатичнее.

— Знаешь, Вов… Нет, это уже слишком. — Рихтер выдернул шнур из гитары.

В этот момент в актовый зал зашла директриса.

— Здравствуйте, ребята. — Она оглядела зал. — О, Эмилия Григорьевна, вы тоже здесь? Пришли послушать сына?

— Да. — Руновская подошла к ней поближе. — Ребята замечательно играют. Вот только ваш президент, — она пренебрежительным жестом указала на Палкина, — считает, что разбирается в этом деле получше, чем музыканты.

— Елена Николаевна, рад, что вы зашли! — Володя перебил Руновскую и радушно распростер руки, обращаясь к директрисе. — Как раз думал, хорошо бы вам все показать.

— Показывай, Володя, как вы расходуете наши тридцать тысяч. — Директриса прошла мимо Эмилии Григорьевны и встала рядом с Палкиным.

— Ты слышала? — спросила Аня у Матвеевой. Они обе стояли в стороне, у окна.

— Что?

— Директриса сказала, что дала на мероприятие тридцать тысяч. Володя говорил только о пятнадцати.

— Оговорилась, наверное, — Матвеева пожала плечами.

— У вас конфликт с музыкантами? — первым делом спросила директриса у Палкина.

— Ну какие могут быть конфликты, Елена Николаевна? Я предложил ребятам сыграть гимн России для нашего гостя. Думаю, в рокерской аранжировке это будет шедевр.

— Замечательно, — сказала директриса. — А у нас еще есть гимн области. Вы знаете его? Там замечательный патриотичный текст. — Она глянула на музыкантов. Парни собрались в центре сцены и, хлопая глазами, смотрели на директрису и президента.

— Точно! — воскликнул Палкин. — Гимн России и гимн области. Прекрасная идея. — Он смотрел на «Пятую колонну» и еле сдерживался от смеха: — Ребята, это будет бомба! Это ваша минута славы! Вы будете бесподобны! Я уверен, это очень понравится нашему гостю из министерства, — шепнул он директрисе, ударив на слово «очень».

— Прекрасно, — ответила Елена Николаевна.

Рихтер переглянулся с друзьями. Он поразмыслил минуту, потом вышел вперед и обратился к директрисе:

— Елена Николаевна, извините, но гимны мы играть не будем. Мы собирали группу как раз для того, чтобы перестать играть гимны, марши, классические романсы и серенады. Мы рок играем. Понимаете? Вот «ШАРЫ» только что сыграли, всем вроде понравилось.

— Да, ребята замечательно играют, — подтвердила Эмилия Григорьевна.

— Хотите, мы вам сейчас сыграем что-нибудь? — предложил Саша.

— Не нужно, — директриса жестом остановила музыкантов, которые уже направились к инструментам. — Вам, молодым, это, может, и нравится, но старшее поколение предпочитает более традиционные композиции.

— Мне нравится, хотя я тоже из старшего поколения, — подметила Руновская.

— Эмилия Григорьевна, я тоже мать и все понимаю, — снисходительно заметила Елена Николаевна. — Тут ваш сын играет. Вы априори не можете быть объективной. — Она снова посмотрела на музыкантов: — Ребята сыграют, что нужно. Я думаю, они без проблем подстроятся.

— Я тоже так считаю, — добавил Палкин.

Рихтер в раздумьях стучал пальцами по деке гитары.

— Ну ладно, — сказал он спустя минуту и повернулся к друзьям: — Собираемся, ребят.

— Что? — одновременно спросили директриса и президент.

— Уверен, вы легко найдете музыкантов, которые сыграют вам гимны, — пояснил Саша. — А мы — сцену для нашего репертуара.

— Вот как. — Палкин прикусил губу от злости.

— Да, вот так, — поддразнил его Рихтер. — Ищите другую группу.

— Это проблема? — директриса посмотрела на Володю.

— Нет. Ничуть, — ответил Палкин. — Музыкантов нынче как грязи. Найду других. А эти пусть играют, где им нравится: хоть в переходах, хоть в кабаках.

— Не вижу в этом ничего плохого, — сказал Саша.

— Тогда, — Елена Николаевна перевела взгляд на Рихтера, за спиной которого парни уже собирали инструменты, — можете идти. Творческих успехов.

— Ага, спасибо, — сказал Саша, повернувшись к ним спиной.

Первым спустился со сцены Руновский. Мама взяла его гитару, сам Гриша закинул на плечо рюкзак и откусил пирожок из просаленного пакета. Вместе они вышли из зала. Следом к выходу потянулись Назарук и Макаров, которые вдвоем выволокли барабаны и бас.

— Пацаны! — окликнул их Киреевский. — А вы что, где-то еще играете?

Не успели музыканты ответить, как его позвал Палкин:

— Ваня! В коридоре еще три стенда остались. Притащите их вместе с Сережей.

— Ладно, — ответил Киреевский и прошел мимо музыкантов. — Пойдем, Серега.

Уваров трусцой побежал за ним. Макаров и Назарук следом вышли в коридор в охапку с инструментами. Последним со сцены спустился Рихтер. Перед уходом он обернулся и посмотрел на Некрасову. Она стояла дальше всех, у окна, и тоже смотрела на Рихтера. Она пошла было ему навстречу, но на полпути ее остановил Палкин, схватив за локоть:

— Аня, покажи Елене Николаевне статьи, которые вы с Ваней подготовили.

— Да, я хотела бы взглянуть, — сказала Елена Николаевна.

Аня посмотрела на директрису, потом на Володю, потом на Сашу, который стоял у выхода, а затем снова на директрису. Некрасова нервно теребила воротник. Отчего-то застегнутая на все пуговицы блузка, узкая юбка и туфли на каблуках казались ей сейчас особенно тесными и неудобными.

— Хорошо, Елена Николаевна, давайте посмотрим, — сказала наконец Некрасова.

Она повела за собой директрису и Палкина к подоконнику, где лежали листы со статьями. Рихтер посмотрел ей в спину и, расстроенно опустив голову, вышел из зала.