Кошк и Солнц

Мария Фомальгаут

Сколько всего существует Куу?И существует ли он вообще?И кто прячет у себя океан?И как можно говорить ветром?И что делать темноте, которая боится темноты?И зачем человек пришел к четвергам?И куда сбежал кофейник?Осторожнее: Му снова в Сети.И хочет знать правду…Всю правду…

Очередной Куу

Прихожу новый я — когда прихожу новый я, это, конечно, всегда радостно, все-таки новый я, все-таки меня станет немножко больше — и в то же время тревожно, мало ли какой окажусь вот этот вот новый я, — а если беспечный мечтатель, который может только смотреть на луну, но ничего не делать, или человек, склонный к такому унынию, что хочется прибить его на месте. А ведь принимать себя придется какого угодно, тут уж ничего не попишешь, самого себя не выбирают…

Итак, прихожу новый я — сначала, конечно, просто восторженный, восхищенный, безумно счастливый, что добрался до Луны, готовый до бесконечности ходить по улицам лунных городов. Я позволяю себе пройти по улицам, посмотреть на остроконечные шпили, — я еще успею узнать нового себя, еще будет время. Иногда приходится водить много новых себя, особенно в разгар туристического сезона. Это не сложно, ведь поначалу новые я все сплошь одинаковые, просто счастливые, что добрались до Луны. А вот потом да, потом начинается: этот горит желанием бурной деятельности, тот хочет уютный домик где-нибудь на берегу Моря Спокойствия, а этому и вовсе подавай роскошный дворец, а то и что покруче.

Итак, прихожу новый я. новый я оказываюсь каким-то непонятным — восторг от Луны быстро сменяется чем-то другим, в чем я безошибочно угадываю разочарование. Я даже выискиваю туриста, который привел этого меня — вот он, щупленький, неприметный, глаза и правда как две луны.

Я уже понимаю, что случится дальше — остальные я тоже это понимают, иронично поддакивают, — знаем, знаем, уже проходили. Но мы-я как ни в чем не бывало идем по лунным улицам, поднимаемся по изогнутым лестницам, ведущим в бесконечность — идем так, как будто ничего не произойдет. Мы-я не ошибаемся, — новый я разочаровываюсь в Луне, в её городах, в её пустынных морях, в её восходах Земли в полнеба. Я уже знаю, что новый я уеду вместе с лунноглазым туристом — я даже провожаю себя на вокзал, смотрю, как поезд скользит по рельсам от Луны до Земли.

Я не люблю таких я, которые разочаровываются и уезжают — как правило, скоро они тают, сходят на нет где-то в земной суете — но все это время, пока они не исчезают до конца, я чувствую себя разорванным на куски. Хуже всего, когда они возрождаются на неделю-другую, а то и на месяц, если на туриста нахлынут воспоминания. Тогда я вообще не понимаю, хоронить мне тех, уехавших, или считать их живыми. Не могу же я в самом деле попросить самого себя исчезнуть совсем и больше не появляться…

— Вы снова его видели?

— Да.

— Вы уверены, что это был именно он?

— Ну что я, не знаю, как он выглядит?

— Так вот то-то и оно, что все мы прекрасно это знаем, и немало туристов приходят одетыми точь-в-точь как он…

— Нет, знаете, тут другое… совсем другое. Уж я-то хорошо могу отличить этих, которые одеты, как он… цилиндр, украшенный шестеренками, очки-авиаторы, сюртук с миллионом застежек… но есть его копии, почти точные копии, а есть он сам.

— Ну и где именно вы его сегодня заметили?

— На мраморной площади… Но нам это ни о чем не скажет, потому что он неуловим, понимаете, секунду назад он был здесь, и вот уже разгуливает в другом конце города… А зачем вам вообще понадобилось его ловить? По-моему, он никому не причиняет вреда, хотя в его биографии… гхм… встречаются не очень-то красивые моменты… Он своего рода городская достопримечательность, туристы даже что-то вроде охоты устраивают, делают снимки… хотя на снимках его не запечатлеть, это да…

Старый следователь смотрит на своего молодого начальника, ишь, мальчишка, возомнил о себе черт знает что, устроил охоту на городскую легенду…

— Скажите… — юнец настораживается, — а было такое… чтобы он преследовал кого-то?

— Преследовал? Ну что вы говорите, такого быть не может.

— Ну, например… чтобы он заставил кого-то прочитать какую-то книгу…

— Ну что вы говорите такое, о чем вы…

— О книге.

–…Вы прочитаете книгу.

— А?

— Вы прочитаете книгу. До конца.

Он просыпается, долго не понимает, где он вообще, все вокруг такое незнакомое, это что за тип в комнате, гнать его отсюда, хотя, кто его знает, может, он вообще тут живет… Хотя нет, не может он тут жить, это не его гостиничный номер… а, вот да, гостиничный номер, «Артемида» какая-то или «Диана», или еще там что-то такое в честь богини Луны…

— Вы прочитаете книгу до конца.

— Я не…

…это еще что такое, псих какой-то, откуда у него мушкет, целится в лежащего на постели, руки трясутся, глаза бешеные… Лучше не шевелиться, не делать резких движений, тихохонько, тихохонько, спокойно, спокойно, нажать кнопку тревоги, или нет, уже не нажать, он уже её загородил, глаза бешеные…

Вы прочитаете книгу.

Соглашаться, на все соглашаться, вообще на все, хоть книгу прочитать, хоть на Луну лететь, хотя нет, он уже на Луне, а вот книгу…

— Да, конечно… как скажете.

— Так читайте же! — срывается на крик, — читайте!

Что читать, что читать, понять бы еще, что читать, — турист хватает какие-то правила гостиницы, добро пожаловать в наш отель, лампы не бить, посуду не бить, стекла не бить, а-а-а, вот оно что, не иначе как нарушил что-нибудь такое, улыбнитесь, это был розыгрыш, сейчас этот псих выпишет штраф за разбитую чашку…

— Да не эту же, — он вырывает книгу из рук, швыряет через всю комнату, — не эту!

— А… какую?

— Как будто сами не знаете, какую!

— Простите… и правда не знаю…

— Ну как же, — он приближается, в груди разливается вечная мерзлота, — не узнаете меня?

— Вы… но… это… это же невозможно… вы не существуете…

— Не существую.

— И в то же время…

— И в то же время существую. Так вы прочтете книгу?

— А… а где она?

— А у вас что… с собой нет?

— А что… это обязательно, чтобы с собой была?

— Нет, но… черт, какая жалость… черт, черт, черт, — швыряет оружие об пол, оружие тут же исчезает, — какая жалость, какая досада… я и не подумал… А ведь книжица эта здесь не в ходу…

— Ну… я поспрашиваю в книжных магазинах… знать бы еще, как поспрашивать, я в лунном-то не силен…

— Вот-вот, обязательно поспрашивайте… и я тоже… я, кстати, тоже не знаю, как это по-ихнему будет…

Мне страшно.

Вот теперь мне по-настоящему страшно, потому что это что-то новенькое, потому что раньше такого не было никогда. Мне попадались всякие я — восторженные, разочарованные, деятельные, расслабленные, счастливые, что цель достигнута и можно отдыхать, растерянные — потому что опять же цель достигнута и непонятно, что делать дальше — но такой я пришел впервые. Я еще не видел себя, которому… хочется убивать. Самое главное, я не понимал, откуда мог взяться я, которому хочется убивать…

…воздушный шар раскачивался все сильнее и сильнее, подхваченный порывами ураганного ветра — маленькую корзину раскачивало все сильнее и сильнее. Куу уже понимал, что если они с Холдом останутся здесь вместе, то корзина налетит на скалы, и путешествие кончится, так толком и не начавшись. Холд тоже видел и понимал это, но к своему несчастью он соображал не так быстро, как его спутник — и когда Куу что есть силы толкнул своего попутчика в спину, тот никак не ожидал такого стремительного и безумного маневра. Куу упал на дно корзины, и еще успел заметить, как в воздухе взметнулись длинные ноги Холда, и сам незадачливый покоритель небес исчез в бушующих волнах, казалось, достигавших самой луны. Куу замер, ошарашенный тем, что только что сделал, — впрочем, ему некогда было думать над своим чудовищным поступком, потому что воздушный шар, влекомый ветром неведомо куда, уже собирался налететь на очередную скалу, и только исключительно умелые маневры Куу помогли избежать столкновения. Страннику, наконец, удалось поймать нужный поток ветра, который стремительным вихрем поднял воздушный шар в невообразимую вышину, откуда земля казалась совсем крохотной. Шар завертелся в воздухе, и Куу понял, что Луна притягивает его к себе все сильнее…

…я помню этот отрывок, как и любой другой, как мне не помнить себя самого — но мне даже и в голову не могло прийти, что кто-то из всей книги прочтет именно эти строки — а может, даже и не прочтет, услышит краем уха где-нибудь по радио, запомнит, уронит в глубину памяти, чтобы создать меня, который хочет убивать…

…многие попытки героя достичь Луны сейчас кажутся просто смешными, — например, его афера с дирижаблем, с воздушным шаром или одномоторным кукурузником. Сейчас научно доказано, что добраться до Луны такими способами невозможно, но в те времена, когда была написана книга, об этом не знали. А вот попытка перепрыгнуть на Луну с вершины самой высокой башни в Таймбурге вполне возможна — хотя и смертельно опасна. К сожалению, среди похождений Куу не встречается даже идеи построить хоть какое-то подобие лунных рельсов — поэтому роман не может претендовать на звание научно-фантастического. Однако, это не мешает ему занимать почетное место в списке мировой литературы…

— Это… это немыслимо… это просто кошмар какой-то… — Куу обреченно смотрит на туриста, — быть не может, чтобы во всем городе… ни в одном магазине… ни в одной библиотеке… Ни в одном доме, ни у одного человека…

— В смысле… вы были в домах у людей?

— Да, знаете ли, пришлось заглядывать в дома… Ну что вы на меня так смотрите, мне доводилось вытворять и более дерзкие вещи… Чего не сделаешь, чтобы добраться до Луны, это у вас сейчас все так просто, сел в вагончик, поехал по рельсам, через сутки уже там… А я, знаете ли… А да, вы не знаете, вы не читали…

— Читал.

— Простите?

— Читал.

— Ну, вы имеете в виду этот отрывок, эту чудовищную сцену… Автор хотел вычеркнуть её, вырезать… — Куу хрустит длинными пальцами, — не успел…

— Нет-нет, я читал все.

Куу так и подскакивает на месте:

— Все?

— Ну да.

— Но почему же вы представляете меня… таким… таким?

— Ну, знаете, эта сцена… она такая мощная, так западает в душу…

— Вот уж не знаю, кому эта сцена может запасть в душу, — Куу хмурится, — разве что какому-нибудь отъявленному маньяку… который и сам не прочь столкнуть кого-нибудь в шумящие волны…

— А знаете, иногда представляю себя… на вашем месте…

Куу смотрит на него, сидящего за столиком…

— А знаете, иногда представляю себя… на вашем месте…

Я смотрит на него, сидящего за столиком на веранде на самом краю луны, я чувствую себя, который хочет убивать, я понимаю, что мне придется держать его в узде до конца моих дней, который никогда не наступит. Я смотрю на него, сидящего на самом краю, в моей памяти снова вертится бешеный ураган, бушующие волны…

…упал с Луны, предположительно в состоянии легкого алкогольного опьянения, возможно, подошел слишком близко к краю веранды. Свидетели уверяют, что в этот вечер в ресторане отеля видели призрак Куу, если можно назвать призраком человека, которого никогда не существовало. Однако, вряд ли он имеет какое-то отношение к произошедшему, в конце концов, не мог же бесплотный дух столкнуть туриста…

Когда появляюсь новый я, это всегда тревожно, хотя и радостно, конечно, что пришел новый я. потому что совершенно неизвестно, какой он окажется, новый я, и что мне с ним делать, а то попадаются такие я, к которым приходится притираться довольно долго. Этот я оказываюсь сложноватым — тем я, который добрался до луны, и теперь мечтает уйти на покой, отдыхать всю оставшуюся жизнь. Но, скорее всего, моя беспокойная душа снова потянется к приключениям: меня одолеет скука, и что я буду делать дальше, вообще неизвестно — может, захочу вернуться на землю, может, потянусь к новым приключениям куда-нибудь на Марс или еще дальше — и от этого мне тревожно и неспокойно пускать к себе нового себя.

Я даже вижу туристку, которая привела этого нового меня: вот она сидит за столиком на веранде на самом краю луны, пьет что-то лунное, серебристое, сияющее. Мне не по себе, меня охватывают воспоминания, которых у меня как будто бы нет и не было — я подкрадываюсь, толкаю её что есть силы, перебрасываю через перила — в бездну…

…наваждение уходит так же быстро, как и появляется, туристка идет с веранды куда-то в залы кафе, в лабиринты отеля, в фантасмагории лунных городов, оставляя меня наедине со мной, с новым мной, к которому мне еще предстоит привыкнуть…