Те, кто никогда не уходят

Микки Мо (2025)

Когда я устраиваюсь работать горничной в роскошном доме, это шанс начать все заново. Моя жизнь на новом месте — это тщательное поддержание иллюзии идеальной семьи: я убираю дом, забираю ребенка из школы и готовлю еду, но чем больше я наблюдаю, тем больше ощущаю, что что-то не так. Хозяйка дома постоянно устраивает беспорядки, чтобы наблюдать за моей реакцией, а ее рассказы о дочери кажутся странными и нелепыми. Муж все более угнетен и подавлен. Идеальная жизнь, которую они ведут, на самом деле скрывает мрак. Однажды, решив примерить платье хозяйки, я не ожидаю последствий. Просто любопытство. Но когда она узнает, что я сделала, всё меняется. Я начинаю понимать, что дверь моей спальни на чердаке запирается только снаружи, и к тому времени, как я осознаю это, уже слишком поздно. Секреты этого дома гораздо опаснее, чем я могла себе представить.

Глава 1

ТРЕМЯ МЕСЯЦАМИ РАНЬШЕ

МИЛЛИ

— Расскажи мне о себе, Милли.

Нина Винчестер наклоняется вперед на кожаном диване карамельного цвета, скрестив ноги, обнажая лишь малейший намек на ее колени, выглядывающие из-под шелковистой белой юбки. Я не особо разбираюсь в лейблах, но очевидно, что все, что носит Нина Винчестер, стоит уж больно дорого. Ее кремовая блузка вызывает у меня желание пощупать материал, хотя такой шаг значил бы, что у меня не будет шансов получить работу.

Честно говоря, у меня все равно нет шансов получить работу.

— Ну… — начинаю я, тщательно подбирая слова. Даже после всех отказов я все равно стараюсь. «Я выросла в Бруклине. Как вы можете видеть из моего резюме, у меня было много работ по дому для людей». Мое тщательно составленное резюме. «И я люблю детей. А еще… — я оглядываю комнату в поисках собачьей игрушки или кошачьего туалета. «Я тоже люблю домашних животных?»

В интернет-объявлении о вакансии домработницы не упоминались домашние животные. Но лучше перестраховаться. Кто не ценит любителя животных?

«Бруклин!» Миссис Винчестер улыбается мне. «Я тоже выросла в Бруклине. Мы практически соседи!»

"Мы!"Я подтверждаю, хотя ничто не может быть дальше от истины. В Бруклине есть множество желанных районов, где вы готовы раскошелиться на крошечный таунхаус. Я выросла не там. Мы с Ниной Винчестер совершенно разные, но если ей хочется верить, что мы соседи, то я только рада с этим согласиться.

Миссис Винчестер заправляет прядь блестящих золотисто-светлых волос за ухо. Волосы у нее до подбородка, подстрижены в модную стрижку, которая сглаживает двойной подбородок. Ей под тридцать, и с другой прической и другой одеждой она выглядела бы очень невзрачно. Но она использовала свое значительное богатство, чтобы максимально использовать то, что у нее есть. Не могу сказать, что я это не уважаю.

В отношении своей внешности я пошла в прямо противоположном направлении. Возможно, я более чем на десять лет моложе женщины, сидящей напротив меня, но я не хочу, чтобы она чувствовала какую-либо угрозу со стороны меня. Поэтому для своего собеседования я выбрала длинную объемную шерстяную юбку, купленную в комиссионном магазине, и белую блузку из полиэстера с пышными рукавами. Мои грязно-светлые волосы собраны в строгий пучок за головой. Я даже купила пару огромных и ненужных очков в черепаховой оправе, которые сидят у меня на носу. Я выгляжу профессионально и совершенно непривлекательно.

«Итак, работа», — говорит она. «В основном это будет уборка и легкая готовка, если вы к этому готовы. Ты хорошо готовишь, Милли?

"Да, я."Моя непринужденность на кухне — единственное, что в моем резюме не является ложью. «Я превосходный повар».

Ее бледно-голубые глаза загораются. «Это чудесно! Честно говоря, у нас почти никогда не бывает хорошей домашней еды». Она хихикает. «У кого есть время?»

Я подавляю любую осуждающую реакцию. Нина Винчестер не работает, у нее только один ребенок, который целый день ходит в школу, и она нанимает кого-нибудь, чтобы он делал за нее всю уборку. Я даже видела в ее огромном дворе мужчину, который занимался для нее садоводством. Как это возможно, что у нее нет времени готовить еду для своей маленькой семьи?

Я не должна ее осуждать. Я ничего не знаю о том, как сложилась ее жизнь. То, что она богата, не означает, что она избалована.

Но если бы мне пришлось поставить сотню баксов в любом случае, я бы поспорила, что Нина Винчестер ужасно испорчена.

«И с Сесилией нам тоже время от времени понадобится помощь», — говорит миссис Винчестер. «Возможно, отвезу ее на дневные уроки или игры. У тебя есть машина, не так ли?

Я почти смеюсь над ее вопросом. Да, у меня есть машина — это все, что у меня есть сейчас. Мой десятилетний «Ниссан» вонял на улице перед ее домом, и именно там я сейчас живу. Все, что у меня есть, находится в багажнике этой машины. Последний месяц я спала на заднем сиденье.

После месяца жизни в своей машине понимаешь важность некоторых мелочей жизни. Туалет. Раковина. Возможность выпрямить ноги во время сна. Больше всего мне не хватает последнего.

«Да, у меня есть машина», — подтверждаю я.

"Отлично!"Миссис Винчестер хлопает в ладоши. «Конечно, я предоставлю вам автокресло для Сесилии. Ей просто нужно дополнительное сиденье. Она еще не достигла того уровня веса и роста, чтобы обходиться без бустера. Академия педиатрии рекомендует…»

Пока Нина Винчестер болтает о точных требованиях к росту и весу автокресел, я на минутку оглядываю гостиную. Вся мебель ультрасовременная, с самым большим телевизором с плоским экраном, который я когда-либо видела, который, я уверена, имеет высокое разрешение и имеет динамики объемного звука, встроенные в каждый уголок комнаты для оптимального прослушивания. В углу комнаты находится нечто, похожее на работающий камин, камин усыпан фотографиями Винчестеров, путешествующих по всем уголкам мира. Когда я поднимаю взгляд, безумно высокий потолок сияет в свете сверкающей люстры.

— Ты так не думаешь, Милли? Говорит миссис Винчестер.

Я моргаю, глядя на нее. Я пытаюсь перемотать память и понять, о чем она меня только что спросила. Но оно ушло."Да?"Я говорю.

Все, на что я согласилась, сделало ее очень счастливой. — Я так рада, что ты тоже так думаешь.

— Абсолютно, — говорю я на этот раз более твердо.

Она расстегивает и снова скрещивает свои несколько коренастые ноги. «И, конечно же, — добавляет она, — для вас есть вопрос возмещения. Вы видели предложение в моем объявлении, да? Для вас это приемлемо?»

Я глотаю. Цифра в объявлении более чем приемлемая. Если бы я была персонажем мультфильма, когда я читала эту рекламу, в каждом глазу у меня бы появились знаки доллара. Но деньги почти не позволили мне устроиться на работу. Никто, предлагающий столько денег за проживание в таком доме, даже не подумал бы нанять меня.

— Да, — выдыхаю я. «Все в порядке».

Она выгибает бровь. «И ты знаешь, что это место с проживанием, да?»

Она спрашивает меня, согласна ли я оставить великолепие заднего сиденья моего Ниссана?"Верно. Я знаю."

"Поразительно!"Она дергает подол юбки и поднимается на ноги. «Тогда хочешь грандиозный тур? Видишь, во что ты ввязываешься?

Я тоже встаю. На каблуках миссис Винчестер всего на несколько дюймов выше меня в балетках, но кажется, что она намного выше. «Звучит великолепно!»

Она ведет меня по дому в мельчайших подробностях, до такой степени, что я начинаю волноваться, что ошиблась в объявлении, и, возможно, она риэлтор, думающий, что я готова купить. Это красивый дом. Если бы у меня было четыре или пять миллионов долларов, прожигающих дыру в моем кармане, я бы его купила. В дополнение к первому этажу, где находится гигантская гостиная и недавно отремонтированная кухня, на втором этаже дома расположены главная спальня Винчестеров, комната ее дочери Сесилии, домашний кабинет мистера Винчестера и гостевая спальня, которая может быть прямо из гостиной. лучшего отеля Манхэттена. Она резко останавливается перед следующей дверью.

«А вот…» Она распахивает дверь. «Наш домашний кинотеатр!»

Прямо у них дома есть настоящий кинотеатр — в дополнение к огромному телевизору внизу. В этом зале есть несколько рядов сидений на стадионе, обращенных к монитору от пола до потолка. В углу комнаты даже есть аппарат для попкорна.

Через мгновение я замечаю, что миссис Винчестер смотрит на меня, ожидая ответа.

"Ух ты!"Я говорю это с, как я надеюсь, уместным энтузиазмом.

«Разве это не чудесно?» Она дрожит от восторга. «И у нас есть полная библиотека фильмов на выбор. Конечно, у нас также есть все обычные каналы, а также потоковые сервисы».

«Конечно», — говорю я.

Выйдя из комнаты, мы подходим к последней двери в конце коридора. Нина делает паузу, ее рука задерживается на дверной ручке.

«Это будет моя комната?» — спрашиваю я.

— Что-то вроде… — Она поворачивает дверную ручку, которая громко скрипит. Я не могу не заметить, что древесина этой двери намного толще, чем у любой другой. За дверью темная лестница. «Твоя комната наверху. У нас тоже есть готовый чердак.

Эта темная, узкая лестница несколько менее гламурна, чем остальная часть дома — и разве их убьет, если воткнуть сюда лампочку? Но я, конечно, наемный помощник. Я не ожидала, что она потратит на мою комнату столько же денег, сколько на домашний кинотеатр.

Наверху лестницы небольшой узкий коридор. В отличие от первого этажа дома, потолок здесь опасно низкий. Я ни в коем случае не высокая, но чувствую, что мне нужно нагнуться.

«У вас есть собственная ванная комната». Она кивает на дверь слева. — И это будет твоя комната прямо здесь.

Она распахивает последнюю дверь. Внутри совершенно темно, пока она не дергает за веревку, и комната не освещается.

Комната крошечная. Здесь нет двух вариантов. Мало того, потолок наклонен вместе с крышей дома. Дальняя сторона потолка доходит мне только до талии. Вместо огромной кровати королевского размера в главной спальне Винчестеров с шкафом и каштановым туалетным столиком в этой комнате есть небольшая односпальная кроватка, книжный шкаф половинной высоты и небольшой комод, освещенный двумя голыми лампочками, подвешенными к потолку..

Комната скромная, но меня это устраивает. Если бы это было слишком хорошо, я была бы уверена, что у меня нет шансов на эту работу. Тот факт, что эта комната довольно дрянная, означает, что, возможно, ее стандарты настолько низки, что у меня есть крошечный, крошечный шанс.

Но в этой комнате есть кое-что еще. Что-то меня беспокоит.

«Извини, он маленький». Миссис Винчестер хмурится. «Но здесь у тебя будет много уединения».

Я подхожу к единственному окну. Как и комната, она маленькая. Едва больше моей руки. И из него открывается вид на задний двор. Там внизу ландшафтный дизайнер — тот самый парень, которого я видела впереди, — подрезает одну из живых изгородей огромными машинками для стрижки.

— И что ты думаешь, Милли? Вам это нравится?"

Я отворачиваюсь от окна и смотрю на улыбающееся лицо миссис Винчестер. Я до сих пор не могу понять, что меня беспокоит. В этой комнате есть что-то такое, от чего у меня под ложечкой скатывается маленький шарик ужаса.

Возможно, это окно. Он смотрит на заднюю часть дома. Если бы я попала в беду и пытался привлечь чье-то внимание, никто бы меня здесь не увидел. Я могла кричать и выть все, что хотела, и никто бы не услышал.

Но кого я обманываю? Мне повезло жить в этой комнате. С собственной ванной и настоящей кроватью, на которой я могу полностью выпрямить ноги. Эта крошечная кроватка выглядит так хорошо по сравнению с моей машиной, что я могу плакать.

«Это прекрасно», — говорю я.

Миссис Винчестер, кажется, в восторге от моего ответа. Она ведет меня обратно по темной лестнице на второй этаж дома, и когда я выхожу с этой лестницы, я выдохнула, даже не осознавая, что сдерживаюсь. В этой комнате было что-то очень пугающее, но если мне каким-то образом удастся получить эту работу, я справлюсь с этим. Легко.

Мои плечи наконец расслабляются, а на губах формируется новый вопрос, когда я слышу голос позади нас:

«Мама?»

Я останавливаюсь и оборачиваюсь, чтобы увидеть маленькую девочку, стоящую позади нас в коридоре. У девушки такие же светло-голубые глаза, как у Нины Винчестер, только на несколько тонов светлее, а волосы настолько светлые, что почти белые. На девушке очень бледно-голубое платье, отделанное белым кружевом. И она смотрит на меня так, словно видит меня насквозь. Прямо сквозь мою душу.

Знаете ли вы эти фильмы о страшном культе жутких детей, которые могут читать мысли, поклоняться дьяволу и жить на кукурузных полях или где-то в этом роде? Что ж, если бы они проходили кастинг для одного из этих фильмов, эта девушка получила бы роль. Им даже не придется ее прослушивать. Они взглянут на нее и скажут: «Да, ты жуткая девчонка номер три».

— Сиси! — восклицает миссис Винчестер. «Ты уже вернулся с урока балета?»

Девушка медленно кивает. «Мама Беллы подбросила меня».

Миссис Винчестер обнимает тощие плечи девушки, но выражение лица девушки не меняется, и ее бледно-голубые глаза не отрываются от моего лица. Что-то со мной не так, что я боюсь, что эта девятилетняя девочка меня убьет?

«Это Милли», — говорит миссис Винчестер дочери. «Милли, это моя дочь Сесилия».

Глаза маленькой Сесилии — это два маленьких омута океана. «Приятно познакомиться, Милли», — вежливо говорит она.

Я бы сказала, что вероятность того, что она убьет меня во сне, составляет как минимум двадцать пять процентов, если я получу эту работу. Но я все еще хочу этого.

Миссис Винчестер клюет дочь в макушку, и тогда маленькая девочка убегает в спальню. Наверняка у нее есть жуткий кукольный домик, где куклы оживают по ночам. Возможно, одна из этих кукол убьет меня.

Ладно, я веду себя смешно. Эта маленькая девочка, вероятно, очень милая. Она не виновата, что была одета в жуткий викторианский костюм ребенка-призрака. И вообще я люблю детей. Не то чтобы я много с ними общалась за последнее десятилетие.

Как только мы спускаемся на первый этаж, напряжение покидает мое тело. Миссис Винчестер вполне милая и нормальная — для такой богатой дамы — и пока она болтает о доме, дочери и работе, я лишь отдаленно ее слушаю. Все, что я знаю, это то, что это будет прекрасное место для работы. Я бы отдала свою правую руку, чтобы получить эту работу.

— У тебя есть вопросы, Милли? она спрашивает меня.

Я качаю головой. — Нет, миссис Винчестер.

Она цокает языком. «Пожалуйста, зовите меня Нина. Если бы вы здесь работали, я бы чувствовал себя глупо, если бы вы называли меня миссис Винчестер. Она смеется. «Как будто я какая-то богатая старушка».

«Спасибо… Нина», — говорю я.

Ее лицо светится, хотя это может быть кожура морских водорослей, огурца или что-то еще, что богатые люди наносят на свое лицо. Нина Винчестер — из тех женщин, которые регулярно посещают спа-процедуры. «У меня хорошее предчувствие по этому поводу, Милли. Я действительно так думаю.

Трудно не поддаться ее энтузиазму. Трудно не почувствовать этот проблеск надежды, когда она сжимает мою грубую ладонь в своей детской гладкой. Мне хочется верить, что в ближайшие несколько дней мне позвонит Нина Винчестер и предложит возможность приехать к ней на работу и наконец освободить Casa Nissan. Мне так хочется в это верить.

Но что бы я еще ни говорил о Нине, она не дура. Она не собирается нанимать женщину, чтобы она работала, жила у себя дома и присматривала за ребенком, не проведя простую проверку биографических данных. И как только она это сделает…

Я сглатываю комок в горле.

Нина Винчестер тепло прощается со мной у входной двери. — Большое спасибо, что пришли, Милли. Она еще раз сжимает мою руку в своей. «Я обещаю, что вы скоро услышите обо мне».

Я не буду. Это будет последний раз, когда я ступаю в этот великолепный дом. Мне вообще не следовало приходить сюда. Мне следовало попытаться найти работу, которую у меня был шанс получить, вместо того, чтобы тратить наше время здесь. Может быть, что-то из индустрии быстрого питания.

Ландшафтный дизайнер, которого я видела из окна на чердаке, снова на лужайке перед домом. У него все еще есть эти гигантские машинки для стрижки, и он формирует одну из живых изгородей прямо перед домом. Он крупный парень, одетый в футболку, которая демонстрирует впечатляющие мускулы и едва скрывает татуировки на плечах. Он поправляет бейсболку, и его темные-темные глаза ненадолго отрываются от машинки для стрижки и встречаются с моими через лужайку.

Я поднимаю руку в знак приветствия. «Привет», говорю я.

Мужчина смотрит на меня. Он не здоровается. Он не говорит: «Хватит топтать мои букеты». Он просто смотрит на меня.

— Мне тоже приятно познакомиться, — бормочу я себе под нос.

Я выхожу через электронные металлические ворота, окружающие территорию, и тащусь обратно к своей машине/дому. Я в последний раз оглядываюсь на ландшафтного дизайнера во дворе, а он все еще наблюдает за мной. В его выражении есть что-то такое, от чего у меня по спине пробегает холодок. А затем он почти незаметно качает головой. Как будто он пытается меня предупредить.

Но он не говорит ни слова.