Принуждение к браку

Мила Синичкина (2024)

Как выжить и стать счастливой, если родители соединили магическими узами совсем не с тем, кого любишь? Что делать, когда магия удерживает душу, а телом завладел «жених»? Кажется, что ничего уже не исправить… Но Мэри не сдастся так легко, выход все равно есть… Она — достойна любви. Даже если магия — против.

Глава 6

Усилием воли сдерживаю себя, чтобы не запеть от радости, и вместо этого спокойно поднимаюсь и чинно иду к себе. И лишь за закрытой дверью отведенной мне спальни, позволяю сбросить с себя маску, равно как и платье с туфлями, и просто с наслаждением падаю на кровать.

Дожила. Наивысшее счастье для меня теперь — это когда никто не трогает. Или, вернее, когда Роберт не трогает. Жаль, никак не могу повлиять на его работу, чтобы она каждый день не заканчивалась.

И с такими мыслями проваливаюсь в долгожданный сон.

Снится мне зеленый луг, яркое желтое солнце и ветер. В общем, все то, что всегда ассоциировалось со свободой. Но сон внезапно прерывается, меня будят какие-то звуки, доносящиеся из-за двери.

Тут же подрываюсь и аккуратно открываю ее. Свет идет откуда-то со стороны кухни.

— Да твою ж, Моргану! Долбанная Лиззи! Не могла аккуратно поставить еду, — слышу голос Роберта и зачем-то очень тихо, на цыпочках, иду в его сторону.

Так и есть, мой ненаглядный женишок, видимо, проголодался. На столе куча мисок, которые он достал из холодильника, а рядом стоит наполовину опустошенная бутылка виски, и в пепельнице тлеет вонючая сигара.

Хочу пройти вперед, обратить внимание на опасность возникновения пожара, как Роберт снова ругается и в сердцах со всей силы хлопает дверцей холодильника. А потом поворачивается к бутылке и делает из нее большой глоток.

Черт, да он же пьян в стельку. Вон, на ногах еле стоит, качает всего.

И какого хрена я тут забыла?

Быстро бегу обратно к себе и захлопываю дверь, а затем закрываю ее на имеющуюся щеколду. Слабая преграда для взрослого крепкого мужчины, да еще и сильного мага, но что есть, то есть.

Подумав немного, решаю придвинуть комод к двери. Хоть какая-то страховка на оставшуюся ночь.

А затем сажусь на кровати и обнимаю себя руками, и так и сижу некоторое время, раскачиваясь, словно болванчик, из стороны в сторону.

Тошно.

И наконец, когда шум в коридоре вроде бы стихает, принимаю ударную дозу успокоительного зелья и только после этого забываюсь беспокойным сном.

Просыпаюсь, когда на часах уже полдень. Надо же, давно со мной такого не было.

В голове тяжесть и вязкая каша, во рту неприятный травяной привкус. Кажется, с дозой лекарства я все же переборщила. Не стоит столько вливать в себя. Тем более не знаю, чего вчера так перепугалась. Наверное, это что-то на подсознании.

А может попробовать подливать Роберту зелье? Будет скрадывать его агрессию.

Да нет, он легко может распознать специфический привкус, а там и прибьет меня ненароком за такие дела. Фигурально выражаясь, я надеюсь. Ведь он все же аристократ с идеально привитыми с детства манерами, а такие на женщин руку не поднимают, предпочитая действовать психологически.

Кое-как приведя себя в относительный порядок, наконец, покидаю комнату, предварительно с трудом вернув на место комод. Ничего, еще неделька таких ночей и смогу двигать его словно пушинку.

Дома царит тишина.

Невольно ежусь. Как-то не по себе немного.

Шагаю на кухню. Здесь все идеально убрано, словно и не было всего того беспредела, устроенного Робертом ночью. Лиззи молодец.

А вот в кухню входит она собственной персоной.

— Доброе утро, вернее день, — вежливо здороваюсь с девушкой. — Мистер Ромиро ушел?

Осторожно спрашиваю, прощупывая почву его переменчивого настроения. Хотя, если бы я ему действительно понадобилась, его и комод не остановил бы.

— Да, ушел, — бесцветным голосом отвечает мне служанка, — сейчас накрою вам стол.

И тут Лиззи на миг поднимает на меня глаза, и я вижу огромным фиолетовый синяк на ее лице.

— О Мерлин, Лиззи! Кто это с тобой сделал? Неужели Роберт?! — подбегаю к девушке и хватаю ее. — Кошмар какой, но ведь можно залечить, да.

С полминуты она мне ничего не отвечает, а потом как выдаст с неприкрытой ненавистью и злостью.

— Нельзя! Мистер Ромиро требует, чтобы его наказания долго оставались видными, так лучше усваивается урок. И прекратите уже проявлять ко мне мнимое сочувствие! Это все из-за вас! Из-за вас! Он увидел вас за столом и сорвался на мне! Ненавижу! — девушка буквально кричит на меня.

— Лиззи, зачем ты здесь работаешь? — спокойно спрашиваю ее, не обращая внимания на неподобающее поведение прислуги. — Ты ведь, в отличие от меня, можешь уйти.

— Могу, — выплевывает та, чуть успокоившись, — но не стану этого делать. Я здесь появилась раньше вашего, так что не мне уходить.

И гордо вздернув подбородок, отворачивается к выходу из кухни.

— Нет, подожди, милая, — останавливаю девушку за руку. — Мы еще не договорили.

— Договорили, — яростно вырывается она и в порыве отбивается от меня тяжелой сковородкой.

— Ай! — ошарашенно смотрю на Лиззи. Да и она сразу притихла. — Я вижу, что на контакт идти ты не хочешь, союзники тебе не нужны, прекрасно. Но не забывайся, пожалуйста. Я госпожа, а ты моя прислуга. Уважение и почет должны оказываться и мне в равной степени так же, как и мистеру Ромиро. Это ясно?

Девушка молчит, стиснув зубы, и злобно косится, тем не менее, опасаясь снова вступать в открытый конфликт.

— Если не ясно, поясню. Роберт всегда, я подчеркиваю, всегда! Встанет на мою сторону, а не на твою. И если не хочешь продолжения воспитания, то веди себя соответствующе. На этот раз я могу промолчать о том, что ты кидаешься на меня с посудой, но не уверена, что так будет в следующий раз.

И развернувшись на каблуках, ухожу.

— Извините, мисс Кирсан, такое больше не повторится, — доносится мне вслед.