Принуждение к браку

Мила Синичкина (2024)

Как выжить и стать счастливой, если родители соединили магическими узами совсем не с тем, кого любишь? Что делать, когда магия удерживает душу, а телом завладел «жених»? Кажется, что ничего уже не исправить… Но Мэри не сдастся так легко, выход все равно есть… Она — достойна любви. Даже если магия — против.

Глава 8

Роберт резко встает и хватает меня за руку.

— А ну пошли, дорогая. В спальню, — злобно цедит он сквозь зубы.

— Ч-что? З-зачем? — я уже заикаюсь, как человек с постоянными проблемами в речи.

Пульс мигом разгоняется до повышенных отметок, адреналин зашкаливает.

— Поговорить, — сурово произносит мужчина. — Я не собираюсь устраивать бесплатное шоу для Лиззи. Да и ты же не хочешь, чтобы она снова получила от меня урок?

Договаривает и с большей силой тянет из-за стола.

Мне ничего не остается кроме как подчиниться и встать. Руке больно в месте захвата, наверняка останется синяк. Он разве в курсе того, что я интересовалась у горничной, что с ней случилось? Откуда? Лиззи настолько все-все докладывает?

Такие сумбурные обрывочные мысли роятся в моей голове, пока мы спешно поднимаемся по лестнице. И тут я случайно спотыкаюсь об угол коврового покрытия и неуклюже падаю на четвереньки.

— Ооох, какая же ты, — рычит Роберт, — бесишь меня! Вставай! Живо! И этой неумехе, ленивой прислуге, все-таки еще достанется. Создает ловушки, о которые мы рискуем покалечиться.

— Не надо! Она-то тут при чем?

— А кто при чем? Ты? — прищуривается Ромиро, резко потянув на себя. — Она бы тебя не выгораживала, уж поверь мне. И, кстати, ты замахивалась на Лиззи сковородкой?

— Что я делала? — стою в шоке от услышанного. Даже мандраж от предстоящих разборок с женихом отходит на второй план от потрясения от чужой коварности.

— Я так и думал, — удовлетворенно кивает Роберт. — Я изначально знал, что ты не такая, собственно, поэтому и взял тебя. Забудь о прислуге, я разберусь. У нас разговор поважнее будет.

И мужчина вталкивает меня в свою спальню.

Опасливо кошусь на широкую кровать. Столько времени не видела ее и еще бы как минимум столько же не видела дальше.

А Роберт тем временем закрывает и заколдовывает дверь, видимо, чтобы нас не было слышно, и я ни каким чудом не сбежала. Затем мужчина снимает галстук и расстегивает две верхние пуговицы на своей рубашке, освобождая шею. И закатывает рукава по локоть. Я слежу за этими манипуляциями очень внимательно, пытаясь предугадать его следующий шаг, но пока бесполезно.

— Так на чем мы там остановились, милая? — опасно сощурившись, спрашивает он. — Ты хотела выйти на работу?

— Эм, да, примерно так. Но ведь я просто спросила, совершенно не обязательно так злиться, мне всего лишь скучно, — тщательно подбирая каждое слово, медленно отвечаю я.

— Ах, скучно? Да бедняжечка ты моя, — притворно ахает мой жених, всплескивая руками. — И как же я должен тебе помочь? Может, мне станцевать?

— Н-нет, спасибо, — совсем теряюсь я.

— Понятно, что нет. Еще бы ты «да» сказала, — возвращается к строгому тону мужчина. — Значит, так, Мэри. Если ты не поняла в прошлый раз, то повторюсь, единственное правило для тебя в этом доме — это безоговорочно и во всем слушаться меня. Это основная черта хорошей жены и самая важная для моего прекрасного настроения.

— Но я же, — пытаюсь оправдаться.

— Погоди перебивать! — властно останавливает он, поднимая руку вверх. — Я прекрасно знаю, что ты там хочешь вякнуть. Что ты просто спросила, не ослушивалась и так далее. Если бы я хотел, чтобы ты работала, я бы сам отправил тебя туда. Это ясно?

Неуверенно киваю.

— Замечательно. Не зря ты все-таки получала образование, да? — издевается Роберт. — А если я говорю: иди, купи себе платье, ты идешь его и покупаешь. Все. Думать не надо, милая моя! Отвыкаем от этой плохой привычки.

Он продолжает дальше в таком же духе, но я не слушаю. Стою и просто стараюсь не расплакаться от обиды. Меня еще никто в жизни так не унижал и не опускал. Отвратительное чувство собственной никчемности дополнительным грузом распространяется внутри.

— И вообще, раз тебе так хочется сменить деятельность, скучно и прочее, могла бы вспомнить, что жених твой давно не обласкан. Зажило там у тебя все? Или как? Сколько можно ждать!

— Эм, — не сразу понимаю, о чем он спрашивает, а когда осознаю, сразу же ужасаюсь по новой. — Болит еще чуть-чуть.

Еле слышно пищу и сразу краснею от смущения.

— Плохо, очень плохо, — качает головой Ромиро. — Получается, я деньги зарабатываю, забочусь о благополучии нашей семьи, о том, как тебя развлечь, а ты что? Никакой отдачи. Нехорошо это, ой как нехорошо.

И произнося эту речь, мужчина движется на меня.