Письмо в будущее

Ольга Белякова

Письмо в будущее это история о трёх шестиклассниках Севе, Никите и Кире. К ребятам попадают два письма от людей, которые одновременно написали друг другу. При этом ни того ни другого невозможно найти. Адрес одного указан в строящемся доме, а второй уехал навсегда в неизвестном направлении. Дети решают прочесть письма, в надежде найти какие-то координаты, чтобы вернуть их. Но вместо этого находят ключик от неизвестной двери и ещё больше вопросов.

Два письма

Дни казались вечностью. Всем не терпелось узнать, что в письме профессора. И Сева не был исключением. Никита специально ничего не говорил ни про письма, ни про профессора. Он знал, что если начнет настаивать, то Сева из упрямства выдержит установленный им же самим срок. А так любопытство может сыграть свою роль, что и произошло. Расчет Никиты как всегда оказался верным. Сева сдался уже на третий день.

«Хорошо, ваша взяла» — ни с того, ни с сего сказал друзьям Сева на большой перемене в столовой. Ковыряя вилкой твердое, немного отдающее синим и совершенно не съедобное на вид картофельное пюре, он добавил: «Мы откроем письмо профессора сегодня после уроков».

Никита и Кира, улыбаясь, переглянулись и ничего не ответили.

Нужно сказать, что за эти три дня, как-то не заметно для всех, Кира стала частью их дружбы, если раньше они были везде вдвоем, то теперь их стало трое. И это произошло так естественно, что как будто они всегда были вместе. Никита стал заходить за Кирой по утрам. Дальше всех от школы был дом Никиты, Сева жил ближе всех. Раньше Никита даже заходил за ним с утра. Но Сева все делает в последний момент, и поэтому часто опаздывает. Никита, как ни пытался приучить друга вставать чуть раньше, результата ноль. Он бросил это гиблое дело, и, до недавнего времени, мальчики ходили в школу сами, чтобы не ругаться. Хотя… они и так всегда о чем-то спорили, что-то выясняли друг с другом, но при этом оставались лучшими друзьями. Все их ссоры потухали и забывались также быстро, как и разгорались, даже если со стороны выглядело так, как будто дружбе пришел конец. Зато из школы они неизменно ходили вместе, обсуждая прошедший день, предстоящие контрольные или любимые компьютерные игры. И вот теперь самая красивая девочка класса (в этом вопросе мальчики были полностью солидарны друг с другом) разбавила своим спокойным обаянием их колючий и взрывоопасный тандем.

Кира с Никитой стояли у крыльца школы и ждали, когда выйдет Сева, которого задержала Марина Юрьевна или Баба Капа, так дети всей школы за глаза называли их классного руководителя. Уже никто не знал, кто и когда дал ей это прозвище, но она и вправду напоминала заботливую пчелку. Баба Капа была учителем труда у девочек и потому крайне редко видела мальчиков, находящихся под ее попечением. Она поймала Севу, когда ребята уже выходили из школы и ей непременно захотелось в очередной раз обсудить с ним его внешний вид и частые опоздания, и, судя по ее лицу и боевому настрою, разговор предстоял не минутный. Когда он, наконец, высвободился от длинных нравоучительных речей Марины Юрьевны, и вышел на крыльцо школы, заметил, как мило беседовали его друзья чуть в стороне от снующих туда-сюда детей. Никита что-то эмоционально рассказывал, а Кира как всегда улыбалась ему своей светящейся улыбкой. Их вид на какое-то мгновение вызвал у Севы неизвестное ему раньше, неприятное чувство. Как будто сердце сжалось внутри. Настроение, и без того испорченное непредвиденной беседой с Бабой Капой, окончательно исчезло. Он был уже не рад, что пошел на поводу у своего любопытства, но отступать от своих слов он не привык.

— Пойдёмте, — подойдя к друзьям, сказал он и, не дожидаясь ответа, пошел в сторону дома.

— Что она там с тобой сделала, вышел чернее тучи? — спросила Кира, когда они догнали его.

— Все нормально, — сухо ответил Сева, — Лучше давайте подумаем, где мы откроем письмо. У меня не вариант, бабушка каждые пять минут будет заглядывать в комнату. Её любопытство не знает пределов.

— Можно ко мне, у меня никого нет до пяти вечера, — предложил Никита.

— Погода хорошая, пойдемте лучше на площадку ко мне во двор, там беседка есть, — Кире не хотелось идти к какому-то в гости, она бы чувствовала себя неуютно, и к себе звать не хотела по той же причине. На том и остановились.

Беседка и впрямь оказалась подходящим местом. Она была деревянной, низ ее был сделан из сплошных досок, а верх до крыши из тонких реек, сколоченных крест на крест. Край крыши был украшен резными элементами. В центре стоял крепкий шестиугольный, как и сама беседка, стол. А к каждой грани стен прикреплены лавки. Одной из стен просто не было, этот проем служил входом. Здесь было достаточно уютно, несмотря на мусор и надписи на крыше, столе и лавках. На удивление все было целым, ну может только в некоторых местах рейки от времени потеряли четкость своих форм. Расположение беседки тоже было очень удачным, она стояла немного в сторонке от основной площадки, и дети с мамочками, играющие на ней, не могли видеть и слышать, что происходило внутри.

Сева достал письмо и положил на стол. Он смотрел на него, никак не решаясь открыть.

— Ну чего ты тянешь! Давай тогда мне, я не такой трус, — сказал Никита.

— Никакой я не трус!

— Я открою его, — сказала Кира, — а то вы ещё два миллиона лет будете рядиться, и, не дожидаясь ответа, вскрыла конверт.

Изумленные мальчишки хотели было возмутиться, но любопытство взяло верх над всеми остальными эмоциями. На стол выпал небольшой ключик. Сева взял его в руки. Обычный самый простой плоский ключ. Кира развернула письмо и начала читать.

Письмо Марка Захаровича к Станиславу Аркадьевичу:

«Стас, здравствуй. Пишу письмо, потому что нет возможности ждать. Когда ты вернёшься из своего очередного путешествия, и тебе его передадут, я уже буду в пути к новой жизни. Да и это совсем не телефонный разговор. Всё зашло слишком далеко. Мне угрожает Давид Брониславович. И я уверен, это не пустые слова. Этот человек не достоин носить звание профессора. И как я мог дружить с ним? Хотя, в те времена он был совсем другим человеком. Он очень зол на меня, что я прогнал его с проекта, когда тот уже подавал большие надежды на успешное завершение. Тогда я не стал тебе говорить настоящую причину, сославшись на его никчемность, бездарность как ученого и большие запросы. Всё это, действительно, так, и изначально было большой ошибкой брать его в проект, ведь он, за все время своего пребывания с нами, пальца о палец не ударил, мешал больше. Но под большими запросами я имел ввиду не ежемесячное желание повысить себе гонорар. Он начал подговаривать меня по завершении проекта, кинуть тебя. Получить основную часть вознаграждения и просто исчезнуть в момент презентации, при передаче тебе камня. Он прекрасно понимает его потенциал. Я не мог так поступить. И, ты знаешь, что не из большой любви к тебе, особенно теперь, когда ты сам поступил со мной не лучшим образом. Да и пусть, это останется на вашей совести. Я же сделал свою работу. Но только теперь. Все готово только сейчас, а не тогда, когда ты вынудил меня отдать тебе камень. И хоть ты уже полностью расплатился со мной, я считаю своим долгом передать тебе пульт. Опять же, не из любви к тебе. Просто сейчас камень неуправляем, и ты, или кто-то другой может натворить с его помощью много бед. А Давид… Он каким-то образом узнал, что работа завершена. И сейчас он сделает все что угодно, чтобы заполучить камень себе. Он землю будет рыть носом. Ведь это мечта всей его жизни, он, наверное, уже безумен. Я знаю, что он не успокоится, пока не получит своего. И он способен убить, я вижу это в его глазах. Моя жизнь мне дорога. Поэтому я уезжаю. Не нужно меня искать, да тебе это и ни к чему, наверное.

Давид устроил погром в лаборатории института и ворвался ко мне в дом, но, конечно, ничего не нашел. Все, что он ищет, уже давно находится в надёжном месте. Ты знаешь, где это, а ключ я вложу в конверт. Я собрал все, что касается этого исследования в одну коробку, ты легко найдешь ее. Там все оставшиеся материалы, расчеты, формулы, пульт и инструкция к нему. Давиду Брониславовичу я сказал, что отдал всё тебе вместе с камнем. Он сначала не поверил мне, рвал и метал, думал, что я сделал копии расчетов. Бездарный тупица. Зачем мне копии, если все расчеты в моей голове? И он это поймет. Если Давид не сможет найти тебя и отнять или выкрасть камень, он снова придет ко мне. Я же хочу спокойно жить и работать. Я надеюсь подарить ещё много открытий для человечества. Теперь, благодаря тебе, у меня есть на это немного средств. На первое время мне хватит.

Что бы ни было, спасибо тебе, ведь без тебя и твоих денег у меня не было бы возможности совершить величайшее открытие. Но будь осторожен, ты не представляешь, как могут быть опасны подобного рода путешествия. Прощай.

Марк Захарович.»

Кира положила письмо на стол, и на несколько секунд воцарилось молчание. Первым нарушил тишину Никита:

— Кто-нибудь что-нибудь понял?

— Я понял, что профессора нам уже никогда не найти. Что это письмо опасно само по себе, и было большой ошибкой его читать. Кира, ты могла не рвать конверт, когда вскрывала, чтобы можно было аккуратно заклеить его обратно?

— Откуда я знала, что такое может понадобиться. И вообще, нет никакой опасности! Не придумывай лишнего! Никто не знает о существовании этого письма, и уж тем более, что оно у нас.

— А новая соседка? Она сама мне отдала письмо Стаса. Если он станет снова искать профессора, она отправит его ко мне.

— Ты же говорил, что письмо пришло ей по почте. И сам профессор пишет, что Лисецкому незачем искать Марка Захаровича. Хватит паниковать. Чтобы быть до конца уверенными, что Стас не станет искать профессора, нам нужно и его письмо прочесть.

— Никита, ты в своем уме?! Он, возможно, как раз хочет его найти.

— Не говори ерунды, — вмешалась в разговор Кира, — хотел бы найти, давно бы уже пришел лично. Про письмо профессора он знать не знает. А если придет к тебе за своим, скажешь, что не взял на себя ответственность за хранение и отправил по указанному адресу обратно почтой. Пусть с нее и требует ответа. И если кому-то интересно мое мнение, то я считаю, что, так как у нас нет возможности найти ни профессора, ни Лисецкого, то мы должны прочесть и его письмо тоже. Возможно, в нем будет дополнительная информация. Отыскать тайник с пультом тоже нужно, так как камень без него опасен. Мы должны любым способом их воссоединить и должны действовать до тех пор, пока есть вероятность, что ещё что-то можно сделать. Так что иди за письмом, прочтем его и будем думать, что делать дальше.

Как ни странно, Сева не стал спорить. Он молча встал и ушел. Кира даже сначала подумала, что он обиделся и не придет. Но Сева не взял ни письма профессора, ни ключ, ни рюкзак. Прошло минут семь, и он вернулся. С атласом по истории.

— Я сказал бабушке, что иду к тебе делать совместный проект по истории и буду не скоро, — он сел на лавку, вскрыл письмо, не менее варварским способом, чем Кира, и начал читать.

Письмо Станислава Аркадьевича к Марку Захаровичу:

«Здравствуйте, Марк Захарович! Разговор не телефонный, потому решил воспользоваться старой доброй почтой. Вы как всегда были правы. Эти путешествия крайне опасны. За время пользования камнем я немного понял, как он работает, но мне это уже не поможет. Он отправляет меня в текущее место, время и дату, меняя только год. 2023, 2018, 2013, 1893 и 1393 случайным образом. Почему-то только в эти года. Я опущу подробности своих приключений, к счастью, они, никому, кроме меня, не принесли негативных последствий. Скажу только, что в 2023-ем, да и ни в одном из прошлых лет мне сейчас лучше не появляться. В нашем городе тоже теперь не безопасно. Поэтому я еду в Москву. Надеюсь, за текущие пять лет я смогу все исправить естественным образом. Я хотел отдать камень Вам. Но образовалась небольшая проблемка. Я выронил его в густую траву на поляне на юго-западе от города (там через пять лет будет новый торговый центр). Я пытался найти его, но не смог. Координаты поляны прилагаю к письму. Я сразу же определил их по навигатору, когда понял, что сам не смогу найти камень. Я надеюсь, что вы что-нибудь придумаете. Сейчас это совершенно безлюдное место и уверен, что с поляны он никуда не денется. Ну, по крайней мере, ближайшие года три.

Спасибо вам за вашу работу, вы, действительно, великий учёный. Жаль, конечно, что я так бездумно упустил все свои возможности, но мне некого винить, кроме самого себя. Возможно, когда-нибудь судьба сведёт нас ещё раз, а пока прощайте.

С.А.Лисецкий.»

Второй лист письма представлял собой распечатку из Google maps с указанием точных координат места, где, по словам Стаса, был потерян камень, способный перемещать людей во времени.

— Вот это да! — через несколько секунд произнес Сева.

— Вы понимаете, какими это пахнет приключениями?! — с горящими глазами, почти шепотом сказал Никита.

— Это пахнет большой опасностью, — Сева произнес это как-то без страха, без осуждения, без отрицания — просто констатируя факт.

— А вы понимаете, что самое великое открытие человечества практически у нас в руках. И никто об этом не знает и, скорее всего, не узнает, — Кира, как и мальчики, была немного в шоке от происходящего, — Мы должны здесь и сейчас решить, что мы будем со всем этим делать, чтобы потом не было ссор и обвинений.

— Ну, на данный момент выбор не велик: искать камень или не искать, — сказал Никита.

— Главный вопрос в том, что мы будем делать, когда найдём его. Вот здесь, я уверена, у вас возникнет куча разногласий. И я считаю, что именно сейчас нужно это обсудить, потому что если мы не приедем к общему решению, то и искать его не стоит.

— Кира права. Моё мнение искать обязательно надо, — сказал Сева, — Потому что этот предмет чрезвычайно опасен и может натворить много бед. И мы не знаем, в чьи руки он может попасть. И если мы найдем его, мы должны его вернуть профессору, вместе с письмами. Вернуться в прошлое (возможно, если удастся отыскать пульт, у нас будет больше возможностей для манёвра) найти Марка Захаровича, и сразу договориться о встрече в нашем времени, а потом вернуться обратно.

— Этот вариант возможен только с пультом.

— Значит, мы должны найти и пульт тоже.