За Серебряным утесом

Ольга Пашута (2024)

Их было двое — Он и Она, но люди уничтожили их, заставив пойти на страшную сделку с Великим Хроносом с помощью пограничницы Малуши. Но и этого им оказалось мало и тогда люди призвали Смерть. Так родилось проклятие Серебряного утеса, связавшего судьбы всей долины в тугой узел

Глава 6. Пограничница

Руки мяли конверт из плотной бумаги с личной печатью Власты, знакомо обжигающей пальцы.

— Думаешь, грядет что-то? — она вскинула на посланника встревоженные глаза.

— Почем мне знать? — парень потупил взгляд, не выдержав этого сквозящего в каждом ее жесте вопроса.

Малуша ему очень нравилась и сердце саднило, прося помочь ей, вот только не в силах посланника хоть что-то сделать. Его возможности ограничены, да и не посвящают таких, как он, в серьезные дела. Их задача — оповещать и отслеживать исполнение данных распоряжений. Не более. Он вздохнул.

— Одно могу тебе сказать — Власта места себе не находит и даже несколько раз тайком покидала укрепление, — почти шепотом сообщил парень, оглядываясь по сторонам.

— Власта? — Малуша не поверила своим ушам.

Ведь за все годы Власта выбиралась за пределы укрепления только в двух случаях, когда ставила метку на новых послушницах и когда забирала их с собой. А тут… Пальцы девушки невольно сжались, превратив конверт в бумажный комок, который в пору было отправить на выброс. С огромным удовольствием Малуша так бы и поступила, но вряд ли ей предоставился потом еще один шанс объясниться с Властой и другими наставницами. Она быстро распрямила заломы на конверте и спрятала его в карман платья.

— Спасибо, посланник. Весть пришла, я прибуду на синклит в положенное время, — произнесла она традиционные слова.

Парень с облегчением кивнул и принял от нее маленькую, не больше букашки фибулу, выполненную в виде особого знака пограничницы — схематичной человеческой фигурки с поднятыми вверх руками. Его миссия на этом закончилась. Он развернулся, собираясь покинуть двор, и уже около калитки его нагнало тихое Малушино:

— Спасибо, Ведан.

Ведан… Не оборачиваясь, он улыбнулся. Обычно пограничницы не утруждали себя запоминанием имен посланников, а вот она помнит. Пространство привычно изогнулось, и парень исчез в его дрожащем мареве.

Малуша постояла еще несколько минут на крыльце, но стой-не стой, а ничего не изменится. Она насупилась и с видом обреченного на казнь зашла в дом. Сюда не было хода никому, кроме нее. Этот урок пограничницы учили самым первым. Детей леса они встречали во дворе, там же принимали и человеческих просителей. А вот дом оставался только для хозяйки, был ее надежным убежищем и самой сильной защитой. Так говорили наставницы, но Малуша, привыкшая смотреть чуть глубже, дальше и пристальнее, чем другие послушницы, понимала истинную причину такой закрытости и таинственности — не пристало людям видеть, что за вещички хранили и использовали пограничницы. Каждая из них вызвала бы множество ненужных вопросов, а следом и слухов, которых вокруг лесных ведьм, как их величали люди, вертелось и так с избытком. Коли люди поддадутся страхам и взбунтуются, то ей придется уйти. А оставлять истонченную границу нельзя… Вот и терпит Малуша. Ведет себя тихо и незаметно. Помогает людям, когда требуется, а в остальное время никак себя не обнаруживает. До недавнего времени не обнаруживала…

Погруженная в свои невеселые думы, девушка села на ладный деревянный стул, выполненный на заказ мастерами укрепления, и положила порядком измятый конверт со все еще держащейся печатью на тщательно отполированный стол. Она разгладила бумагу ладонью и, помедлив, все-таки разломила печать. Она сломалась с тихим звоном, мгновенно исчезнув с развернувшегося листа. Малуша быстро пробежала глазами ровные строчки, написанные собственноручно ее наставницей. Что же — ее ждут на синклите через два дня, едва с небосклона сойдет Кровавая Луна. При мысли о ней, которая дарила надежду тем двоим несчастным, внутри все сжалось. Пусть будет, как будет! Малуша ни капли не жалела о том наказании, на которое обрекла убийц волков, всех жителей долины и их потомков. По делам им!

Она нахмурилась. Да, не зря все-таки Власта научала ее:

— Не доведет тебя, Малуша, до добра равнодушие к людям. Нам с ними бок о бок жить во века. А потому нужно учиться понимать их, да помогать по силам. Ежели они решат, что совсем без нас справятся? Куда мы деваться будем? Как на границе стоять? — она склонялась над насупленной девочкой с растрепанной косой и уже мягче добавляла. — Учись сперва думать, потом чувствовать и уже потом делать. А лучше, коли на первом и остановишься. Думай, Малуша.

Она и думала. Вот только, чем больше думала, тем сильнее презирала людей. Порой Малуше казалось, что она пришла в мир уже с этим чувством. Мать ее в пору младенчества дочкиного распознала в ней способности. Уж больно жались к малышке все домашние животные, да скотина. А когда Малуше исполнилось 2 года, к их поселению стали стягиваться дети леса, чувствуя близость пограничницы. Тогда местные и смекнули, что к чему, требуя проверить всех нарожденных девочек на принадлежность к лесным ведьмам. Мать призналась сразу, а следом в их дом непрошено, но ожидаемо пришла Власта. Кинула на копошащуюся на полу с кошками малышку внимательный взгляд и, расправив складки длинного темно-синего платья, лишь для соблюдения правил поинтересовалась у мнущейся на пороге женщины:

— Я признаю в твоей дочери пограничницу. Согласна ли ты в назначенный срок передать ее нам?

— Согласна, — кивнула порядком напуганная визитом высокой гостьи мать.

Власта кивнула и поставила на девочке запечатывающую метку. Только после этого местного смогли вздохнуть спокойно — зверье потеряло к Малуше, а значит и к их селению всякий интерес. Община зажила по-прежнему, вот только наставница недооценила будущую послушницу. Способности, которые под печатью должны были мирно спать до поры-времени, бурлили внутри девочки, пробиваясь наружу яркими и мощными всполохами. Поэтому видела и ощущала она все по-особенному. Никогда Малуше не нравилась в своих родичах жажда убийства и уничтожения всего непонятного. Тайком она убегала в лес, чтобы лечить зверье, убирать поставленные накануне силки и засыпать ямы-ловушки. Знаний в ней не было, но растущие способности позволяли легко справиться с простыми недугами и ранами. Местные ни о чем не догадывались и лишь мать, заметив перепачканную дочкину рубашонку, гладила ее по растрепанным волосам, приговаривая:

— Ох, скорее бы Власта забрала тебя. Неровен час, заметят наши мужики, кто им в лесу препоны ставит. Беды тогда не оберемся! Выгонят нас с отцом отсюда вместе с твоими братьями и сестрами. Ты хоть их пожалей, Малуша.

Девочка молчала, но точно знала, что вновь побежит в лес. Дети леса были ей ближе и понятнее, чем кровные братья и сестры — такие же пустые и жестокие, как и все люди.

А потом за обещанным, раньше на 2 года, пришла Власта.