Соловейка. Как ты стала (не) моей

Полина Рош (2024)

Князь Остромысл порочно влюблён в свою юную воспитанницу Соловейку. И он уничтожит любого, кто встанет у него на пути. Его старший сын тоже влюблён в Соловейку. Как выйти из этого треугольника? Убить наследника? Или позволить бандитам разграбить княжество, чтобы отвлечь князя? И что же делать, если из-за их диких решений беда случилась с Соловейкой? Теперь отцу и сыну придётся объединиться, чтобы спасти её, или бросить на растерзание бандитам, чтобы не потерять самих себя. Чувственная драма о запретной любви в славянском антураже.

Глава 8

Урочище стояло у дальней засеки, затёртое лесом и болотом. Даже ослепительное обманчивое солнце сюда почти не попадало, было холодно, серо и совсем бесснежно. Очень мрачные мужики в тёплых лисьих шапках неприветливо встретили княжеских людей. Слишком сильным было их горе в звенящей тишине без детских криков. Оставшихся несмышлёнышей попрятали по избам и велели сидеть тихо. Так похожий на волчий лай огромных княжеских волкодавов, разлетался по всему лесу, пугая местных. Бабы тут же начинали реветь, мужики мрачнели еще сильнее. Уже троих самых сильных дровосеков задрали звери.

Остромыслу с Аяром отвели самую большую избу для отдыха, но оставаться надолго они не собирались. Нужно было уберечь селище и вернуться назад. Местный дядька охотник, невысокий и коренастый рассказал, что волки почуяли себя здесь хозяевами. За ними даже в лес не нужно идти — каждую ночь те сами приходят, а бывает и днём. Разгоряченный Райнар готов был идти на охоту сразу же, но князь его осадил.

– — Лошадям нужен отдых после дороги. Ежели неймётся — пойдешь в ночной дозор вместе с Аяром. Сейчас всем отдыхать, снеди готовить на два дня похода, собак покуда привязать.

Как только солнце потускнело и лес забрал последний свет, селище будто вымерло. Ни одного бабского голоса иль детского плача не было слышно. Ни стука топора, ни лязга оружия — ничего. Будто вымерло затерянное урочище.

– — Не удивительно, что тут всех пожрали, — передёрнув плечами, проворчал Райнар, когда они с Аяром залегли за курятником, к гулу которого привязали оторванного старостой от сердца телёнка. — Ты с собой оружие взял?

– — Взял, — тихо ответил Аяр, вертя головой в разные стороны, чтобы никого не пропустить.

– — Значит, пойдём по следу, если придут.

– — Нет. Нам нужно сидеть и ждать здесь.

– — И сколько нам тут сидеть?

– — Сколько нужно! — строго сказал Аяр, услышав в собственном голосе отцовы интонации.

Он понимал Райнара, видел, как его в поход провожала Ладушка. А она улыбалась и что-то шептала ему на ухо. Он её поцеловал, сказал, что она и соскучиться не успеет по др́ужечке, как он возвернётся и привезёт ей шкуру на шубку. Наверняка дружиннику хотелось вернуться. Аяру тоже захотелось бы вернуться побыстрее, если б Соловейка его так приветила после похода. Не зря же он сапожок её поймал… Сами боги их друг к другу направляли, не иначе. Но почему же она их даже не проводила? Он несколько раз оглянулся на терем, а потом и на княжеский холм, но вслед им смотрели только Корьян, да старейшины. И куда она запропастилась тогда?

Аяр повёл плечами, затянутыми в тёплый кафтан, и отбросил от себя все ненужные мысли. Сейчас они должны были спасти селище от жестоких зверей.

Через несколько часов из чащи к телёнку вышел волк. Райнар напряженно подобрался, но княжич остановил его рукой.

– — Это разведчик… Сейчас он найдёт себе добычу, тогда мы его спугнём.

Привязанный телёнок был обречен. Серая тень рванула к нему и вцепилась в горло. Пришлось ждать, пока он его достаточно потрепает, чтобы быть уверенным, что еды тут хватит на всю стаю. И только после того, как телёнок перестал сопротивляться и упал, а морда волка окрасилась в красный от крови, Аяр и Райнар вскочили. Закричали и бросились на волка с палками. Он клацнул зубами, не желая отпускать добычу. Райнар ткнул его в бок палкой, потом в зубы. И волк, огрызнувшись, нехотя ушел в лес.

Теперь дело за малым — дождаться всю стаю и прижать их. Отдохнувшие за ночь дружинники и кони были готовы к длительной охоте. Все притаились вокруг растерзанного недоеденного телёнка, и принялись ждать.

Волки пришли. Еще далеко в лесу они завыли, будто перебрасываясь друг с другом угрозами. И к разорванной туше подошли по-хозяйски. Семь огромных волков даже не огляделись. Ну и зря. Дружинники уложили одного из лука, второго ранили. Он взвыл, переполошив собратьев. Выскочив с разных сторон, воины набросились на зверей и ударами мечей добили раненного и задели еще одного. Остальные, злобно отбрехиваясь, удрали в лес. Тогда-то Остромысл и спустил собак.

Они разделились на группы, загоняя оставшихся зверей. Гнали их по лесу под заливистый лай волкодавов. Они ни зверям, ни людям не давали ни минуты на передышку. Нужно было гнать вперёд, истощая зверя, который был сильнее человека. Кто первым устанет, притаится, даст себе минуту на отдых — тот и жертва. Кровь барабанила в ушах так, что иногда заглушала людские окрики и собачий лай.

Аяр несся по лесу, загоняя последнего волка. Ветер будто разрезал ему щеки тонкими струнами, но он на то не обращал внимания. Все уже выдохлись, зверь петлял и даже не тявкал — берёг силы. Нужно только раз подогнать коня, еще один рывок!.. И тут конь запнулся о корягу, Аяра дёрнуло и вышвырнуло из седла. Земля и небо смешались в один серый круговорот. Он свалился в куст, обламывая ветки, а потом выкатился на поляну. От сильного удара к горлу подкатила тошнота, вокруг всё поплыло. Надо отдышаться: глубокий вдох, чтобы унять дурноту, потом встать. Аяр упёрся ладонью в землю и привстал, пытаясь понять, что вокруг происходит и где он, но тут с рёвом на плече сомкнулась волчья пасть. Серая туша опрокинула его на спину, начала трепать, как тряпку. Перед глазами только и мелькала серая башка, уши, налитые кровью глаза. Княжич закричал, пытаясь скинуть зверя с себя, пнул его в живот ногой, но тот только сильнее вгрызался и трепал с отчаянием умирающего. Боль дурью накатывала на голову, Аяр с ужасом понял, что руки слабеют. Сознание затуманилось, а клыки уже поддели ключицу. Если он не пересилит, волк разорвёт ему шею! Надо защищаться второй рукой, дотянуться до кинжала! Аяр подтянул ногу, нащупал в голенище оружие. Лес, зверь, кусты, клочки неба — всё смешивалось. Он не заметил, как сбоку примешалось что-то красное. Кто-то докричался через его боль, рявкнул над самым ухом: «Аяр!». Между пастью и плечом с хрустом влетело полено, дробя кости и клыки. Несколько ударов с силой обрушилось зверю по хребту и только тогда он отпустил плоть и бросился в сторону, там его и добили. Аяр оглядел поляну дикими глазами, увидел перед собой отца, где-то вдалеке Райнара.

– — Живой? — спросил князь, мелькая перед ним бело-красными пятнами.

– — Да… — хрипло ответил Аяр, но тут же сдавленно застонал — что-то попало в рану, набросилось на неё, прижало, пригвоздило разорванные ткани. Огненная волна от плеча тошнотой прокатилась по горлу, Аяр рывком перевернулся на другое плечо, его болезненно вырвало.

Отец больше ничего не спрашивал, он схватил его за кафтан и рывком поднял на ноги. От резкого движения мир вокруг совсем истаял, Аяр закрыл глаза и повис на отцовской руке.

***

Аяру было плохо. Его тошнило, всё тело пылало, а плечи будто прибили кольями к земле. Он иногда выныривал из забытья в душное месиво запахов шерсти, крови, трав и женщины. Слышал над собой чьи-то разговоры: «Жар с-спадёт и будет живой твой княжич… Ныне только птиц-с-сами грезит».

«Будешь живым, княж-жич — возьмешь меня в жены».

«Не хочет меня княгиней делать твой княж-жич… — Кого скажу, того и сделает княгиней. — Так, может, мне тогда тебя прилас-скать, князь?.. — Сгинь, ведьма!».

Когда Аяр проснулся, вокруг него было тихо. Жар пропал, как и тошнота, только голова слегка кружилась и тело было таким тяжелым, что он не смог поднять руки, или отнять головы от ложа. Бросив взгляд из стороны в сторону, понял, что лежит в какой-то хижине, изнутри она была выстлана свежим еловым лапником. Его запах смешивался с запахом трав и огня в очаге посреди хижины. Над очагом на верёвках висели лесные подношения духам: шишки, грибы, ягодные гроздья. Аяр тяжело выдохнул и запрокинул голову. Он помнил, что во время охоты на него напал волк, но всё остальное расползалось, как прохудившаяся рубаха. С трудом подняв левую руку, Аяр прикоснулся к правому плечу. Оно было туго перевязано, пахло какими-то травами и — к большому удивлению — не отзывалось болью. Раз ничего не болит, нужно встать и идти к князю. Сколько он тут уже валяется?

Собравшись с силами, Аяр глубоко вдохнул и чуть привстал, когда сбоку зашевелилось. Черное пятно отпрянуло от стены и бросилось к нему. Он не успел вскрикнуть, только отшатнулся. Пятно придавило покрывало, которым Аяр укрывался, и то медленно сползло с него. С изумлением княжич понял, что совсем обнажен. А меж тем черное пятно подняло голову и оказалось черноволосой, дикоглазой девицей в черной шкуре. Её волосы сливались с шерстью, только бледное лицо выделялось и… У неё что, в волосы вплетены кости? Аяр с изумлением посмотрел на девицу, а потом слабо дёрнул покрывало, чтобы прикрыть хотя бы пах, но сил не хватило.

– — Прос-снулся, княжич, — прошипела девица и Аяр узнал голос. Это её слова он слышал из забытья.

Она вдруг скользнула вдоль него, как ласка, стягивая покрывало, а потом закинула ногу и уселась сверху. Шкура распахнулась, обнажая грудь с тёмными сосками, а бёдрами Аяр почувствовал, что снизу дева тоже абсолютно голая. Она потёрлась о его живот своими нижними волосами. У княжича еще сильнее закружилась голова, он не мог понять, чудится ему это, или нет.

– — Ты что делаешь? — изумлённо проговорил он. — Ты кто?

Почему она на него уселась? Бесстыжая девка! Аяр упёрся в неё ладонями, чтобы оттолкнуть, но девица только сильнее толкнулась ему в руки. Нырнув ладонью в карман своей шкуры, она достала из него крепко сжатый кулачок, а потом разжала его и сдула с ладони прямо в лицо Аяра пахучую пыль. Она тут же осела в носу, на губах, вязко забила рот.

– — У тебя с-сильный корень, княжич, — сказала девчонка, потёршись о его бёдра. — Хочу, чтобы ты меня с-сделал своей княжной!

Тело Аяра становилось тяжелым и лёгким одновременно. Он не чувствовал ни боли, ни тяжести, но никак не мог пошевелится и скинуть с себя наглую девку, руки его будто замерли на её бёдрах, пальцами оставляя вмятины на коже. Она протянула руку себя за спину и взялась за то, что назвала корнем. Аяр охнул, схватил открытым ртом воздух. Огонь поднимался от живота к голове, под её требовательной рукой, разгоняя кровь. Силой он всё-таки смог толкнуть её. И тогда она отскочила назад, опёршись ладонями о его живот, и опустилась разгоряченным лоном на Аяров корень.

– — С-сделаешь меня своей женой, или я тебя прокляну, — прошептала она, впиваясь длинными ногтями в кожу на его животе.

У Аяра так мутилось перед глазами, что он её почти не видел, только чувствовал, как влажность подпитывает пожирающую, удушающую жару. Он задыхался, втягивая с воздухом дурманящую пыль. А потом девчонка опустила бёдра еще раз, по телу холодом пробежала дрожь, княжич широко открыл глаза и увидел её дикую, безумную. Она опустилась так низко, что её грудь почти коснулась его живота, захотела поцеловать. Эта чужая ведьма имеет над ним, княжичем Аяром, такую власть?! Она его трогает, целует, а у него, как у последнего кобеля, на неё встал… Зажмурившись и до боли сцепив зубы, Аяр из последних сил толкнул ведьму в бёдра. Она от неожиданности завалилась назад, и тогда он скатился с лежанки.

По полу тянуло ледяным сквозняком. Вместе с глубоким, болезненным вдохом он прокатился по глотке и прочистил голову, как холодная вода. Аяр вскочил, но тут же упёрся рукой в стену. Болезненное, как будто не его — чужое — возбуждение всё не спадало, волной прокатывалось по всему телу.

– — Прямо так с-сбежишь? — ядовито, как змея, прошелестела девчонка с лежанки, а потом хрипло рассмеялась, куриные кости в её волосах запрыгали. — Хочешь, чтобы на твой корень соловьи с-слетелись, как на жердь?

Она еще громче засмеялась, запрокинув косматую голову, а Аяр едва устоял на ногах, его затрясло сильнее прежнего, по спине пробежал отрезвляющий холод. Неужели он в дурмане что-то говорил о Соловейке? Почему она так сказала? Дикая стерва! Ярко вспыхнувшая злость судорогой свела плечи. Он бы задушил эту ведьму, чтобы она больше ни одного слова не сказала! Но вместо этого только сдёрнул с лежанки покрывало, завернулся в него и, как был босой, вышел на улицу.

Хижина оказалась землянкой. Аяр на дрожащих ногах в ночной темноте поднялся наверх по замёрзшей, вставшей дыбом земле. Втянул сквозь зубы ледяной до боли воздух. Ни зги не видно вокруг, только деревья высились черными тенями и где-то над ними — звёзды. Продышавшись и почувствовав, как земля тушит его жар, княжич сделал несколько шагов, неловко пошатнулся, но кто-то вышел из-за дерева и подставил ему крепкое плечо.

– — Экий ты прыткий, княжич! Куда побежал?

– — Райнар? — удивлённо спросил Аяр, не веря своим ушам. Он был неожиданно рад увидеть дружинника. — Ты здесь откуда?

– — Тебя дожидаю по княжьему указу.

Поминание князя царапающим чувством вины прошлось по груди. Как так получилось, что старший сын, наследник, княжич Аяр глупо свалиться с лошади прямо в волчью пасть? Он помнил, что именно отец подоспел и спас его. Лучше б это был Райнар.

– — Сколько я был там? — борясь с разочарованием в себе, спросил Аяр. Сначала от волка не смог избавиться, а теперь и из-под девки едва уполз.

– — Третья ночь уж оканчивается.

– — Нужно возвращаться, — сказал Аяр и, поджимая пальцы ног от холода, пошел прочь от черной землянки с её ведьмой-хозяйкой.

– — Давно пора, — кивнул Райнар и почему-то развеселился.