Старший брат подруги. Она моя

Рокси Нокс (2024)

Если вечером уснуть в чужой квартире, то ночью можно проснуться в весьма пикантной ситуации. Старший брат подруги поймал меня в своей постели, и, похоже, не собирается меня отсюда выпускать. Знакомьтесь, Геркулесов Давид, 30 лет. Бабник, прожигатель жизни и совершенно не подходящий для меня, студентки-первокурсницы, опасный тип. Беги, Злата, беги! Только вот получится ли сбежать от этого настойчивого нахала?

Глава 3

Злата

— Почему это не поедешь? — спрашивает Давид, окидывая меня цепким взглядом, от которого мне делается не по себе.

Угораздило же меня нарваться на этого похотливого козла! Но за последние сутки я столько всего пережила, что устала бояться.

— Потому что не доверяю вам — это раз. Боюсь уколов — это два.

— То есть ты считаешь, что я тебя куда-то завезу и трахну? А что мешает мне сделать это здесь и сейчас, мм? — мужчина легонько кусает мое колено, и мой сердечный ритм ускоряется. — А по поводу второго: уколов не будет. Наложат швы и отпустят на все четыре стороны. Я тебя даже за ручку подержу, чтобы не было страшно.

— Как благородно, — фыркаю.

— От кого убегала хоть?

Меня бросило в пот от страха. Как он это понял? Давид ни в коем случае не должен знать, куда мы вчера вляпались с Олей! Я должна хранить наш секрет что бы ни случилось. Иначе… иначе он ее прибьет.

— Ни от кого, — стараюсь, чтобы мой голос звучал ровно.

— Врешь ведь.

— На пробежке всё случилось.

— По тебе и не скажешь, что ты на спорте, — скользит по моему телу оценивающим взглядом и проводит пальцами по лодыжке, к колену и выше.

На коже мгновенно выступают мурашки. Щекотно же.

— А я только недавно начала.

— Угу. Сделаю вид, что поверил. Хочешь что-нибудь выпить для смелости?

— Я не пью.

— Молодец. А я налью себе чего-нибудь. Пошли.

— Куда?

— На кухню. Чтобы под присмотром была и ничего не учудила. И телефон свой с пола подними, а то наступлю на него случайно.

Ковыляя, иду за Давидом, потому что иного выхода нет. Он прав, куда мне бежать ночью ещё и с такой ногой? Болит. Приходится наступать только на пятку.

— Что, болит? — спрашивает он участливо.

— Немного.

— Выпей, отпустит, — протягивает мне бокал.

— Что это?

— Просекко. Девочки такое любят.

— Впервые слышу такое название.

— Ты из какой глуши приехала? — беззлобно усмехается.

— Я местная!

— Мм, надо же, — и снова этот оценивающий взгляд, от которого волоски на руках встают дыбом.

— Что, по мне и не скажешь? — передразниваю.

— Язычок у тебя больно дерзкий, как посмотрю. Вот бы в деле его проверить.

До меня долго доходит смысл его слов, а когда дошёл — мне захотелось бросить что-нибудь тяжелое в самодовольную рожу старшего брата Оли.

— Вы… Просто… Негодяй! — выдыхаю.

— А что, думаешь, если бы какой-нибудь ботан обнаружил в своей постели девчонку, то отпустил бы её просто так?

— Понятия не имею.

— А я тебе скажу: нет, он бы её попользовал на полную катушку.

— Я не вещь!

— А кто о тебе говорит? — усмехается Давид и пригубляет свой Просекко.

— Вы меня запутали, — трясу головой.

Скорее бы наступило утро и пришла Оля. Я больше не могу выносить общество её ненормального братца. Я не знала, чего дальше от него ожидать, он уже показал себя во всей красе. Даже представить себе не могла, что вляпаюсь в такую историю.

На губах до сих пор чувствуется его солоноватый вкус…

Хватаю бокал с напитком и отпиваю, чтобы перебить чужеродный запах. Неплохо было бы ещё почистить зубы.

— Ну как? — спрашивает Давид.

— Что как?

— Вкусно?

Мне кажется, будто бы он продолжает говорить пошлости, а не интересуется вкусом напитка. С ним нужно быть всегда начеку.

— Нормально, — отвечаю обтекаемо. — Если вы хотите поспать, то идите. Я здесь посижу.

— Спать пойдем вместе, — говорит он тоном, не терпящим возражений. — А утром я тебя к врачу отвезу.

— Не-не-не, я не лягу с вами.

— Да хватит уже выкать! Мне тридцать. Не такой уж я и старый пень.

— Не пойду я с тобой в постель.

Когда выкаешь — легче держать дистанцию.

— Я не приду приставать. Лягу и усну. Хочу поставить точку в этом гадском дне.

— Тогда для чего предлагал выпить для смелости? — подловила его.

— Нужно набраться смелости, и всё мне рассказать. Всё-всё-всё, начиная с того, как ты проснулась утром. Действуй.

Нет-нет, только не это.

У меня нет подходящей для него легенды, а сказать правду — нельзя. Оля уговорила меня сходить с ней на встречу с одним парнем по переписке. Она чувствовала, что с ним что-то не так и оказалась права.

Когда мы в спешке покидали парк, подруга всё время повторяла: «Только бы Дава об этом не узнал, только бы Дава не узнал. Хорошо, что он уехал, иначе мне крышка».

— А пойдем спать!

Фальшиво зеваю и встаю со стула. Только бы отвлечь его от темы вчерашнего вечера. Давид смотрит на меня, вздернув соболиную бровь. Не двигается с места, изучает, разглядывает, словно под микроскопом.

Я топчусь, переминаюсь с ноги на ноги и нервно покусываю губу. Мне не хочется так же посвящать его в свои семейные проблемы, объяснять, почему осталась в его квартире. Ни к чему это. Кроме Оли никто не знает, что в моей с виду благополучной семьи иногда происходит всякое.

Неожиданно Давид встает с места, пригвождает меня к стене мощной грудью и, обдав мою шею горячим дыханием, говорит:

— Подробный рассказ или глубокий минет. Выбор за тобой, рыжая…