365-й час по Гринвичу

Роман Тюкавкин (2024)

О себе. Я — магистрант филфака МГУ, член Союза журналистов Москвы, корреспондент отдела силовых структур газеты «Московский комсомолец». За последние 12 месяцев победил в разных номинациях в 4-х литературных конкурсах (во всероссийских и в международных). Литературный критик. Художник Иоанн Гончар обо мне: "23-х летний автор этой книги, которая в будущем выйдет миллионными тиражами, будет переведена на 97 языков мира и появится в продаже почти во всех книжных магазинах нашей планеты (а 2/3 произведений будут экранизированы, в том числе и за границей), безусловно является Гением ХХI века! Неординарные антропоморфные метафоры, смешанные с лёгким флёром ментальных образов, глубокий психоанализ ассоциаций, а так же будоражащие подсознание философские мысли приведут в неописуемый восторг даже самого искушённого читателя… Не книга — а фантастика!" Алексей Борисович Горбунов (член жюри одного из международных литературных конкурсов): "Роман, Вы — новое имя в русской литературе!"

365-Й ЧАС ПО ГРИНВИЧУ

Родившись в небольшом, но уютном домике на берегу реки Арно возле моста Понте-алле-Грацие, расположенном в итальянском городке Флоренция, я впитал в себя величие готического и романского стилей архитектуры, сладко-терпкие ароматы цветов в садово-парковых ансамблях и Божественный дух эпохи Возрождения.

Приблизительно в возрасте семи лет я осознал, что отличаюсь от других детей и взрослых тем, что могу мгновенно и почти безболезненно распадаться на атомы и путешествовать по всем параллельным мирам нашей необъятной Вселенной.

Почти все образованные люди на Земле знают, что скорость света около трёхсот тысяч километров в секунду. И, действительно, в моменты перемещений между мирами скорость моих атомов, летящих сквозь пространство и время, никогда не обгоняла скорость света и потому не превышала двухсот девяносто восьми тысяч километров в секунду.

— Леонардо, ты проголодался? — заботливо спросила домовладелица Аурелия, приютившая меня несколько часов назад в своём доме после того, как мы случайно столкнулись с ней на улице, и я поведал ей про мою способность перемещаться в параллельные миры.

На красиво обставленной просторной кухне пахло едой и радостью, а тонкий аромат пряностей игриво щекотал мне нос.

Переживая, как бы мой желудок не начал мятеж против мозга из-за недостатка питательных веществ, я взял со стола яблоко и поднёс его ко рту. Аурелия озадаченно посмотрела сначала на фрукт, потом на меня, а затем улыбнулась в лёгком недоумении.

Но сразу же после того, как я сделал укус, на моём лице появилась кислая гримаса ребёнка, впервые ощутившего во рту вкус лимона.

Поперхнувшись, я тут же выплюнул на ладонь вязкую гадость. Мне было непонятно: каким образом кусочек красивого яблока быстро покрылся отвратительной слизью, превратившись в моём вкусоприёмнике в какой-то безвкусный сгусток.

— Mignon, mais stupide, comme un enfant…³ Зачем ты сейчас ешь? Я думала, ты проголодался и хочешь пить… — с недоумением в голосе произнесла Аурелия, разлучив причину и следствие совершенно безумным умозаключением. — Ах, да, я совсем забыла — ты же путешественник из

другой реальности! Не знаю, как у вас, а в нашем мире у еды совсем нет вкуса. Её употребляют лишь раз в неделю для восстановления энергии. А вот воду мы пьём каждый день, и для организма она намного полезнее еды.

— Значит, вы каждый день пьёте сырую воду?

— Почему же сырую? Мы её готовим!

Засучив рукава, Аурелия поставила на стол три стеклянных кувшина с водой разных цветов: зелёную, красную и голубую. А в этот момент

бесцветный газ на плите нарядился в одеяние из огненных лепестков.

Девушка пропустила через водорубку часть воды из первого и второго кувшинов, затем налила её на сковороду и принялась жарить, перемешивая бамбуковой лопаткой и посыпая неизвестными для моего мира пряностями.

— Зелёная — это родниковая вода нашего края. Красная — оазисная, импортная, в обычном магазине такую ни за что не купишь! А голубая — вообще арктическая, её добывают из сердец айсбергов. — похвалилась хозяйка, добавляя в сковороду немного воды из третьего кувшина.

Спустя десять минут Аурелия закончила готовить, налила воду из сковороды в глубокую тарелку и поставила её передо мной со светящейся улыбкой.

Зачерпнув ложкой воду и проглотив её, я обомлел от невероятно родного для моего языка и сердца вкуса! А спустя пару секунд к нему добавились совершенно новые вкусовые грани и полутона этого необычного кулинарного произведения.

— Клянусь всеми «звёздами Мишлена», что это — самое вкусное блюдо из всех, что я когда-либо ел!

— Я рада, что тебе так понравилось!.. — ласково прошептала мне на ухо Аурелия, когда я принялся жадно глотать ложку за ложкой этой восхитительно вкусной воды…

* * *

На следующий день подпорки реальности затрещали под собственным весом и с грохотом рухнули, а я — материализовался в очередной параллельной реальности.

— Через десять минут начнётся ¡Fin de la Historia!⁴ — закричал невысокий человек, неся с собой кипу исписанных листов бумаги.

— Простите, но я не расслышал: что сейчас начнётся? — спросил я пробегающего мимо мужчину.

— ¡Fin de la Historia! — повторил он и тут же исчез в толпе, оставив меня в глубоком недоумении.

Вокруг меня бежали люди с книгами и рукописями в руках для какой-то важной для них, но непонятной для меня цели.

Увлекаемый могущественной, но безрассудной толпой с горящими глазами, я шёл за ними и, спустя минуту, увидел странную картину: под разодранными трупами книг, сваленными в большую кучу, горел костёр. Языки пламени радостно танцевали на рукописях и печатных изданиях, пожирая страницу за страницей.

Горело всё: громоздкие учебники по высшей математике, книги по квантовой физике, многостраничные философские трактаты, литературные произведения и даже любительский самиздат, несмотря на сырость текста, сгорал как сухие брёвнышки.

— Но ведь «рукописи не горят»! — произнёс я с возмущением в голосе.

— Напротив, прекрасно горят! — кричала толпа.

— Простите, а что такое ¡Fin de la Historia!? — вновь обратился я к одному мужчине, стоящему в толпе.

— А тебе разве родители в детстве не объясняли? Ровно в полночь тридцать первого декабря каждого года всё в мире меняется, начиная от исторических событий и заканчивая законами физики. Ты разве не заметил, что в школе после зимних каникул отечественную и мировую историю учат заново, а учебники по точным наукам появляются в библиотеках постепенно? Это учёные всего мира пишут их на ходу, каждый год изучая изменившиеся законы мироздания.

— Выходит, что у вас нет Теории относительности Эйнштейна?

— Когда-то давно она у нас работала, но потом, увы, перестала… А в этом году мы ввели закон Хокинга о сохранении времени. Он-то и позволил нам упорядочить неразрешимые парадоксы.

— А история у вас тоже переписывается?

— Разумеется. Память людей меняется, а книги быстро устаревают — вот и приходится их сжигать, а потом, по воспоминаниям историков, писать новые.

Спустя пару минут часы пробили полночь и наступило первое января.

Либо из-за вспышки фотонов от случайно взорвавшейся соседней звезды, либо по какой-то другой, неведомой мне причине, люди в этом мире за несколько секунд превратились в жидких существ, наполовину растворившихся в великом энергетическом бульоне. Потеряв человеческий облик, они смешались и с бетонными зданиями, и с живой природой. Кроме этого, из строя вышло несколько критически важных физических законов и биологическая жизнь трансформировалась в необычайно причудливые психофизические формы жизни.

Спустя четверть часа я пришёл к умозаключению, что моё путешествие в этот странный мир подошло к концу. Но стоило мне подумать о моей любимой Италии, как я снова очутился во Флоренции, в

обычном человеческом теле.

* * *

Но однажды я появился в мире, где законы мироздания ещё более странные, чем те, что я встречал ранее, поскольку они словно насмехались над моим невежеством, горделиво сияя бесчисленными гранями значения слова «причудливый».

— Простите, не подскажете: который сейчас час и какой день недели? — спросил я прохожего, поскольку небо в этом мире было затянуто лавандово-розовой дымкой.

— 365-й час по Гринвичу… Через четверть часа будет полдень и начнётся воскресенье. — с недоумением в голосе ответил мне мужчина, одетый в огненно-пурпурный фрак с котелком на голове такого же цвета. — Позвольте полюбопытствовать: вы спустились к нам с нашего спутника «Эгрегора» в поисках дополнительного времени? На других планетах его так не хватает, а у нас — с избытком.

— Да, я родился на спутнике, а здесь оказался впервые. — мгновенно промолвил я, вкусив только что приготовленную сочную ложь. — Если вас не затруднит, вы не могли бы немного рассказать мне об устройстве вашего мира?

— Почему бы и нет… Моя работа торговца сиюминутными счастливыми моментами на сегодня закончена, а посему я совершенно свободен… Неделя у нас состоит из двух дней: в чертов понедельник мы работаем, а в Божье воскресенье — отдыхаем. День у нас длится 365 часов. В году — 30 или 31 день. А бывает ещё високосный год, тогда их всего 29. Но это случается довольно редко: один раз в 40 лет, да и то только тогда, когда мы продаём рекордное количество времени другим планетам.

«Ничего не бывает случайного. Всё имеет первопричину». — подумал я, сделав неосторожный шаг в глубины собственного бессознательного, где хранятся услышанные когда-то мною философские цитаты Фрейда.

— Хотите, я расскажу вам про то, как устроен наш политический строй?! Нашей могучей «Конфедерацией вселенской справедливости» правит Глава «Реформиус», разумно расходующий информацию, время и счастье на благо жителей нашей планеты. А украсть что-либо из «Банка данных», где всё это хранится на серебряных и золотых серверах, он не может потому, что каждые 365 часов его сменяет новый Правитель. В результате этих реформ, принятых в трёхсотом веке после уничтожения Земли во время Третьей мировой войны родилась «Конфедерация вселенской справедливости». И теперь у нас самое процветающее общество во всей Вселенной! — с гордостью прочитал мне очередную лекцию довольный «профессор».

— Как интересно! — произнёс я с восхищением, пожав ему руку.

Но в эту же секунду, от переполняющего меня восторга и волнения, моё тело распалось на атомы и материализовалось в другом, ещё более необычном мире…

* * *

Разумеется, я отдаю себе отчёт в том, что мемуары моих странствий, изложенные на этих страницах, понравятся лишь девяти из десяти моих читателей…

Но, во всяком случае, одно я знаю точно:

Sono il miglior viaggiatore italiano verso mondi paralleli fin dal Rinascimento…⁵

Примечания

3

«Симпатичный, но глупый, как ребёнок…»

4

«Конец истории»

5

«Я — лучший итальянский путешественник по параллельным мирам со времён эпохи Возрождения…»