365-й час по Гринвичу

Роман Тюкавкин (2024)

О себе. Я — магистрант филфака МГУ, член Союза журналистов Москвы, корреспондент отдела силовых структур газеты «Московский комсомолец». За последние 12 месяцев победил в разных номинациях в 4-х литературных конкурсах (во всероссийских и в международных). Литературный критик. Художник Иоанн Гончар обо мне: "23-х летний автор этой книги, которая в будущем выйдет миллионными тиражами, будет переведена на 97 языков мира и появится в продаже почти во всех книжных магазинах нашей планеты (а 2/3 произведений будут экранизированы, в том числе и за границей), безусловно является Гением ХХI века! Неординарные антропоморфные метафоры, смешанные с лёгким флёром ментальных образов, глубокий психоанализ ассоциаций, а так же будоражащие подсознание философские мысли приведут в неописуемый восторг даже самого искушённого читателя… Не книга — а фантастика!" Алексей Борисович Горбунов (член жюри одного из международных литературных конкурсов): "Роман, Вы — новое имя в русской литературе!"

СЛЁЗЫ ИСЧЕЗАЮТ В ПОЛНОЧЬ

Посвящаю этот рассказ моей сестре Александре…

Сквозь обрывки мгновений я мчался через пространство так, как отчаявшийся человек погружается в сладостную трясину греха.

Сначала я оказался в Париже, через несколько секунд очутился в Милане, затем побывал в центре Солнца, потом на краю Вселенной и, наконец, распался на атомы в горизонте событий, оказавшись поблизости чёрной дыры. Хоть я сам и не человек, а порочный дух, телом я пользуюсь человеческим. Правда, для межзвёздных путешествий оно совершенно не годится.

Когда же покрытые алыми слезами части тела вновь соединились воедино, приняв человеческий облик мужчины с привлекательной внешностью, я решил — мне необходимо немного передохнуть.

Через секунду я появился в маленьком городке на обшарпанной автобусной остановке. Рядом со мной сидела девушка сомнительной красоты.

Лиза, именно так её звали, не на шутку испугалась, пока я несколько секунд задыхался после стремительного путешествия по вселенной. С моего подбородка каждые три секунды срывалось по капле пота, глаза были устремлены в ослепительно прекрасное зимнее небо, а частые и глубокие вдохи заглушали голос ночной тишины.

— С вами всё хорошо? — спросила меня девушка.

— Я в порядке. Меня всего лишь чуть не затянуло за горизонт событий… — попытался я отшутиться чистой правдой.

— Почему-то мне показалось, будто вы возникли прямо из воздуха… — растерянно сказала Лиза, не веря глазам.

— Вам это просто показалось… — улыбнулся я ей в ответ.

В следующее мгновение мне понадобилось сорвать несколько сочных минут с «Древа времени» и быстро восстановить дыхание. И только после этого я повернулся к новой знакомой.

Я пригляделся к ней повнимательней: двадцать три года, интересов и увлечений нет, проводит одинокие вечера за просмотром видео на Youtube, часто сквернословит, много лжёт, но себя считает честной. Любит выпить. Других вредных привычек нет. В детстве любила папу и маму, однако несколько лет назад переехала в другой город и до сих пор притворяется, будто забыла их номер телефона, и только поэтому не может им позвонить. Про таких говорят: дай в рот палец — всю руку откусит.

Вся эта информация сама собой появилась в моей голове, нагло и без приглашения зашла в черепную коробку и развела там полный бардак в виде нескольких сотен ненужных сведений. За несколько секунд я узнал всю её биографию, привычки, совершённые хорошие и плохие поступки, предпочтения в фильмах и даже такие незначительные вещи, как предпочтения в алкоголе.

— В чём смысл твоей жизни? — спросил я, задушив в себе назойливую отдышку, как у сонной нянечки в известном рассказе Чехова⁷.

— Что, простите?

— Я просто хочу узнать: что такая красивая девушка считает самым важным в этом мире?

Лиза очаровательно улыбнулась, а на её бледных щеках показался робкий румянец. Но спустя секунду он вновь спрятался от безжалостного холода, стегающего тело ледяной плетью.

— Да много чего, если честно… Конечно, жить довольно трудно, но я уверена: в конце концов добьюсь в этой жизни всего сама.

— Но всё же, что может сделать тебя счастливой? Может быть, любовь?

— Пытаешься подкатить ко мне? — в воздухе зазвенел её замороженный смех. — Не стоит, ты не похож на человека с квартирой в центре города и дорогим автомобилем.

— Это правда. Такого у меня действительно нет. Так в чём же для тебя заключается счастье?

— В деньгах, наверное… Придёт богатство — будет и всё остальное.

— Ты уверена в этом?

— По крайней мере, я точно знаю: если бы нашла на дороге чемодан с двадцатью миллионами долларов, то точно не стояла на остановке в ожидании автобуса!

Лиза съёжилась, пытаясь согреть замёрзшие руки почти холодным дыханием. Я понимающе кивнул на её слова, пронзил указательным пальцем воздух, вытащил оттуда новенькие шерстяные перчатки и протянул их девушке, дабы она не обморозила нежные женские пальчики. Глаза Лизы загорелись от восторга.

— Что это было? — с недоумением спросила она.

— Самый обычный фокус… Не бери в голову.

— Кто вы? Фокусник? — с удивлением спросила она.

— Нет. Я — Возлюбленный Вселенной. Вернее, пытаюсь им стать. Видишь ли, когда я в первый раз признался ей в любви, то мне жестоко отказали. Оставив человеческое тело, словно старую одежду, вот уже второе тысячелетие я пытаюсь добиться взаимности от всего Мироздания. Несколько лет назад в галактике «NGC 2525» в семидесяти миллионах световых лет от Земли взорвалась звезда, превратившись в сверхновую. Она была так похожа на румянец на щеках Вселенной после моего удачного комплимента!

— О чём вы говорите?

— О вечном… — Я снова посмотрел на холодное небо, попробовал его на вкус глазами и счёл: оно было прекрасным. — Во мне проснулся забытый восторг и я вышел из тела, дабы стать поглощённым глубиной огромного небосвода, являвшего собой беспросветный чёрный океан. Но стоит мне пройти сквозь пару сотен километров, как моя душа вновь окажется в объятиях Вселенной, к которой я испытываю невинную и чистую любовь. Как долго она будет отказывать моим бесчисленным признаниям, продолжающимся уже долгие века?..

— Что с вами?! — растерялась девушка.

Я вновь взглянул на испуганную Лизу, наслаждаясь её учащённым сердцебиением. Мои человеческие глаза распались: сетчатка растворилась и превратилась в космос, а вместо зрачков на неё смотрели две маленькие голубые звёзды. Мучительно-долгие мгновения падали, как капли слёз рыдающего от горя времени. Но, наконец, я отвернулся от Вселенной. Мне слишком сладостно и горько на неё смотреть…

— Я исполню твоё желание. — прошептал я Лизе.

Когда подошёл автобус под номером «410», моё тело обратилось в пар и растворилось в пространстве — теперь я мог наблюдать за Лизой практически отовсюду. Девушка этого не заметила, ведь я легко испаряюсь из памяти людей.

Поругавшись с наглой старушкой, Лиза победоносно заняла единственное оставшееся свободное место под громогласные аплодисменты алкоголиков и наркоманов, сидящих на задних сидениях автобуса. По приезду ей пришлось ещё пятнадцать минут добираться пешком, дабы очутиться в отвратительно крошечной квартирке.

На старой скрипучей кровати со старым матрацем, из которого торчали ржавые пружины, покоился дорогой кожаный чемодан. «Это не мой!» — с тревогой подумала Лиза. Она не ошиблась: этот чемодан резко отличался от остальных вещей, купленных ею по скидке или найденных на ближайшей мусорке.

Любопытство схватило девушку за руку и увлекло за собой к загадочной находке. Замерев от предвкушения, Лиза нажала на защёлки и осторожно его приоткрыла.

Бесчисленное количество зелёных купюр, выпущенных Федеральной резервной системой США, вырвались из сковывавшего их свободу чемодана и разлетелись по всей комнате. Лиза даже не поняла, что произошло, пока по квартире не расползся давно забытый аромат.

Его ни с чем нельзя было спутать: лёгкий аромат целлюлозы, пропитанный чёрными и зелёными чернилами, вобравший в себя запахи людей, сжимавших от радости эти купюры в руках, и прощавшихся с ними со слезами на глазах.

— «Деньги! Настоящие деньги!» — заплакала от радости Лиза, прижавшая к себе кучу купюр, словно родных детей.

Всего за один вечер она стала счастливой обладательницей целого миллиона долларов! Разумеется, не без моей помощи… Как вы думаете: кто сначала отправился в Милан за чемоданом «Dolce & Gabbana», а затем в главное хранилище Федерального резервного банка Соединенных Штатов Америки?

Оправившись от нахлынувшего на неё счастья, Лиза начала запихивать банкноты в карманы, как бы боясь, будто сейчас в её комнату заявится владелец этих денег и потребует вернуть их обратно.

Когда Лизе стало некуда девать десять тысяч стодолларовых купюр, она стала запихивать их в кладовку, под кровать, даже в шкафчики для обуви — настолько велико было свалившееся на девушку богатство. Справившись с этим нелёгким делом, Лиза села на кровать и впервые за несколько лет активировала мыслительные процессы — до этого момента её мозги, в общем-то, пылились без дела от просмотра клипов и бездарных телесериалов.

«Нет ничего проще, чем разбить собственное счастье из-за глупости или жадности», — совершенно точно заметила девушка, нервно расчёсывая волосы пальцами.

Лиза представила несколько ситуаций: пойти и приумножить найденные деньги в казино или закупиться брендовой одеждой на годы вперёд. Но эти заведомо проигрышные мысли сразу же отправились в топку подсознания, освободив жизненное пространство для более разумных идей.

Покупка престижного автомобиля или более просторной квартиры звучала куда лучше, но Лиза мечтала о гораздо более высокой цели, можно сказать, заветной недостижимой мечте — целый день валяться на диване и не работать, посвящая всё свободное время так называемому «саморазвитию» в виде просмотра романтических кинофильмов и поеданию вкусных роллов.

В следующее мгновение кто-то позвонил в дверной звонок. Раздражённая Лиза выглянула сквозь щёлку входной двери через цепочку. За дверью стояли двое малышей пяти лет в оборванной одежде и старой, изношенной обуви.

— Тётенька, у вас есть что-нибудь покушать? — спросили дети, чуть ли не плача от голода, разрывающего их пустые животики на части.

— Сейчас час ночи, а ночью есть вредно. Нужно внимательнее следить за здоровьем. А интервальное голодание не только модно, но и полезно… — с фальшивой заботой ответила девушка, заперев дверь на несколько замков.

«Так, на чём я остановилась?.. Сейчас мне двадцать три года. Значит, до смерти я проживу ещё семьдесят семь лет. Если посчитать на калькуляторе, то выйдет один миллион рублей в год. То есть, около сотни тысяч в месяц. На золотой унитаз, как у начальника ГИБДД Ставропольского края, мне, конечно же, не хватит, зато я смогу обеспечить себе финансово стабильное будущее на всю оставшуюся жизнь! Но как бы мне хотелось иметь чуть большую сумму…» — мечтательно произнесла Лиза, укутавшись в постели с пачкой стодолларовых банкнот под подушкой.

На следующее утро девушка закричала от восторга и тут же набрала номер начальника на купленном в кредит дешёвом смартфоне — рядом со столиком лежал второй, точно такой же чемодан.

— Здравствуйте, я не выхожу сегодня на работу. Кстати, я увольняюсь. Желаю вам поскорее облысеть и стать активным членом союза импотентов! — взорвала словесную атомную бомбу Лиза и мгновенно сбросила звонок, не дождавшись ответа от разъярённого начальника. — Я всегда хотела это сделать!

Налюбовавшись содержимым второго чемодана, Лиза вышла из квартиры, захватив с собой тысячу долларов. Противно смердящие долги, вызывавшие омерзение, тут же скрылись с лестничной клетки, почуяв чудесный запах денег.

Лиза хорошо помнила, как настойчиво в её дверь стучались коллекторы, а на телефон приходили угрозы: «Я плесну тебе в лицо кислотой, если не заплатишь долг» и «Завтра я приду к твоим родителям вместе с коктейлем Молотова».

Всего десять стодолларовых купюр из чемодана, накачанного десятью тысячами банкнот, избавили Лизу от этого кошмара. Впервые за несколько лет она вышла на улицу с гордо поднятой головой — ей хотелось подойти к первому встречному, счастливо засмеяться и произнести заветные слова: «Я избавилась от долгов!»

Возвращаясь домой, Лиза наткнулась на старушку с цветной брошюрой в руках.

— Простите за беспокойство, но не могли бы вы внести пожертвование в «Фонд защиты инвалидов»? — умоляла пожилая женщина. — Даже сумма в десять рублей была бы для нас ценна!

— Извините, но я неверующая… — незаинтересованно ответила Лиза, не слушая расстроенную старушку. — Как-нибудь потом запишусь в вашу дурацкую секту, просто сейчас я занята.

С этими словами девушка юркнула во входную дверь, разделась и запрыгнула на кровать с твёрдым решением подыскать себе квартиру в более престижном районе. «А то ходят тут всякие, мелочь выпрашивают…» — думала в полудрёме Лиза, прижимая к себе наполненный деньгами кожаный чемодан.

Решив помочь ей с исполнением желания, я просунул под входную дверь чек на ещё один миллион долларов, заодно оставив записку со словами: «Примите эту скромную сумму, но пожертвуйте хотя бы десять процентов на благотворительность!» К моему сожалению, Лиза отбросила листок в сторону, потратив весь день на обналичивание чека в ближайшем банке.

На следующий день она вновь получила очередной миллион, после чего переселилась в шикарные апартаменты, наняла служанку для работы по дому и весь день с блестящими от удовольствия глазами смотрела на то, как та убирается вместо неё. Мысль не тратить деньги попусту испарилась вместе с чувством меры — теперь балом правили жадность, гордыня и лень, хотя последняя на пышное торжество так и не явилась, пожелав вместо этого остаться дома.

Целых двадцать дней Лиза получала по миллиону долларов в день: то деньги окажутся в кровати под одеялом, то в шкафу или же в багажнике её нового спорткара. С деньгами росли и аппетиты моей ненаглядной транжирки: всего за каких-то семь дней Лиза умудрилась купить пять квартир и три дома в России и ещё один за рубежом — в Италии, в том самом Милане.

Через несколько дней я не узнал Лизу: настолько почернела её душа, обвиваемая цепкими лозами богатства. Как будто бы она никогда не жила от одной зарплаты до другой и не обедала у подруг в гостях, спасаясь от пустоты своего холодильника…

Утром следующего дня девушка приказала построить в центре города новую парковку лично для себя и любоваться купленными накануне десятью шикарными автомобилями. Делов-то: снести несколько кривых домов каких-то бедняков, предложив им мизерную сумму на переезд, дать «на лапу» начальнику полиции, дабы все недовольные заткнули рты, и поужинать с мэром города в недавно открытом ею шикарном ресторане…

Я начал уставать от этой рутины, сводящей у меня скулы в ежедневной агонии. Оставив очередной миллион у неё в квартире, я ещё раз позвонил ей по телефону голосом пожилой женщины и слёзно попросил перечислить хотя бы тысячу рублей в детский дом. И ещё раз получил наглый, жестокий, безразличный отказ. Больше я не мог ждать.

Проснувшись следующим утром, Лиза почувствовала странный дискомфорт. Она поднялась с украшенной золотым орнаментом кровати размера «Queen size» и стремглав рухнула на пол из чёрного дерева, чуть не разбив голову.

Окружённая сказочным богатством «бедная Лиза» вновь попыталась встать и снова подвернула ножку. Причина неуклюжести до смешного проста — трудновато с непривычки ходить с четырьмя пальцами на ноге!

Девушка издала страшный вопль, обнаружив потерю мизинца на левой стопе. Прибежавшая на крик служанка ничего не смогла сделать, а полиция и скорая помощь только развели руками — на месте пропажи кожа была идеально гладкой. Оставшийся день Лиза уделила рыданиям, вытирая слёзы стодолларовыми купюрами, когда у неё кончились салфетки.

На следующее утро пробуждённая игривым лучиком солнца Лиза осторожно прикоснулась к стопе, в надежде найти на ней исчезнувший пальчик, но с ужасом осознала — у неё исчез ещё один!

Третий, четвёртый и пятый день продолжили жестокую игру, забирая у богатой девушки по пальцу за каждый полученный ею миллион долларов.

На шестой день я не смог пробраться к Лизе в постель за ещё одним мизинцем на второй ступне, застав её свободной от объятий Морфея с новеньким пистолетом, спрятанным под подушкой. Бедняжка думала, будто сможет сохранить на следующее утро нетронутой свою красоту, если не будет спать!

Я засмеялся, оросив мой раскалённый сухой язык её горячими слезами со вкусом мучительной тревоги. Лиза хотела освободиться от поглощающего её плоть кошмара — она чуть ли не сходила с ума. Но я всё ещё не наигрался со своей драгоценной куклой стоимостью в двадцать миллионов долларов!

В три часа ночи Лиза неожиданно для себя проснулась. Спустившись на кухню, она взяла нож, полностью потеряв контроль над собственным телом. И только после этого девушка разглядела свисающие с потолка

чёрные нити, обвивающие её руки и ноги.

Я потянул за нить — и нож повернулся в свете горящей люстры, сверкнув очаровательной металлической улыбкой.

Лизой и раньше управляли другие люди, пусть и не так буквально: вся эта безвкусная роскошь существовала лишь для того, дабы пустить пыль в глаза безликой толпе. Неужели тебе, Лиза, действительно необходимы десять машин для настоящего счастья? Или думаешь, раз у тебя много денег, ты можешь до конца жизни есть, пить и веселиться? «Безумная! В сию ночь душу твою возьму у тебя, кому же достанутся все твои сокровища?»

В следующее мгновение девушка от ужаса закрыла глаза. Когда они открылись вновь, раздался крик, наполненный отчаянием и бесполезной беспомощностью. Лиза дрожала, словно напуганное темнотой дитя. Она увидела четыре пальца на второй ступне и ничего не могла сделать, дабы избежать неторопливой, неминуемой казни.

К одиннадцатому дню её ноги превратились в два прямых гладких отростка. На них было трудно даже стоять. Лиза попыталась подняться на костылях из слоновой кости, украшенной золотом и драгоценными камнями, и даже прошла три метра перед тем, как с размаху упасть на пол. Она поднималась снова и снова, и падала вновь и вновь…

Затем я забрал у неё большой палец на левой руке. Она даже не поднялась с кровати: девушка лишь повернулась на другой бок, заперев бесполезные слёзы внутри себя, и пожелала себе тихо умереть во сне. Должно быть, до этого момента в груди Лизы теплилась надежда на то, будто все испытания закончатся при потере всех пальцев на ногах, но теперь не осталось даже отчаяния — лишь тоскливая пустота медленно пожирала девушку изнутри.

С её точки зрения потеря пальцев была настоящей трагедией, но действительно ли стоит лить слёзы из-за каких-то там отростков, которыми люди изменяют положение в пространстве окружающих их предметов?

Разве я не должен был взять плату за двадцать миллионов долларов? Некоторые были бы рады расстаться даже с руками, дабы никогда больше не работать… Оглянись: ты живёшь в шикарном особняке, питаешься, как царица Савская, а твои одежды затмевают одеяния царя Соломона! Твоя мечта жить и не работать наконец-то исполнилась.

На шестнадцатый день очередь дошла до правой руки…

Первая попытка суицида. Она была прервана служанкой, вовремя вызвавшей Скорую помощь. Кстати, интересное наблюдение — если для обычных людей машина Скорой помощи приезжает примерно за полчаса, то в её особняке врачи появились спустя три минуты после вызова…

С каждым днём, прожитым в кошмаре, облитая алой кровью душа Лизы становилась всё прекраснее. Когда из её глаз вместе со слезами исчезало желание жить, я уже был готов даже изменить своей возлюбленной Вселенной, лишь бы провести с Лизой хотя бы одну ночь. Ах, как же сладостно страдание людей! «Убей, соврати, обмани, предай — пусть у всех историй будет именно такой конец!»

Двадцать первый день. Больше забирать нечего.

Все заботы о повседневных делах легли на плечи служанки: она включала ей телевизор, общалась со знакомыми от её имени, кормила хозяйку с ложечки и даже сопровождала её в уборную. Целыми днями Лиза молчала, уткнувшись глазами в потолок.

Я очутился в её комнате, появившись прямо из воздуха. Никакой реакции, кроме болезненного блеска усталости в отрешённом взгляде. Её, казалось, больше ничего не могло удивить.

— Я тебя помню… — еле слышно произнесла Лиза равнодушным голосом. — Ты — тот фокусник…

Жестокий смех на моём лице разбудил тишину. Несколько часов назад я вернулся из космоса, где вновь пытался признаться в любви своей возлюбленной Вселенной. В итоге моя сущность обуглилась в лучах только что рождённой звезды, возникшей всего в паре сотен километров от меня — так звучал её решительный отказ.

Я вернулся на Землю, рыдая чёрными горькими слезами. Моё разбитое сердце внутри расплавленной груди горело яростным огнём, распыляя вокруг ненависть и злобу. Больше всего в тот момент мне хотелось искалечить чью-то чужую судьбу, дать другим прочувствовать собственную боль!

— Привет, Лиза. Как тебе миллионы, которые я тебе дарил каждый день? Уже чувствуешь себя счастливой?

— Твоих рук дело? — девушка с горькой улыбкой помахала культяпкой, — всего две недели назад она была правой ладонью.

— Моих. — почтительно ответил я, и с язвительной вежливостью поцеловал её гладкую руку. — Я пришёл принести свои извинения. Признаю, я поступил слишком жестоко по отношению к тебе. Хочешь, я здесь и сейчас верну все твои пальцы?

Девушка пожала плечами, всё так же пронзая меня холодным, мёртвым взглядом. Подобно мне, Лиза горела яростью, но если она гасила пламя хладнокровием, то я только подливал ненависть в огонь, используя её вместо масла.

Я протянул ей стеклянную банку с двадцатью женскими пальчиками. Она взглянула на меня с величайшей ненавистью, на какую только способна женщина.

— И чем, по-твоему, я эту банку возьму?

Логично. Я оставил пальцы возле новенькой инвалидной коляски с литыми хромированными колёсами и мгновенно исчез из этой галактики, оставив ей на прощание ещё один дорогой подарок — она будет помнить его до конца жизни…

— Ну ты и сволочь! — насилу улыбнулась девушка с печалью в голосе. —

А я ведь даже не знаю твоего имени…

Спустя секунду к Лизе прибежала главная служанка с горящими от восторга глазами и радостно ей сообщила:

— Госпожа Елизавета, только что на ваш банковский счёт неизвестный отправитель перевёл целый миллиард долларов!

В это же мгновение сердце Лизы остановилось.

Примечания

7

«Спать хочется»