Голодная луна

Рэмси Кэмпбелл (1986)

Небольшой городок Мунвелл чтит свои традиции, корни которых уходят еще в друидические времена. Как говорят легенды, в пещере рядом с городом обитает жуткое неземное существо, которого могут усмирить только древние ритуалы. Но с приходом в город радикального проповедника Годвина Манна все меняется. Местные жители попадают под влияние его фанатизма, и освященные временем традиции разрушаются. Вскоре вокруг начинают происходить странные вещи, затем Мунвелл окружает непроглядная тьма, из которой не вырваться, сам он исчезает с карт. А люди, живущие в нем, меняются. Бессмертное зло рвется на волю, и его желания простираются далеко за пределы маленького городка. И тем, кто все это время сопротивлялся Манну, теперь придется сразиться с чем-то, неподвластным человеческому разуму.

Глава тринадцатая

К полудню субботы Джун уже почти потеряла терпение от выходок Эндрю. Она дала ему несколько наклеек с цитатами из Библии, чтобы он наклеил их на стенах в магазине. Но когда мальчик попытался залезть на витрину, она не выдержала:

— Что ты задумал? Хочешь все уронить? Хоть раз воспользуйся мозгами, которыми наделил тебя Господь.

Брайану пришлось вмешаться:

— Пойдем, сынок. Поможешь мне в подсобке.

На самом деле в длинном узком помещении, пропахнувшем ботинками, веревками и холодными керосинками, делать было нечего.

— Чем хочешь заняться, сынок? — пробормотал Брайан.

Мальчик нерешительно взглянул на него из-под почти незаметных бровей:

— Я могу тебе почитать.

— Ты уже читал своей матери. Хватит на сегодня, — сказал Брайан, но когда Эндрю втянул щеки и разочарованно вздохнул, сдался. — Ладно, если хочешь.

Мальчик побежал стремглав в торговый зал с воплями:

— Папа разрешил мне ему почитать!

Брайану стало стыдно. Он жалел, что не пошел на родительское собрание и не поговорил с учительницей Эндрю. Он бы пошел, но после проповеди Манна старался не показываться на публике.

Брайан замечал, как женщины заглядывают через витринные окна в магазин, притворяясь, что сплетничают не о нем. Однажды он подслушал, как они обсуждали то, через что пришлось пройти его бедной жене, то, что он заставлял ее делать. Ему хотелось сказать им, что после собрания на пустошах он к Джун ни разу не прикоснулся. И не собирался, пока она сама этого не захочет. Брайан ни с кем не мог поделиться своими страданиями. Без сомнений, его репутация пострадала еще больше из-за того, что ему было стыдно пригласить кого-нибудь из последователей Манна пожить в своем доме.

По крайней мере, благодаря учению Манна, Джун перестала принимать валиум. Возможно, со временем она станет терпеливее по отношению к Эндрю. Ему и самому хотелось бы быть терпеливее. Иногда, оставаясь с Эндрю наедине, он чувствовал себя лучше.

Но когда Эндрю начал читать ему религиозную брошюру, Брайан внутренне кривился каждый раз, когда мальчик делал ошибки.

— Не «Ишак», — сказал он мягко. — Ты же не хочешь вырасти, не умея как следует читать и писать? Не хочешь работать в шахте, в темноте, весь день, потому что на большее ты не способен?

Но когда Эндрю произнес «Исак», Брайану захотелось выбить из него всю дурь.

— Исаак, черт возьми, Исаак. Постарайся прочитать хотя бы одну строчку без идиотских ошибок.

Последнее предложение, о том, как Бог хочет, чтобы каждый ребенок слушался родителей, учителей и людей в форме, Эндрю прочитал почти без ошибок. Он умоляюще взглянул на отца, от чего Брайан почувствовал себя неловко.

— Так-то лучше, — пробормотал он. — Пойдем, отведу тебя на футбол в качестве награды.

Ветер гнал облака, тени от них сгрудились на склонах. Брайан и Эндрю шли по отвесным улицам к окраине города, и ветер донес с пустошей над Мунвеллом запах горелой растительности.

— Папа Исаака убил бы его? — спросил Эндрю.

— Это всего лишь притча, сынок, чтобы ты знал, как надо себя вести. А если это и на самом деле произошло, то давным-давно.

— Ты бы убил меня, если бы Бог тебе приказал?

— Никто не прикажет мне убить тебя. И хватит нести чушь. Лучше футбол смотри.

На школьном футбольном поле шел матч пять-на-пять. Отцы, сыновья и старики, дымившие трубками, стояли вдоль разметки и кричали.

— Пас, отдай пас! — проорал Брайан. — Придурок!

Когда Эндрю вздрогнул, отец сжал его плечо:

— Я не на тебя кричу. Ты тоже можешь кричать.

Но Эндрю стоял молча, даже когда мяч подкатился к его ногам.

— Давай, сынок, ударь по мячу, — крикнул Брайан.

Игроки тоже стали что-то кричать мальчику.

— Ударь по нему со всей силы, сынок. Ты же не девчонка, — сказал ему отец, и мальчик сделал шаг вперед. Он неловко ударил по мячу, поскользнулся и упал в грязь.

Брайан отвел Эндрю домой. Мальчик вытянул вперед перепачканные руки. В ванной он ждал, пока отец разденет его.

— Неужели ты сам не можешь этого сделать? — проворчал Брайан. Ему было неловко прикасаться к бледной коже сына, к его пенису, который стыдливо спрятался в мошонку. Ему не в чем чувствовать себя виноватым, пытался убедить себя он. Теперь Джун тоже испытывала стыд, когда видела мальчика обнаженным. Эндрю пожаловался, что вода слишком горячая, но Брайан не обратил на это внимания. Когда мальчик сказал, что кончики его пальцев стали похожи на изюм, отец помог ему выбраться из ванны и вытер досуха, потом одел в чистую одежду и отвел в магазин.

Джун воздела глаза к небесам:

— Где та одежда, в которой ты уходил? Что ты опять натворил?

— В него попали мячом, и он упал, дорогая. Его одежда в раковине. Мальчишки пачкаются иногда, на то они и мальчишки.

— Ты не лучше. Только посмотри на свои ботинки. Или тебе тоже приходится валяться в грязи, чтобы доказать, что ты — мужчина? — Джун криво улыбнулась. — Ничего, Эндрю. Теперь ты сможешь играть с хорошими детьми, а не с теми, которые над тобой насмехаются.

— Я бы хотел играть с тобой и папой.

— Правда? — Джун обняла его. — Хорошо. Пора нам стать настоящей семьей. Я рада, что ты нас любишь больше, чем своих так называемых друзей из книжной лавки.

— Думаю, они сделали для нас много хорошего, — вмешался Брайан.

— Неужели? Я скажу тебе все, что о них думаю… — Она взяла себя в руки. — Но не при Эндрю. И не при покупательнице.

Девушка изучала товар на витрине, потом вошла в магазин. Уводя Эндрю в подсобку, Брайан успел взглянуть на нее: большая грудь, длинные загорелые руки и ноги.

— Сломала флягу этим утром, — сказала она Джун. — Я возьму зеленую с витрины.

— Пересчитай их для меня, сынок, — попросил Брайан Эндрю, открывая коробку со шнурками, и услышал, как Джун спросила:

— Вы много сегодня прошли?

— Десять миль этим утром. Эй, не сочтите за грубость, но не надо лепить эти наклейки на мою флягу. Если Бог хочет, чтобы я его рекламировала, то пусть заплатит. Не думала, что у нас в Англии есть такие городки. У вас Бог в каждой витрине.

— Жаль, что таких городков не так много. Неужели вы не можете уделить Господу хоть немного времени?

— Я ушла из дома из-за таких разговоров. Сказала родителям, что собираюсь в поход на две недели, и пусть не спрашивают меня куда. Кстати, как этот город называется?

— Мунвелл.

— Никогда не слышала. Наверное, не заметила его на карте. Спасибо за флягу. Слушайте, надеюсь, мой длинный язык вас не оскорбил?

— Ничего страшного. Вам следует переживать о Господе и о себе. И подумайте о родителях. По крайней мере, сообщите им, где вы.

— Это не так просто, — сказала девушка, и Брайан услышал, как она отошла от прилавка, позвякивая флягой.

Он представил ее ягодицы, туго обтянутые джинсовой тканью, ее нахальное лицо, ее пухлые влажные губы. Когда она упомянула свой длинный язык, его пенис затвердел.

— Папочка, что случилось? — спросил Эндрю.

Брайан открыл глаза, успокоил дыхание и вдруг понял, что это его шанс. Им надо воспользоваться, надо сбежать из подсобки, в которой вдруг стало жарко и душно.

— Я потерял кошелек у футбольного поля, — сказал он.

Как только за девушкой закрылась дверь, он подошел к Джун и сказал, что ему нужно уйти.

Когда он вышел из магазина, девушка поворачивала на Мурлэнд-Лейн. Значит, она идет прямо на пустоши, а не на главную улицу. Осознание этого взволновало Брайана, хотя он не мог понять почему. Он зашагал в сторону Мурлэнд-Лейн. Когда девушка скрылась из виду, повернув на боковую улочку, Брайан продолжил идти прямо и подождал, пока она не выйдет на пустошь.

Девушка взбиралась по склону, и камень выкатился из-под ее ноги. Прежде чем последовать за ней, Брайан взглянул в сторону коттеджей. Никого не было видно. Когда он добрался до вершины, улица по-прежнему была пустынной. Брайан выглянул из-за края холма. Девушка шла по тропинке, ведущей мимо пещеры.

На пустоши кроме нее не было ни души, по крайней мере она так думала. Никто ничего не увидел бы и не услышал бы. Брайан не собирался причинять ей вреда, только представлял, что мог бы совершить. Твои мысли принадлежат лишь тебе, что бы Годвин Манн ни говорил. И Брайан чувствовал, что только в своих мыслях он может спрятаться и быть самим собой. Никто бы не увидел, как он крадется за ней, завывания ветра заглушали его шаги. Он представил, как она будет сопротивляться, как сложно будет прижать ее мускулистые руки и ноги к земле. Он понял, что страсть покинула их с Джун брак, потому что жена всегда покорно отдавалась ему.

Как только девушка скрылась из виду, Брайан побежал через пустошь. Между грядой, куда вела тропинка, и каменной чашей не осталось растительности. То тут, то там из скрипевшего под ногами черного пепла торчали обугленные кусты вереска. У него не получится на нее напасть, потому что Годвин Манн каждый день приходил к пещере молиться. Тем не менее Брайан бесшумно подошел к краю каменной чаши.

Девушка присела на корточки у входа в пещеру, прикрыла глаза рукой от солнца и заглянула внутрь. Она была совершенно одна на краю тьмы, и это зрелище заставило сердце Брайана биться чаще. Ветер стих, и Брайан почувствовал, что находится в самом центре тишины, такой же недвижимой, холодной и глубокой, как пещера. Он чувствовал, как опустошающая тишина просачивается в него, освобождая его от него самого. Мужчина осторожно двинулся вперед, не понимая, с какой целью, но тут пепел попал к нему в горло.

В тот самый момент, когда Брайан кашлянул, он понял, что произойдет. Он бросился в сторону каменной чаши, отчаянно желая предотвратить неминуемое. Девушка обернулась на звук его кашля, увидела, что он приближается, и попробовала встать. Она моргнула, нахмурилась, откинула голову, поджав губы. Затем поднялась на ноги и двинулась от края пещеры, но поскользнулась и упала.

Он даже не успел протянуть ей руку. Всего мгновение назад она стояла на краю, а теперь на ее месте зияла пустота. Ее крик рухнул в темноту и оборвался звуком удара. Потом наступила тишина, не считая глухих ударов тяжелого объекта о стенки пещеры и пронзительного грохота камней.

Брайан заставил себя подойти к краю. Боясь упасть вслед за ней, осторожно подполз на четвереньках к пещере, но его не оставляло ощущение, что назад выбраться он не сможет. Шахту наполняли тишина и темнота, словно девушки в ней никогда не было. Ему вдруг показалось, что он услышал, как далеко внизу кто-то тащит какой-то объект. Но этого просто не могло быть. Он попятился назад на четвереньках, и только на полпути до края чаши осмелился встать на ноги. От вида пустой каменной горловины ему стало не по себе, он отвернулся и побежал в сторону Мунвелла.

Он совсем не хотел причинить ей вреда. Ей следовало соблюдать осторожность. Он только хотел… но он не знал, что именно. Наверное, она погибла мгновенно, как и овцы, свалившиеся в пещеру, но он побежал в полицейский участок. Вдруг она еще жива.

— Кажется, кто-то упал в пещеру, — выпалил он, запыхавшись.

Дежурный сержант за стойкой в небольшом здании из известняка рядом с площадью потянулся за ручкой за перепачканным чернилами ухом.

— Как давно это произошло? Вы уверены?

— Я гулял на вересковой пустоши над городом и увидел, как кто-то спустился к пещере, а потом услышал крик. Когда я добрался до места, там уже никого не было. Я сразу побежал сюда.

Сержант набрал номер спасателей.

— Мужчина или женщина?

— Не могу точно сказать. Я видел этого человека долю секунды, когда смотрел против солнца.

Когда опрос был окончен, Брайан побежал назад на пустоши. Он ненавидел себя за то, что в глубине души желал, чтобы ее не спасли. Если ее вытащат оттуда живой, то она может узнать его и уличит во лжи. Спасатель спустился в пещеру, но насколько хватало света его фонарика, ничего не увидел. Брайан поспешил уйти как можно скорее, боясь, что его стошнит.

Джун ахнула, когда увидела его, и снова ахнула, когда он рассказал ей то, что рассказал полиции.

— Я не смог найти деньги, — объяснил Брайан, слишком поздно поняв, что футболисты могли сообщить, что он так и не вернулся на футбольное поле, — поэтому решил немного прогуляться, чтобы успокоиться.

Она отнеслась к нему с большим сочувствием, чем, по его мнению, он заслуживал, и запретила Эндрю докучать отцу, решив, что тому следует отдохнуть и оправиться от пережитого шока. Когда полицейский позвонил в дверь, Брайан почувствовал себя пригвожденным к стулу. Но сержант лишь хотел сообщить, что в пещере было абсолютно тихо и в городе никто не пропадал. Тем не менее Годвин Манн собирался провести ночное бдение у пещеры, так что, если там, внизу, есть кто-то живой, его или ее наверняка услышат.

Ночью Брайан никак не мог уснуть. Он с ужасом ждал, что в дверь позвонят, а может, его пугало что-то еще. Он раз за разом прокручивал в голове падение девушки и то, как он бежит к ней с протянутыми руками; он не смог бы дотянуться до нее. «Бог мне судья, я не хотел, чтобы это с тобой произошло», — прошептал Брайан. Наконец он заснул, но вскоре проснулся. Ему показалось, что у него на лице лежит маска. Это был лунный свет. Брайан отвернулся от окна, но не мог отделаться от смутной мысли: своими молитвами у пещеры Годвин Манн приближал катастрофу.