Эхо тьмы

СанаА Бова (2025)

На вершине славы участники популярной айдол-группы Eclipse становятся центром шокирующей и жестокой цепочки убийств. Каждые три дня на улицах Сеула находят мертвые тела, превращённые в жуткие скульптуры, символизирующие образы вокалистов. В каждом преступлении скрыт религиозный подтекст, и на местах убийств оставляются символы древнего культа. Пока страна охвачена ужасом, жизнь участников группы рушится. Поклонники отворачиваются от них, обвиняя в случившемся, ненависть охватывает соцсети, а концерты отменяются. За каждым углом мерещится опасность, и даже в собственной команде каждый начинает подозревать друг друга. Но настоящая угроза куда более зловеща, чем они могли предположить. Серия убийств — это лишь часть плана огромной секты, которая видит своей целью уничтожение популярных людей и их поклонников. Эта сеть фанатиков действует по всему миру, принося в жертву тех, кто осмелился стать любимцем миллионов. Кто скрывается за маской убийцы? Сможет ли Eclipse выжить?

ГЛАВА 7: ПОДОЗРЕВАЕМЫЕ

Ночной Сеул, укрытый плащом густого дождя, выглядел как город-призрак. Капли воды, стекающие по грязным окнам зданий, превращали яркие неоновые вывески в размытые пятна света, отражающиеся на мокром асфальте. Лишь блеклые огни уличных фонарей пробивались сквозь завесу дождя, освещая пустые улицы, где тени играли странные, почти пугающие танцы. Гулкий шум автомобилей, казался напоминанием о том, что жизнь за пределами этого мрачного момента всё ещё продолжалась, хотя для тех, кто находился на пятом этаже офиса Luna Entertainment, она уже давно остановилась.

Внутри офиса, за плотно закрытыми шторами, горел мягкий свет. Он бросал на стены тёплые блики, которые не могли разогнать атмосферу напряжения, витавшую в просторной комнате для совещаний. Парни из Eclipse сидели за круглым столом, молча, словно марионетки, у которых вырвали нити. В центре стола лежала папка, снабжённая полицейскими печатями. Бумаги, спрятанные внутри, были как холодный ветер, несущий запах смерти. Там были фотографии, тёмные и мрачные, с изображениями мест преступлений, где тела Хары и Суён были превращены в жуткие скульптуры.

Каждое изображение кричало об ужасе: подвешенное тело Хары, её руки изогнуты в болезненной грации; Суён, замершая в позе, которой сама некогда обучала. Кровь на снимках, отражённая вспышками камер, выглядела как чёрные пятна, пролитые чернилами на фон ужасающей сцены. Слабый запах бумаги, смешанный с резким ароматом кофе из недопитой чашки на столе, добавлял к общей клаустрофобии, наполняя пространство едва уловимой тошнотворной нотой.

Юнсо, их лидер, сидел напротив папки. Его руки были сцеплены на столе, суставы побелели от напряжения. Лицо, обычно спокойное и решительное, теперь казалось каменным, но в его взгляде читалась буря. Тёмные глаза, опущенные к столу, словно пытались найти ответы, которых не существовало. Он был одет в простой чёрный свитшот и джинсы, лишённые какой-либо сценической яркости, но даже в этом скромном виде его присутствие ощущалось тяжело. Это был человек, привыкший нести ответственность, даже если она казалась непосильной.

Джэхён сидел слева от него, вытянув ноги под столом. Его ярко-красные волосы, обычно тщательно уложенные, теперь выглядели взъерошенными, как после долгого ночного кошмара. В руках он крутил пустую бутылку из-под воды, её пластиковый корпус издавал тихие, едва слышные щелчки, которые резали тишину. Его лицо, усталое и напряжённое, выражало смесь раздражения и подавленной злости.

— Мы сидим здесь, как в тюрьме, — пробормотал он, не глядя ни на кого. Его голос был тихим, но в нём звучала язвительная горечь, способная пробить любое молчание.

Справа от Юнсо находился Минхо. Его поза была напряжённой, плечи слегка подняты, будто он готовился к удару. Его взгляд, направленный на папку, не отрывался от изображений, как будто он надеялся увидеть что-то, чего остальные не замечали. Руки, лежащие на коленях, сжимались и разжимались, как у человека, который изо всех сил пытается сохранить самообладание.

— Мы должны что-то сделать, — наконец сказал он, его голос звучал твёрдо, но тихо, как у человека, который сам себе приказывает не сдаваться. — Если мы просто будем ждать, это повторится.

Сонгю, сидящий напротив, поднял голову, его лицо было бледным, а обычно живые глаза потухли. Он выглядел, как человек, переживший слишком много. Его дыхание было медленным, почти болезненным, а на лбу блестели капли пота, которые он даже не пытался вытереть.

— А что мы можем сделать? — прошептал он. — Если даже полиция не знает, кто это…

Его голос затих, как будто он боялся произнести то, что витало в воздухе: мысль, что никто из них не сможет выбраться из этого кошмара.

За окном раздался гул грома, который прокатился по небу, словно предупреждение. Свет молнии на мгновение осветил комнату, и тени от их фигур растянулись по стенам, превратившись в гротескные силуэты. Дождь ударил по стеклу сильнее, его ритмичный стук звучал, как зловещий отсчёт времени.

Юнсо сжал руки сильнее, его кулаки дрогнули, но он не произнёс ни слова. За дверью, в коридоре, снова замер Кан Сихён, его массивная фигура, как страж из другого мира, не сводила пристального взгляда с двери. Его лицо оставалось таким же непроницаемым, как всегда, но казалось, что он слышит каждый их вздох, каждый приглушённый шёпот.

Сеул за окном продолжал жить своей жизнью, но для тех, кто сидел за этим столом, он стал далёким и чужим. Их мир сжимался вокруг них, превращаясь в ловушку, из которой никто не знал, как выбраться.

— Они начали опрашивать наших сотрудников, — наконец произнёс Юнсо, разрывая тяжёлое молчание, которое, казалось, душило каждого в комнате. Его голос был низким, как далёкий гул грозы, предупреждающий о надвигающейся буре. — Джису предупредила, что будут проверять всех.

Слова повисли в воздухе, как яд, отравляя пространство. Каждый из них знал, что за этим последует, но никто не хотел быть первым, кто заговорит. Тени на стенах, отбрасываемые тусклым светом ламп, удлинялись и дрожали, будто становились всё более угрожающими.

— И что это даст? — бросил Джэхён, сидящий напротив Юнсо. Его голос был резким, как хлыст, в нём чувствовалась смесь гнева и усталости. — Они не найдут никого. Потому что мы даже не знаем, кого искать.

Он откинулся на спинку стула, его движения были нервными, а пальцы постукивали по подлокотнику в такт собственным мыслям. Его слова эхом отозвались в комнате, усиливая напряжение, уже заполнившее каждый угол.

Минхо поднял глаза от стола. Его лицо, и без того бледное, приобрело мёртвенно-серый оттенок. Казалось, что вся кровь покинула его тело, оставив лишь оболочку. Его взгляд был потухшим, как у человека, который видел слишком много и потерял веру в исход.

— Может, они и не ищут, — произнёс он тихо, его голос был едва слышен, но каждое слово резало, как лезвие. — Может, это кто-то из нас.

Эти слова ударили по комнате, как удар грома. Каждый замер, их взгляды невольно встретились, а напряжение стало осязаемым, как туман, окутывающий их сознание. На мгновение казалось, что даже дождь за окном перестал стучать, чтобы дать этим словам звучать ещё громче.

— Что ты несёшь? — резко ответил Сонгю, его голос был наполнен возмущением, которое едва прикрывало страх. Он подался вперёд, его обычно расслабленные черты теперь были искажены яростью. — Мы здесь, чтобы выяснить, кто нас преследует, а не чтобы обвинять друг друга.

Сонгю сжал руки в кулаки, его движения были резкими, как у человека, пытающегося подавить внутреннюю бурю. Но его слова не смогли погасить искру, зажжённую Минхо.

— А если это правда? — не сдавался Минхо. Его голос дрожал, но он продолжал, словно гнал себя вперёд, несмотря на страх. — Мы никому не можем доверять. Ни полиции, ни фанатам, ни даже… — он замер, его взгляд встретился с остальными.

Его недосказанность повисла в воздухе, как тяжёлый груз. В эту секунду каждый из них ощутил, что стены комнаты, некогда защищавшие их, стали давить на них, словно превращая их убежище в ловушку.

Юнсо посмотрел на Минхо, его тёмные глаза сверкнули под светом лампы, как холодный металл. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но замер. В его голове пульсировали мысли, которые он боялся произнести вслух.

Молния за окном на мгновение осветила город, и гром, последовавший за ней, заставил стекла дрожать. Казалось, природа сама предупреждает их, что за этим моментом последует нечто необратимое.

Всё, что оставалось в комнате, — это звук их дыхания, прерывистого и напряжённого, и едва уловимый запах озона, проникший через щели окон вместе с влажностью дождя. Никто не осмелился нарушить молчание, но каждый из них знал: этот разговор изменил всё.

— Ни нам? — продолжил за него Ёнмин. Его голос был тихим, почти шёпотом, но в этом шёпоте чувствовалось что-то ледяное, от чего холод пробежал по комнате. — Ты хочешь сказать, что кто-то из нас замешан?

— Я не знаю! — воскликнул Минхо, вскочив со стула так резко, что его стул с грохотом упал на пол. Его руки дрожали, а дыхание сбивалось, как будто он только что пробежал марафон. — Я просто пытаюсь понять, что происходит!

Воздух в комнате был тяжёлым, густым, как если бы сама атмосфера впитывала их эмоции. Запах старой бумаги, исходящий от разложенной на столе папки, смешивался с резким ароматом дождя, который проникал сквозь щели в окнах, создавая тошнотворное ощущение клаустрофобии.

Юнсо поднял руку, призывая к тишине. Его движения были медленными, но твёрдыми, как у человека, привыкшего удерживать контроль даже в самых критических ситуациях.

— Все успокойтесь, — сказал он твёрдо, его голос прозвучал как приказ, и шум в комнате мгновенно стих. — Мы не можем терять голову. Если это кто-то из нас, мы разберёмся. Но сейчас у нас есть другие подозреваемые.

Он потянулся к папке и раскрыл её, вытащив несколько листов с распечатанной информацией. Снимки и заметки на них казались ещё более угнетающими под тусклым светом лампы, отбрасывающим длинные тени на стену.

— Первый подозреваемый: Менеджер Хан Джису, — начал он, его голос звучал ровно, но в нём угадывалась напряжённая осторожность. — Она знает всё о нашем расписании. Где мы находимся, с кем встречаемся. У неё есть доступ ко всем нашим контактам.

Все посмотрели друг на друга, тишина вновь накрыла комнату, как плотное одеяло. Лишь слабый треск лампы напоминал о времени, которое медленно тянулось.

— Но зачем ей это делать? — спросил Ёнмин, его голос был мягким, но в нём чувствовалась настоящая обеспокоенность. Он сидел, поджав ноги, и крепко держал в руках подушку, словно она могла защитить его от реальности. — Она работает с нами столько лет. Она была там, когда мы начинали.

— Возможно, она хочет сохранить контроль, — задумчиво ответил Юнсо, его взгляд был устремлён на лист бумаги перед ним, но мысли явно были где-то глубже. — Или это кто-то использует её, чтобы получить доступ к информации.

Джэхён, сидящий чуть в стороне, громко усмехнулся. Его усмешка была резкой, почти издевательской, словно он не мог поверить в услышанное.

— Серьёзно? Ты думаешь, Джису способна убить кого-то? — он откинулся на спинку стула, его руки скрестились на груди, а ярко-красные волосы блестели в мягком свете. — Она слишком занята, чтобы испачкать руки.

Его слова разорвали тишину, как удар грома. Но вместо облегчения они принесли с собой новую волну напряжения. Лампа на потолке слегка мигнула, и на секунду их тени, отбрасываемые на стену, будто зажили своей жизнью, превратившись в силуэты, больше похожие на монстров, чем на людей.

Конец ознакомительного фрагмента.