Сломанные крылья

Светлана Багрянцева (2025)

Благодаря отчиму, я попала в плен как сексуальная рабыня. Казалось, выхода нет, но даже там у меня нашлась подруга и человек, который забрал к себе на остров. Внимание! В книге присутствует жестокость. Хороший конец будет.

Глава 8

Саяр

Мой отец был выдающимся человеком, он смог построить большую империю «Камиран-груп». Сначала занимался строительством, потом открыл сеть отелей на побережье одной из стран. Он сам всё спроектировал, а его люди строили.

В этой части Одауна не было никакой пригодной для туристов инфраструктуры, несмотря на великолепный океан. Папа сделал из этого района туристический рай. Вместо деревни вырос огромный город. И всё это за двадцать лет.

Когда нашу страну штормило, он перевёз семью подальше от зарева гражданской войны в Одаун. К сожалению, отец вскоре умер. Наследство досталось нам с братом Алимом.

Я старше, мне полагалась фирма, а брату деньги, но отец составил завещание по-другому. По моей просьбе я получил только деньги и семейный остров, живу на проценты с наследства и зарабатываю написанием книг. Имя фантаста Саяра Камирана знают по всему миру.

Сегодня брат вызвал меня к себе. Случилось что-то из ряда вон. Обычно он редко дëргает меня, заставляя отлучиться с моего уютного тропического островка.

Как только я зашёл в дом, ко мне сразу кинулась жена брата Нарим, она упала в ноги и начала умолять.

— Саяр, пощади. Саяр, не губи, ей только восемнадцать.

— Здравствуй, Нарин. Я разберусь. Иди к себе.

— Здравствуй, Саяр, — женщина вытерла слëзы, встала и ушла.

— Добро пожаловать в мой дом, Саяр, — брат обнял меня и похлопал по спине.

Я повторил его движения.

— Здравствуй, Алим.

Отстранился, снял обувь. Первым делом пошёл в уборную, потом расположился на диване в гостиной.

Служанка быстро принесла на подносе чай и булочки. Я взял одну чашку и отпил, глянул на брата пристально. Алим сел напротив меня в кресле. Брат выглядел крайне расстроенным и в то же время злым. Что у него могло случиться?

— Нарин умоляла о пощаде. Что случилось, брат? — обеспокоенно спросил я.

Алим покачал головой, обхватив её ладонями.

— Беда, Саяр. Мира беременна. Три месяца уже. Узнали, когда у неё сильный токсикоз начался. Срок маленький, и за нашими широкими одеждами ничего не видно. Как её теперь замуж выдать?

— Как такое могло произойти?! Как, Алим?! Это же позор всей семьи. Быстро дойдёт до родины. Здесь тоже наша диаспора живёт.

— Прости, брат. Прости, — сказал умоляюще Алим.

У нас с братом разница в два года. Мне тридцать шесть, а ему тридцать четыре. Мира моя дочь.

Я женился рано, ещё в восемнадцать лет. Понял, что тяготею к девушкам. Ходить к танцующим куклам почему-то не мог. Пришёл однажды в саману, увидел несчастное лицо рабыни и не стал её покупать. К тому же мне рассказали принцип этого секса и стало вдруг противно. Соитие должно происходить по обоюдному согласию.

Попросил отца сосватать для меня девушку. Свадьбу сыграли быстро. Роза оказалась красивой и доброй, она родила мне дочь через год, но не выдержала и умерла. У нас на родине с медициной для женщин всё плохо.

Девочку назвали Мира, заботу о ней взяла моя мама, а потом и жена брата. Нарин, хоть и была молода, полюбила малышку как родную.

Мы переехали в другую страну, и я тоже воспитывал Миру, пока она не стала совсем взрослой. Последние два года дочь была на попечении Нарин и Алима.

— Позови Нарин и Миру, — сказал я ледяным тоном. — Знаешь, кто её обесчестил?

Брат вызвал служанку и приказал позвать женщин.

— Старый приятель отца, Алваро Бакатун, попросил об одолжении. Его сын Мустам ехал сюда по делам. Курортный сезон, отели забиты, Алваро умолял приютить сына на несколько дней. Мы с тобой хорошо знаем семью Бакатун, приличные люди. Я не смог отказать, — ответил Алим.

— Приличные? Насколько я знаю, они всегда зарабатывали на танцующих куклах. Отец это одобрял, а я нет, ты же знаешь.

— Саяр, бедняки сами отдают дочерей за долги, это не возбраняется. Безработица всех доконала. Такую девицу замуж потом не отдадут, но в остальном закрывают глаза, — возразил брат.

В комнату зашли женщины. Я увидел, что моя дочь заплаканная.

— Здравствуй, Мира, — поздоровался я.

— Здравствуй, пап. Я не виновата, правда. Не виновата, — запричитала она, падая на колени.

— А кто виноват?! Кто подпустил мужчину к своему телу?! А ты куда смотрела, Нарин?! Почему, как положено, не следила за её циклом?! — закричал я.

— Следила. Мира мне приносила каждый месяц доказательство месячных. Она меня обманула, — сказала Нарин.

Я подошёл к дочери, схватил за голову и поднял, чтобы она посмотрела мне в глаза.

— Ты же знаешь, что я должен отдать приказ тебя убить, потому что ты не за долги ушла, а просто подставилась под мужика. Что теперь делать, Мира? Пожалеть и быть позором всей нации?

— Я не виновата, папа. Тётя и дядя уехали на рынок покупать продукты. Братья были в гостях. Мустама не было дома, уехал куда-то. Я не общалась с ним, видела, как он иногда на меня смотрит, думала, ничего страшного. Он пришёл раньше всех, затащил в свою комнату и изнасиловал. Слуги не помогли. Я побоялась сказать, надеялась, что обойдётся, — всхлипывая, поведала Мира.

— В то время в доме были несколько служанок. Я ещё недоумевал, с чего им разом понадобилось уволиться, — задумчиво сказал брат.

Я отпустил дочь и снова сел на диван. Ситуация просто кошмарная, стоило в своё время увезти дочь на родину, к родителям жены, но по закону ребёнок должен оставаться с отцом, если матери не стало.

В Одауне запрещают закрывать лицо, как и в других странах, можно носить только платок. Здесь тяжело сделать закрытую женскую половину, во дворе разрешено только одно жилое строение. Ребёнок обязан посещать школу, даже девочка. Если родители запрещают, малышку могут в приют забрать.

Мира вынужденно училась и вела почти светский образ жизни, за исключением того, что без сопровождения взрослого мужчины ходила только в школьных стенах.

— Завтра полечу в Маранас. Мустам должен ответить за содеянное. Если бы ты заявила сразу о насилии, его бы посадили в тюрьму по законам этой страны.

— Как было заявить? Стыдно, папа. Мустам уехал в аэропорт вечером, — возразила дочь.

— Какое решение ты принял, Саяр? — спросил Алим.

— По закону нашей родины, если двое согрешили до свадьбы, они вместе взойдут на плаху, как и любовники. Я здесь вижу только один выход: Алваро должен взять её в свою семью. Если Мустам откажется жениться, будет суд в храме веры. Отцовство сейчас легко доказать. Дождёмся рождения ребёнка и проведём тест ДНК.

Мира подползла ко мне на колени и заплакала.

— Пап, ты же не сделаешь этого? Я не хочу умирать. Пожалуйста, пощади, пап.

— Я сделаю всё, чтобы он на тебе женился. Не переживай, ты моя единственная дочь, и я не собираюсь остаток дней посещать твою могилу. Встань, тебе сейчас нужно беречь малыша.

Я поднял дочку и посадил к себе на колени, она всхлипнула.

— Спасибо. Я хотела бы жить свободно, как живут девушки в Одауне. Почему в этой стране нет таких жестоких правил?

— Каждый народ живёт по-своему. У всех разная религия. Я не собираюсь нарушать книгу завета. Ты выйдешь за него замуж, это спасёт твою жизнь и обеспечит ребёнка, — ответил я.

— Как скажешь. Я приму любое твоё решение.

— Хорошо. А теперь забирай тётю и уходите. Нам с Алимом нужно обсудить детали.

Мира и Нарим ушли. Мы с братом стали обсуждать мою поездку на родину. Мустама нужно заставить жениться, тут поможет Алваро, если не хочет, чтобы его сын был мëртв.