Юность Мышиного короля

Сергей Борисович Куликов (2025)

Фокс Тен выбрал прозвище «Мышиный король» позывными в подземных гонках. Таковы нравы суровых жителей Зандара — мира, названного в честь великого героя прошлого. Очередное соревнование в глубинах планеты прерывается известием о гибели звездолёта, в котором летели близкие Фокса. Что стало тому причиной: трагическая случайность или чей-то злой умысел? «Ошибка человека при заходе на посадку!» — так говорят в информационной сети, охватывающей всю освоенную Галактику. А как ещё? Разве мог ошибиться кибермозг звездолёта? Надо установить истину на месте. Фокс отправляется в систему Эпсилон Андромеды, ещё не зная, что впереди ожидает масса сюрпризов. Он сталкивается с блокировками доступа к сведениям о катастрофе. Теряет на время ещё одного близкого человека. Наблюдает рост паранойи у членов экспедиции к месту катастрофы. И не может взять в толк, отчего они ругаются друг с другом, и что вообще творится. Атмосфера тайны сгущается, хотя постоянно кажется, что ещё чуть-чуть и всё прояснится.

Глава 3

Фокс выбрался из подземного хода, прорытого землеройной машиной. Наверху он перевёл дыхание и поправил сигнальный пистолет на поясе. Ход вёл глубоко вниз, поэтому даже ускоренный подъём занял значительное время. А теперь-то куда спешить?

Он окинул взглядом окрестности.

Ветер гулял по склону, вздыбливая в воздух тучи мелкого зернистого снега. Они кружились, катились вниз, к подножию горы. Вихри сталкивались и расходились, словно бы постоянно испытывая и дразня друг друга в диковинном танце.

Гора протыкала облачный покров и скрывалась за ним в непостижимой высоте неба. Казалось, великан распустил седые космы и прихорашивается. Трудно представить, какого размера потребовалось бы зеркало, чтобы обозреть великолепие в полном объёме.

Неподалёку — Фокс постоянно забывал точное местоположение — находилась посадочная площадка для гравимобилей. При этом юноша невольно усмехнулся пришедшей мысли: «Что-то я погорячился, со множественным числом-то. Кто на Зандаре выбирает тот же маршрут дважды или вдвоём отправляется в одно место — редкость!»

Несомненная популярность соревнований всё же не превращала весь Зандар в подобие изъеденного мышами сыра. «Чего уж там, какой сыр. При столь редком населении», — подумал Фокс.

Вспомнились одинокие гравимобили, силуэты которых удалялись от посадочной площадки у поселения. «Нет, ещё рыть и рыть, учитывая нашу “освоенность”. Каждый может выбрать что-то по душе». Сложные чувства сопроводили пришедшие на ум мысли.

Зандарцы находили для соревнований самые экзотические места, причём каждый раз новые. Фокс видел потом записи в сети, ему нравилось погружаться в них в режиме сопереживания. Вкусы у всех разные! Перед глазами промелькнули недра холодного Севера или Юга, глубины экваториального ада, который по-другому не называли. Вспомнилось того хуже — ядро планеты, возле которого гонщики рисковали расплавить подручные механизмы.

Однако всем хватало места на слабо освоенном мире.

Поэтому «дырявого сыра» не получалась. Фокс задумался и понял, что привлеченный образ только ему и близок. Ведь кто ещё с детства настолько бы полюбил старую земную сказку о боевом роботе-мерзком Щелкунчике и его бравом, но неудачливом сопернике Мышином короле? Для справки, там ещё присутствовала трагическая любовь. Правда, она мало трогала маленького Фокса. А критика понимания им истории со стороны сверстников вообще никак не волновала.

«Критиковали они, понимаете ли, — подумал Фокс. — А сами-то, сами как смотрели и слушали сказки, пусть другие!». Древние истории имели оглушительный успех на Зандаре. В том не видели каких-либо странностей, учитывая происхождение названия этого мира. Причём никому не мешали сомнения в реальности прототипа у героя, от которого пошло название.

И что же выходило со всеми этими гонками? Минимум конкуренции за маршруты и максимум технического оснащения. Но первое важнее. Из-за этого никаких «гравимобилей» во множественном числе на площадке на горном склоне стоять не могло. Фокса ждал одинокий шар машины, который застыл где-то в снегу. Найдётся — и юноша воспарит над поверхностью, используя управляемую силу гравитации.

По крайне мере, Фокс надеялся, что гравимобиль его ждал. Ещё немного, он чуть уточнит направление, разроет снег и отбудет восвояси. Такой вырисовывался план.

Вообще-то обычно не требовалось уточнять расположение посадочной площадки. На природные силы человеческой памяти не полагались. По первому требованию Фокс присоединялся к сети через имплант в мозгу и считывал координаты. Во всяком случае, так выглядело в идеале.

Между тем плюсы хранилища информации проявлялись лишь при бесперебойном доступе к нему. Стоило удалиться от хранилища и возникали трудности. Ну так что? Имелось надёжное решение даже для межзвёздного пространства — построить как можно больше ретрансляторов. В пределах же планеты трудностям как будто и взяться неоткуда.

Фокс выбрался наружу, огляделся и обнаружил заснеженные просторы, над которыми клубились в танце снежные вихри. Где же площадка? Он активировал канал связи с сетью.

Прямо в зрительный нерв потёк поток образов. Выбор из них позволял отсортировать нужное и ненужное, полезное и вредное. «Как-то медленно сегодня», — подумал Фокс и зачем-то помотал головой. Вряд ли это действие помогло бы в ускорении.

Поток информации лился свободно, но движение оказывалось не столь стремительным, как обычно. Собственно, синхронизация с сетью через процессор импланта делала их связь чем-то вроде вспышек интуитивных озарений. В нормальных условиях пользователь не видел дробления потока на «свою» и «чужую» части.

Именно потому Фокс избегал длительных погружений. Становилось трудно разделять мысли, переживания, наблюдения и соображения — свои и те, что наполняли сеть. Возникало странное чувство, когда решение приходило как бы само собой. Но до конца оставалось неясно, сам ты его принял, что называется, «как на духу», или оно продиктовано сетью при переборе вариантов.

В комфортных условиях многие не видели проблемы в отделении «своего» и «чужого». А вот Фокс видел, но то ведь его личная причуда. Сейчас же условия, в которых он находился, комфортными бы никто не назвал. Фокс и сам теперь хотел бы получить совет, быстро дающий решение.

«Эге, — подумал он, — вот так, значит, мне придётся всё воспринимать — без прикрас. Плохо, конечно, но не смертельно. Затруднительно — вот правильное слово. Затруднительно и потому “нерешительно”».

Фокс знал: скорость потока падала в космосе. Громадные расстояния требовали не менее впечатляющих усилий для преодоления. А с этим приходили искажения, задержки, сбои. В таких условиях становилось нормально ждать доли секунды до получения результатов обработки данных.

Но ущербный характер взаимодействия с сетью на отдельном мире — на планете, которая, возможно, не так хорошо освоена, но всё же освоена? Фокс удивился, почувствовал раздражение и даже гнев. Почему не повезло именно ему?

Неужто мешает громада горы, содержащей в себе, одни предатели знают, какие минералы и руды? Из-за этих руд и проявилась аномалия. Непонятно. Но что-то точно затрудняло контакт с сетью! «Или кто-то», — мелькнуло в голове. Однако Фокс постарался отогнать по-предательски параноидальную мысль.

Он часто выбирал сложные места для работы. Но раньше это не тревожило, ибо сам же держал дистанцию от баз данных. Теперь привычки детства играли против их раба. «Неужто время повзрослеть? — подумал Фокс. — Вот беда. И как, однако, болезненно осознание… Впрочем, кто сказал, что можно добиться чего-то без личных потерь? Только так, увы».

Интеллектуальная система импланта преодолела возникшие трудности и открыла путь к информации. Падение скорости удалось возместить. Заняло всё это, казалось, вечность — пять или даже десять секунд.

Фокс уяснил одно: в будущем лучше избегать мест, где возможные кризисы усугубляются трудностями в доступе к информации. И самих кризисов хватит. Что ж, хороший урок!