Солнце Гнилого королевства

Соня Полчок (2025)

Гнилое королевство полно загадок. Больше в нем, пожалуй, только бед. Войны и религиозные распри плодят среди людей ненависть, страшная эпидемия заставляет больных гнить заживо, а таинственное проклятие навсегда прекращает смену времени суток в стране — там теперь вечное раннее утро. В этих обстоятельствах переплетаются истории мало похожих друг на друга созданий: плотоядного болотного духа и слепого охотника на нечисть, любопытной принцессы и придворного казначея, восточного солдата и викария-еретика, жестокого разбойника и влюбленной в него проститутки. Мысленно или буквально, по принуждению или добровольно, но они все движутся к Глотке — странному месту, где земля пережевывает души грешников. С чем они встретятся по дороге туда и сумеют ли снова найти свет солнца, если не в мире, то хотя бы внутри себя? Первая книга серии описывает начало их путешествия.

Глава 6

При желании Латист Игнистелл мог говорить удивительно громко. В такие минуты ранняя старость Его Величества сразу куда-то чудодейственно испарялась, и он молодел лет на десять. Приказы государя раскатисто проносились над залом заседаний, как над широким полем брани. Латист никогда не вел войны, но порой, возможно, ему нравилось воображать себя командиром в сверкающих доспехах.

— Вам отлично известно, зачем я вас собрал, — вещал Игнистелл, и его голос зычно отражался от высоких сводов. — Страну охватила страшная эпидемия, которую прозвали гнилью. Нет нужды снова напоминать, насколько незавидна судьба заболевших. Сейчас я хочу услышать, как обстоят дела в каждой из областей королевства. Затем мои советники расскажут вам о мерах, которые предприняты для борьбы с заразой. Прошу, господа, начинайте.

Зетлаф едва не уснул от скуки, пока выступали приглашенные гости. Этот совет, вероятно, был самым большим из всех, которые доводилось вмещать дворцу. Крупные землевладельцы прибыли на него отовсюду: из продутого холодными ветрами Залесья и несчастного измученного Рубежья; из сурового Восточного гарнизона и сытого Солнечного причала; с поросших травой бесконечных просторов Великой равнины. Тех, кто не смог приехать лично, заменяли родные или доверенные лица. Король действительно задался целью опросить каждого своего вассала и особенно уважаемых короной дворян с титулами помельче.

Все они говорили по-разному. Одни выпрашивали у престола помощь, а другие храбрились и заявляли, что справляются своими силами. Одни принижали масштаб бедствия, чтобы ненароком не прогневать государя, а другие раздували пожар паники, чтобы под предлогом тяжелых условий добиться выгодных для себя решений. Северный герцог Гларем Хемфриг, старший брат королевы Инфелии, явно прел под слоями теплых мехов и непрерывно промакивал лоб платком. Всякий раз, когда брал слово, он вставлял в речь вопрос о здоровье сестры. Король отвечал ему вежливо, но уклончиво.

Как бы гости ни изловчались в ораторстве, суть их докладов сводилась к тому, что ситуация крайне плачевна. Во всех уголках страны люди массово гнили заживо, постепенно теряли способность двигаться и разговаривать. Уже несколько деревень нашли совершенно пустыми и как будто вымершими. Когда по этим селениям проехались армейские отряды, они обнаружили, что крестьяне остались в своих домах. Только покинуть собственные жилища никак не могли, потому что разлагались за столами и в постелях.

По мере того, как истории становились все более жуткими, брови короля толстыми серыми червяками ползли к его переносице. В конце он сделался мрачнее черного дыма костров, на которых жгли тела зараженных, но упрямая решимость сохранилась в его тоне.

— Очень хорошо. Благодарю за честность. Теперь я должен знать, как этому кошмару противостоит корона. Что тебе слышно, Ухо?

Титул Уха Божьего, первого епископа, много лет подряд носил верховный кардинал Храма Небесного Темени. Звали его Руафис. Он был чуть моложе короля и раза в три толще. Каждый его жест, даже движение челюсти, выглядел торжественно и надменно. Не зря Руафис и его послушники внимали чаяниям толпы на собраниях и тревогам простых людей на исповедях. Ухо якобы передавал все эти просьбы на Небеса в молитвах.

— Мои монахи читают проповеди на площадях и улицах, — напыщенно похвалился гостям кардинал. — Призывают мир к покаянию. Горожане и поселенцы из Проклятого леса приходят в храм исповедаться. В больших количествах, чем когда-либо на памяти живущих.

— А что толку? Это дает плоды? — нетерпеливо спросил Игнистелл.

— Путь очищения долог, государь, — склонил голову Ухо Божье. — Особенно если речь о целом народе, а не о конкретном человеке. Небесам нужно увидеть, что мы подлинно раскаялись. Тогда, я уверен, они смягчат наказание.

— Нельзя ли ускорить этот процесс? Как, к примеру, вы побуждаете своих прихожан чтить святые заветы Небес?

— Мы караем богохульников и пропащих грешников. Варим их живьем в кипятке, что знаменует собой участь нечестивых душ в Глотке.

— Стряпайте суп наваристым, если это и правда работает, — буркнул Игнистелл.

Зетлаф в своем кресле неуютно поежился, а епископ опять согнулся в поклоне, даже не пытаясь прогнать с лица до неприличия довольную улыбку.

После Уха слово традиционно перешло к магистру Кабнелу, старшему охотнику на нечисть. Жилистый и пожилой, он до сих пор почитался в народе опасным воином и искусным магом. С учетом многочисленных былых заслуг его место в совете было скорее символическим, как и место ордена в нынешнем королевстве. И он, конечно, понимал это яснее всех, но не проявлял уныния или напрасных обид. Этим магистр заслужил искреннее расположение Зетлафа.

— Я разослал по областям лучших из моих парней, — спокойно доложил Кабнел. — Им бросилось в глаза, что гниль необычайно привлекает нечисть. Виной тому, вероятно, трупный запах. Деревни, где много больных, твари посещают чаще прочих. Там у ребят был славный улов. Я бы попросил, если Вашему Величеству это будет угодно, разрешить нам использовать сгнившие тела как приманку…

— Приманку? — побагровел Руафис. — Мы здесь обсуждаем истребление этой богомерзкой хвори, а не ее пользу для общества!

Король поднял ладонь, требуя тишины.

— Я обдумаю твою идею, магистр, но вряд ли она нам подходит. Что-нибудь еще?

— Да, государь. Один из братьев внезапно пропал, когда исполнял этот приказ. Он обследовал опустевшие поселения около истока Змеевертки. Сигнал о нападении брат не подавал, я бы ощутил моментально. Просто исчез и сам разорвал нашу с ним связь в сознании.

— Поговорим об этом позже, — отмахнулся король. — Твое ремесло опасно, Кабнел. В лесу на охоте может случиться всякое.

Охотник подбоченился, но ничего не сказал в ответ. Зетлаф ему посочувствовал. Мало приятного в том, чтобы видеть, как отраднейшее дело твоей жизни рассыпается в прах у тебя в ладонях.

Затем наступила очередь графа Михефа, главного королевского полководца. Он относился к разряду самодовольных юнцов, которые честным трудом достигли весьма нескромных успехов, а теперь полагают, будто мир обязан всегда быть к ним благосклонным. На взгляд Зетлафа, его золотистые кудри и надутые красные губы больше причитались девице, чем военачальнику. Впрочем, доблести графу было не занимать, за что король и доверил ему столь важную роль в государстве.

Конец ознакомительного фрагмента.