Хорошие девочки должны быть умнее

София Хартманн (2025)

Василиса с детства слышит одну и ту же фразу: «Хорошие девочки должны быть умнее». Она стремится к лучшему будущему и мечтает стать культурологом, несмотря на неодобрение матери. Но на полпути к мечте она встречает Мирона, сына депутата, известного своими незаконными делами, и из-за него теряет последний шанс на бюджетное место. Теперь она вынуждена учиться на вечернем и ненавидеть Мирона, который так жестоко поступил с ней. Вот только как можно ненавидеть того, кто уже несколько месяцев не выходит из головы?

Глава 3. Хорошие девочки не боятся мальчиков

Следующая репетиция назначена на среду, и у меня есть еще целых пять дней, чтобы придумать план, как снова избежать Мирона. В воскресенье, закончив доделывать домашку в школу и к репетиторам, я освободилась около пяти вечера. Немыслимый дар богов — у меня есть целых пять часов свободного времени, которое я могу потратить на себя. Но, конечно же, первоочередная задача — решить, как вести себя на следующей репетиции вальса.

Для такого важного дела я даже позвала в гости Дашу, и мы засели в моей комнате, заперев дверь на ключ.

— Рассказывай скорее, почему ты сбежала со скоростью антилопы, будто у тебя задница горела, — Даша потирает руки, устроившись на кровати по-турецки.

Я закатываю глаза и откидываюсь на подушки.

— Мне сейчас не до глупых влюбленностей, ты же знаешь.

Даша хватает подушку и бьет меня по голове, от чего я взвизгиваю.

— Ну хватит! ЕГЭ через месяц, блин!

Подруга еще раз бьет меня подушкой по лицу, и я недовольно вскакиваю, хватая другую подушку. У нас завязывается настоящий бой, в котором, спустя много смеха и несколько пропущенных ударов, побеждает Даша, победно прыгая на кровати. Я смотрю на все это, лежа на полу, и наконец чувствую, как перманентная тревога немного отпускает. Улыбка расползается на моем лице.

— Ну вот, так-то лучше, — подруга садится на кровати и подает мне руку, я же, в свою очередь, стаскиваю ее на пол и заставляю распластаться рядом на мягком ковре с изображением моей любимой свинки из Гравити Фолз.

Некоторое время мы просто лежим, глядя в потолок, по которому раскиданы желтые звездочки и пушистые облака из синтепона.

— Знаешь, — начинаю я тихо и закусываю губу. Всегда сложно признаваться в слабостях, даже лучшим друзьям. — Я боюсь, что если позволю себе расслабиться, то влюблюсь в него и все брошу.

Даша приподнимается на локтях и удивленно смотрит на меня.

— Все бросишь? Ты? — она разражается смехом и бьет рукой по полу. — Ой-ой-ой, ну и умора!

Она все продолжает хохотать и стучать ладонью, а я вскакиваю и перехватываю ее руку. Не хватало еще, чтобы мама услышала это и пришла сюда.

— Прекрати! Я тебе тут душу изливаю вообще-то, — обиженно говорю я, отворачиваясь от подруги.

В животе скручивается неприятный узел, а глаза готовы вот-вот наполниться слезами.

— Да ладно тебе, Вась, не обижайся.

Но я уже встаю с пола и сажусь за рабочий стол, открывая ноутбук. Это мой привычный способ справиться с неприятными эмоциями — загрузить себя работой. Но Даша встает следом и захлопывает крышку ноутбука, заставляя меня злобно обернуться к ней.

— Вась, ну прости. Я не хотела тебя обидеть, правда. Просто ты реально не умеешь что-то бросать, — подруга примирительно выставляет перед собой руки, а затем протягивает мне большой палец — наш аналог «мизинчикам». — Мир?

Вздохнув, я сдаюсь и цепляюсь большим пальцем за ее. Мы пару раз трясем руками, а затем со смехом обнимаемся.

— Мир, но только если поможешь мне придумать план.

Оставшиеся пару часов мы занимаемся самым важным делом — разрабатываем стратегию под кодовым названием «Без прикосновений». Мы обе сходимся на том, что полностью избегать Мирона не получится — во-первых, потому что он может что-то заподозрить, во-вторых, потому что Валечка рано или поздно придет на репетицию и может увидеть, что меня на ней нет. К тому же, не хочется подводить Виолетту — все-таки это именно я ее попросила поставить нам хореографию. Придется импровизировать.

В общем, да, никакого адекватного плана мы так и не придумали, зато обозначили цель — не дать Мирону меня коснуться больше двух раз за репетицию. А уж как это провернуть — думать придется мне и прямо на ходу.

Оставшиеся пару часов выходного я решаю потратить на просмотр вебинара по обществознанию — лишним точно не будет. Я не выхожу из комнаты весь день, но ко мне никто так и не зашел, и сейчас это даже радует. Очень приятно все-таки отдохнуть от маминых упреков.

Стоит мне подумать о ней, как тут же раздается настойчивый стук в дверь. Конечно же, я немедленно иду открывать, потому что и так нарушила главное правило — никаких замков в этом доме.

— Я тысячу раз говорила тебе: не смей закрываться! — с порога начинает возмущаться женщина, и ее ноздри раздуваются, как у огнедыщащего дракона. Я едва заметно хихикаю и тут же делаю вид, что мне очень-очень жаль.

— Прости, мам.

Она вздыхает так, будто я самое большое разочарование в ее жизни, а затем выставляет руку. Я непонимающе гляжу на раскрытую ладонь.

— Ключ. Сейчас же.

Что? Она правда сейчас забирает у меня ключ от моей же комнаты?

— Но мам!

Мама хмурится, и глаза ее становятся ярче — если я сейчас же не повинуюсь, беды не миновать. Но мне безумно хочется поспорить, лишь бы не подчиняться ей вновь. Неужели… неужели я смогу?

— Василиса, ты хочешь, чтобы я посадила тебя под домашний арест до конца года?

Сердце сжимается от страха. Липкий холодный пот тут же выступает на лбу. Нет. Я все еще зависима от нее и ее действий и вряд ли когда-нибудь смогу пересилить этот страх…

— Ладно… — бормочу я и, вытащив ключ из ящика стола, кладу ей на ладонь.

Мама улыбается как настоящий победитель, будто она выиграла Олимпийские Игры, не меньше. Убрав ключ в карман домашних брюк, она переводит взгляд на меня.

— Так. Завтра Роберт идет на тренировку, я не смогу его отвести. Ты отведешь.

Я тут же проматываю в голове расписание на понедельник. Кажется, тренировка у Роберта обычно вечером, часов в семь…

— Я не смогу, у меня репетитор в семь.

Мама раздраженно закатывает глаза.

— Перенеси. Роберта нужно отвести на тренировку, — произносит она не терпящим возражений тоном и, развернувшись, уходит на первый этаж. Я остаюсь стоять в дверях, глядя ей вслед.

Никогда раньше она не переходила эту черту — да, братьев она всегда любила больше, но моя учеба была для нее на первом месте. А теперь что, я совсем для нее прислуга?

Я падаю на кровать, пододвигая к себе ноутбук. Сердце болит от слов матери, но я из последних сил сдерживаю слезы. Хватит, хватит плакать каждый раз, когда она ведет себя так! Никаких нервов не хватит.

***

Дни проносятся мимо, как дикие лошади, я даже не успеваю их замечать. Среда наступает слишком быстро, а я совершенно не готова снова встретиться с Мироном. Всю предыдущую неделю у меня получалось думать об учебе, но сегодня… из головы не выходит рыжий парень и его хитрющая улыбка.

Мы все стоим в коридоре перед актовым залом, ждем прихода Виолетты. Я жутко устала за эти три дня, и сейчас сижу на полу, разглядывая одноклассников. Все сбились в стайки, как и всегда, и я вижу, как наша компашка альфа-самцов, как они сами себя называют, окружила Мирона.

Я прищуриваюсь, пытаясь разглядеть, что там происходит. Ваня, с которым мы когда-то очень близко дружили, а сейчас скорее враждуем, хлопает Мирона по плечу и смеется. Нехороший знак. Ряскин очень скользкий тип и никогда просто так ни с кем не дружит. Это я выяснила на собственном горьком опыте.

Не знаю, что мной руководит, но я решаю помочь Мирону. Встаю и, чуть прихрамывая, подхожу к парням.

— Мирон, — зову я и машу ему рукой, когда он переводит на меня взгляд изумрудных глаз.

— О, Заучка Мирская, — тут же прилетает ответ. Конечно, это говорит Паша, это прозвище прицепилось ко мне еще в четвертом классе.

— И тебе привет, Дворцов, — холодно отвечаю я.

Мирон наблюдает за нашей мини-перепалкой со скептическим выражением лица, изогнув одну бровь.

— Мирон, мне нужна твоя помощь, — ровно произношу я, несмотря на усмешки, которые явно предназначаются мне. Мирон не двигается с места.

— Дорогая, ты же видишь, он занят.

Я кривлюсь, чувствуя, как рука Вани обвивает мою талию, но стою прямо, не позволяя ни одному мускулу дернуться.

— Я не к тебе обращаюсь.

— Грубо, Мирская, очень грубо, — Ряскин вплотную подходит ко мне, и из-за разницы в росте мне приходится задрать голову, чтобы смотреть ему в глаза. Мне хочется оттолкнуть его тут же, но принципы сильнее, и потому я продолжаю смотреть на него в упор. Ваня склоняется ко мне и шепчет: — Наказать бы тебя за грубость, а?

Чертов мудак. Терпения все-таки не хватает, и я начинаю вырываться, но Ване это и нужно — он только сильнее сжимает пальцы на моей талии. Мне начинает не хватать воздуха. Так и до панической атаки недалеко…

— Отойди от нее.

Голос Мирона раздается так неожиданно и громко, что Ряскин ослабляет хватку, и я отскакиваю от него, как от огня.

Несколько секунд парни смотрят друг на друга как дикие кошки, которые готовы вот-вот сцепиться, а затем Мирон просто хватает меня за локоть и затаскивает в актовый зал.

«И как я не заметила, что Виолетта уже пришла?» — проносится в голове, но тут же испаряется, когда пальцы Мирона исчезают с моей кожи.

— Больше не бегаешь от меня, а? — тихонько усмехается Мирон, искоса глядя на меня. Замечаю, что встал он туда же, где мы стояли в прошлый раз, и кожу странно покалывает.

Я почти чувствую, как по щекам растекается жар — надеюсь, лицо не красное, как в глупых подростковых сериалах. Мне хочется ответить что-нибудь колкое, но только я поворачиваюсь к парню и открываю рот, как раздается голос Виолетты. Приняв поражение в этой битве (но точно не в войне), я снова отворачиваюсь и пытаюсь сконцентрироваться на хореографе.

— Начнем репетицию, как и в прошлый раз, с разминки, а потом вспомним, что учили неделю назад. Надеюсь, с девятого класса ваша память улучшилась?

По залу бегут смешки, но мне не хочется даже улыбаться. Как только подумаю о том, что ждет меня впереди — сразу в голове выскакивает плашка «опасность», которая мигает и громко визжит.

Разминку я делаю на автомате, даже не глядя на Виолетту. Мой взгляд так и норовит переползти на Мирона, который с удивительной прилежностью выполняет все упражнения.

«Зачем это ему?» — вдруг проскакивает в голове мысль. Я останавливаю ее и начинаю раскручивать. — «Неужели он настолько хочет станцевать вальс? Нет, глупая мысль. Здесь наверняка есть что-то большее, я просто пока не могу это уловить. Какая ему выгода в этом?»

Я ведь прекрасно знаю, кто его отец. Мало кто не слышал эту фамилию хотя бы раз — я из-за схожести с ней натерпелась в детстве. Мирские часто фигурировали в скандальных новостях, потому что Максим Мирской, депутат Государственной Думы, вел какой-то незаконный бизнес. Интересно, а сейчас ведет? У Мирона я это спрашивать, конечно же, не буду — это крайне грубо. А он ведь и так согласился танцевать со мной…

«Фу, Василиса, ну какая же ты все-таки мерзкая. И неблагодарная. Он ведь помогает тебе воплотить детскую мечту!»

Я пытаюсь отмахнуться от этой мысли, но она словно преследует меня. Черт. Ну как же не вовремя все-таки.

— Василиса, — зовет меня голос Мирона, и я выныриваю из омута собственных мыслей. Оказывается, разминка уже закончилась, и теперь все смотрят на меня. Я делаю едва заметный шаг назад, будто пытаясь спрятаться за широкой спиной Мирона. И, что удивляет меня непонятно куда больше, он тоже делает шаг в сторону, закрывая меня собой.

Я слышу, как Виолетта вздыхает и, кажется, в третий раз начинает давать установки. Она хочет посмотреть, что мы запомнили в прошлый раз, и теперь мне снова придется положиться на Мирона. Черт, ну и зачем я сбежала? Не пришлось бы сейчас краснеть и впопыхах учить движения, которые все уже знают.

— Не переживай, Бриджитт Джонс, я все покажу, — шепчет Мирон, когда мы оказываемся лицом к лицу. Мне приходится смотреть на него снизу-вверх, и я замечаю идеальную линию челюсти, но тут же перевожу взгляд выше, встречаясь с изумрудами.

— Спасибо, мистер Дарси, я абсолютно спокойна.

Улыбка Мирона становится шире, когда я подыгрываю ему. Неужели он ожидал, что я совершенный нуб в поп-культуре? Или оценил, как я подыграла в его маленькой сценке?

Задумавшись, я не заметила, как Мирон оказался еще ближе. Глаза его чуть потемнели, и мне сложно уловить что-то во взгляде. Что-то в последнее время я слишком часто думаю. Нужно прекращать. А то однажды я так задумаюсь — и окажусь в заложниках собственных чувств.

Мирон протягивает руку и собирается меня коснуться, но я отстраняюсь.

— А можешь… — я запинаюсь и прокашливаюсь. Горло совсем некстати пересохло, а голос дрожит. Трусиха. — Можешь сначала на словах рассказать?

Мирон склоняет голову вправо, удивленно поднимая брови.

— Хорошие девочки не боятся мальчиков, — усмехается парень, но, заметив мой недовольный вид, кивает.

Если он будет так легко соглашаться каждый раз, у меня сломается мозг.

Я надеялась, что смогу понять только по словесным объяснениям, но, увы, объясняет Мирон как учительница математики — такими же странными терминами и так же непонятно. Спустя десять минут я не понимаю ничего и вздыхаю, опускаясь на сцену.

Мирон садится рядом, и в моей голове снова возникает ошибка, потому что его идеальный коричневый костюм в клетку явно не создан для сидения на грязном полу.

— Может, мы все-таки попробуем потанцевать? — уточняет «мистер Дарси», глядя на меня — снова — сверху-вниз. Я тут же усиленно мотаю головой, чтобы он точно понял — сегодня никаких прикосновений.

«Только он тебя уже касался», — фыркает голос в голове, который вечно хочет зла, но думает, что совершает благо.

Мирон вздыхает и запускает пальцы в светло-рыжие волосы. Я отворачиваюсь от него, надеясь, что он не заметил, как я закусила от стыда губу.

Даша стоит неподалеку и болтает с Егором из параллельного класса, по которому она сохнет уже года три. Я встречаюсь с ней взглядом и показываю жестами, что план отвратительный — провожу рукой по горлу и делаю вид, что умерла. Но подруга только смеется и отмахивается, снова возвращаясь к флирту с Егором. Вот тебе и «лп». Предательница.

— Ну что, если все вспомнили предыдущую репетицию, можем попробовать вместе под счет! — голос Виолетты разлетается по залу. Я поворачиваю голову и вижу, что Мирон подает мне руку.

«О, нет, никаки прикосновений»

Я поднимаюсь без его помощи и, прежде чем снова трусливо сбежать, пару секунд раздумываю, как отмазаться. И, конечно, в голову приходит «гениальная» идея.

— Прости, мне нужно в туалет!

И я снова бегу из зала, ощущая взгляд Мирона на своей спине. Уже у двери слышу голос Виолетты:

— Снова тебя напарница бросила, да? Ну, иди сюда, горемычный, будешь моим подопытным.

Меня бьет крупная дрожь.