Не ангелы

Татьяна Алхимова (2024)

Динар и Илья — друзья детства, обычные подростки, гоняющие на скейтах по центральным улицам родного города. Дома напротив, один класс, общие друзья и такие непохожие семьи. Внешнее благополучие всегда скрывает внутренние изъяны. Так что оба друга оказываются отравлены семейными тайнами, собственными отношениями и жизнью, ведь выбор цели и пути её достижения тоже что-то скрывает… Предыстория главных героев книги «Добро пожаловать в начало», где читатель встретит не только Динара с Илаем, но и Таль, сестёр Ди и родителей.

9

(Илай. Прошлое)

С того дня я потерял способность видеть цвета. Небо — серая ткань. Дома — серые стены. Под ногами — серая слякоть. Даже Ди казался серым, блёклым, сливающимся с обстановкой. Я ходил на лекции, посещал семинары, умудрялся что-то сдавать и получать неплохие оценки, ездил с родителями к родственникам и помогал матери по дому, заглядывал к Динару, чтобы присмотреть за Ли, слушал его отца, когда тот внезапно решался провести с нами вечер на кухне за чашкой чая. Только всё это будто бы происходило не со мной, а с каким-то другим Ильёй, о существовании которого я только узнал. Туман в голове сливался со снежным туманом улицы, оставляя неотвеченным вопрос: где реальность?

Так я и прожил следующий месяц. Или два. Кто там разберёт, когда в Москве кончается зима и начинается весна? Аню за это время ни разу не удалось увидеть, но зато новым, отрешённым взглядом, я рассмотрел другое: Ди отдалялся от меня, занимаясь семейным делом и всё больше разворачивая дело собственное. Его будто бы затянула трясина взрослой, слишком серьёзной жизни, только вот относился он к ней, как к игре. Однажды я стал свидетелем того, как Динар общался с кем-то из постоянных клиентов отца во флагманском бутике, и был поражён манерой держать себя — такого надменного и снисходительного взгляда у друга не помнил до этого. Но самым неприятным оказалась реакция собеседника — подобострастие. Он ведь платил деньги! Ему требовалось получить желаемое! И при этом хозяином положения был Ди. Мой Ди!

Я не узнавал его. И чем больше находил подтверждений того, что Динарчик внезапно стал неизвестным для меня человеком, тем больше оглядывался на себя. Кем стал я? Что с нами произошло за последние несколько лет? Выросли? Конечно. И всё же… Мне была интересна учёба, но я не видел себя в культурологии дальше. Может, мы оба ошибались? Динар в том, что хотел независимости от отца, а я в том, что уверял себя в личной свободе?

Эта странная, неприглядная история с Аней показала, насколько всё усложнилось — я был слеп, продолжая наивно верить в чистоту и доброту людскую, Ди же прозрел гораздо раньше, но наблюдал мир через искажающие линзы. Да и что могут видеть, более того, — знать, парни, только вчера выбравшиеся из-за школьной парты?

Последовавшая за нашей размолвкой с Динаром весна показала мне, как изменчив мир и как много значат в нём близкие люди. Хоть я и выбрал Ди, заставил себя ему поверить, в переломный момент где-то на границе двух времён года, появилась навязчивая мысль — проверить. Благодаря нашим мелким делишкам, разрастающимся в нечто большее, я мог без проблем переговорить со всеми завсегдатаями шумных домашних вечеринок, с затравленными учениками собственной школы, с подъездными наркоманами и мажорами покруче нас, но остаться при этом в уверенности, что никакая информация не просочится наружу. Ни один из моих собеседников не готов был расставаться с возможностью быстро и просто получить нечто особенное в свои руки. Через меня или Ди, конечно.

Вместе с неприятными, иногда даже чересчур, — историями об Анюте, я узнал и кое-что другое. Гораздо более ошеломляющее и неожиданное: оказалось, что мы с Динаром имели вес, несравнимый ни с одной компанией в нашем районе. И за его пределами о нас тоже прекрасно знали. Правда, чаще говорили или спрашивали о моём друге, а некоторые, совершенно потерявшие берега, — предлагали совсем уж противные вещи. Подогнать Ди девушек. С разными целями — кто-то хотел занять место поближе к нему, кто-то готов был ограничиться вхождением в закрытые тусовки. Я же не подозревал, что всё настолько серьёзно, и слухи правдивы.

И если пару лет назад забава по перепродаже сигарет казалась безобидным развлечением, а мелкая возня с камнями — предпосылкой для большой семейной работы, то теперь всё внезапно приобрело для меня другие оттенки, глубже, опаснее и основательнее. Мы были в шаге от незаконного оборота веществ запрещённых и теневой торговли. Как только эта мысль укоренилась в голове, я позабыл и про Анюту с её довольно фривольной жизнью и примитивными желаниями, полностью пересмотрел окружение, разом разорвав знакомства с некоторыми людьми, и несколько дней провёл в полнейшей прострации, ни на шаг не отходя от родителей. Ди за это время звонил несколько раз, но не зашёл, — я попросил мать сказать, что болен и не хочу его заражать. Глупая, детская ложь.

— Илюш, — вечером, уже ближе к полуночи, мама постучалась ко мне. — Можно?

— Заходи.

— Не заболел ли ты на самом деле? — она присела на край кровати, где лежал я, завёрнутый в одеяло с головой, и осторожно погладила.

— Боюсь, что нет.

— Что у вас случилось с Динаром?

— Не знаю.

— Можешь не говорить. Просто я переживаю. Вы ведь с самого детства так дружны…

— Да-да. У тебя два сына, ма…

— Илюшка…

— Он стал другим, мам. Я не узнаю́ его! Ди прячется, закрывается, делает что-то такое, чего я не могу понять. Он по-прежнему мой друг, но…

— Вы просто выросли. И у него всё ещё сложные времена.

— Это не оправдание!

— Это — объяснение.

— Мне хочется, чтобы всё было как раньше.

— Так уже не будет. Нужно принять, — мама заглянула в мои глаза и совершенно серьёзно спросила. — Чего ты боишься?

— Ну…

— Остаться один?

— Наверное… — к горлу вдруг подступил ком, но я всё равно продолжил говорить, потому что остановиться уже не мог. — Я ужасно боюсь, что когда-нибудь вас с папой не станет, и тогда… Если ещё и Ди меня покинет… Постоянно вспоминаю день, когда мы хоронили его мать. Тогда я подумал, что станется со мной, если вдруг…

— Тогда ты был ребёнком. Теперь ты взрослый, и сможешь позаботиться о себе.

— Да. Смогу. Но я… Я так вас люблю. И Ди — тоже.

— Поговори с ним. Скажи всё, что сказал сейчас мне, — её мягкая, тёплая ладонь ласково коснулась щеки, и я, вырвавшись из-под одеяла, сел.

— Мам…

— Да?

— Спасибо… Знаешь, я иногда думаю, что если бы Динар жил с нами, если бы ты была его матерью… Может, ему стало бы легче.

— У каждого свой путь, Илюш. Банально звучит, но так и есть на самом деле. Наверное, все те испытания ему нужны. Но я была бы не против иметь второго сына, особенно если это твой Динарчик, — она улыбнулась, и я не смог не обнять её. Мама последнее время выглядела не очень, сильно уставала на работе, и мы с отцом переживали больше чем обычно. Крохотная, худенькая. Я давно уже перерос свою самую любимую женщину на свете. Только бы с ней всё было хорошо.

— Прости, мам.

— Ну за что же, Илюш?

— Я у тебя бестолковый совершенно. Дурак.

— Скажешь тоже. Совсем как отец.

— Ну, правда!

— Вовсе не дурак, а так… Дурачок, — мама рассмеялась и потрепала меня по голове. — Ладно, время позднее. Я пойду спать, а ты можешь добежать до Динара — у него горит свет, а домашние уехали на несколько дней.

— Правда?

— Да. Мы ведь разговаривали с ним днём.

— Тогда пойду. Да? И могу остаться на ночь если что?

— Можешь, конечно.

— Мам…

— Ну что? — она уже встала и добралась до двери.

— Спасибо…

— Беги, отцу я всё сама скажу.

Собрался я моментально. Вернее, даже не собирался толком. Как был — в домашних потрёпанных штанах и футболке с ярким принтом из любимого аниме, — выскочил в коридор, накинул куртку, кроссовки и, схватив ключи, через три ступеньки слетел вниз. Светофор не работал, мигая жёлтым. Пользуясь тем, что дорога пуста, я без оглядки перескочил на другую сторону, только перед подъездом задрав голову — свет, действительно, горел. На кухне.

Звонить в дверь я не стал, а тихонечко постучал. Створка открылась нескоро, и очень осторожно, будто на пороге стоял не Динар, а кто-то другой. Его уставший взгляд скользнул по моему прикиду и вернулся к лицу.

— Полегчало? — только и спросил он.

— Да. Могу войти?

— Входи.

Ди отошёл в сторону, пропуская меня в квартиру. Пахло сигаретами и чем-то съестным, но непривычная тишина резала слух. Я скинул куртку на вешалку и разулся под пристальным наблюдением друга.

— Ты прямиком из постели? — уточнил Динарчик.

— Типа того.

— Если болеешь, зачем пришёл?

— Я не болею. И… Нам надо поговорить.

— Ладно. Руки вымой, я на кухне. Чай пью.

Послушно проследовав в ванную комнату, я долго мыл руки, хоть и не видел в этом никакого смысла. Отгоняя неприятное чувство вины за обман, заставляя себя настроиться на разговор, который уже успел сложиться в голове по дороге сюда, я медленно зашёл на кухню. Динар сидел за столом, спиной к окну и монотонно перебирал синие и голубые камни, рассыпанные по столешнице, застеленной бархатистой тканью.

— Александрит… Танзанит… Сапфир… Аквамарин… Шпинель… Турмалин… Не хватает индиголита… Или ну его… Забыл, — бормотал Ди, не обращая внимания на меня. Свет причудливо играл на драгоценной россыпи, а я не мог сообразить, к чему всё это.

— Мама сказала, что ты один…

— Как видишь — нет.

— Прости.

— Чай будешь?

— Нет, спасибо.

— Ну как знаешь.

— Динар!

— А?

— Нам нужно поговорить.

— О чём?

— Да обо всём.

— Я тебя слушаю.

— У меня сложилось несколько неожиданных разговоров за последнее время… И вскользь они коснулись нас с тобой. Ты многое скрываешь, недоговариваешь, а ведь ситуация складывается серьёзная. Я боюсь, что мы влезем в то, от чего невозможно отмыться. Ди, ты слишком изменился. Если раньше я понимал тебя, твои желания и знал цели, то теперь — нет. И дело не в том, что случилось зимой, не в Ане. Ты действительно был прав. Даже хорошо, что вышло именно так…

— Тогда в чём проблема?

— Ну в тебе же… Динар.

— Слушай, Илюх, не пойму, что ты хочешь? Ничего уже не будет как прежде! Ни-че-го! Я устал, если ты не видишь. На мне учёба, занятия с Ли, помощь отцу, наше с тобой дело, на которое ты постоянно забиваешь. Детство кончилось! Ясно? — он опустил голову и сжал руки в кулаки, опираясь на стол. Мне стало не по себе, горло сковало, и жар ударил в уши и щёки.

— Я забивал только потому, что… Мне тоже было трудно! Я лишился надежды на светлое чувство, получил удар в спину от лучшего друга, пусть и полезный такой удар. У матери плохо со здоровьем, я не понимаю, что творится в наших с тобой отношениях. А потом прихожу к каким-то левым ребятам, которые намекают, что ты можешь достать для них кое-что…

— Что с матерью? — Ди встрепенулся, и наконец-то я смог увидеть его глаза. Красные, будто заплаканные.

— Не знаю. Она не говорит. Наверное, очередное обострение.

— Она была у врача?

— Да.

— И что?

— Прописал таблетки.

— Держи меня в курсе.

— Динар! — я накрыл свободной стороной ткани камни, лежавшие перед ним, и наклонился вперёд. — Что с тобой?

— Ничего, Илюш. Или всё.

Он ухватил меня за затылок и подтянул к себе так, что мы столкнулись лбами. Я вдруг вспомнил, как однажды, за несколько месяцев до того, как жизнь Ди начала рушиться, случилось нам убегать от разъярённой соседки сверху. Ей не понравились наши разговоры на лестнице, и она решила прямолинейно намекнуть, что делать так нельзя. Позже её, кстати, забрали на лечение. И немудрено! В нас тогда летело всё, что только могло — начиная от обуви и каких-то булыжников, до зонтов и бутылок. Ди успел перемахнуть через перила на пролёт вниз, а мне пришлось отчаянно сигануть в окно, благо этаж был невысокий, а на улице аккурат вплотную к стене припарковался знакомый отца. Я честно думал, что переломаю себе все кости, но — повезло. Кажется, что было это вчера…

— Ты — мой единственный друг. Ближе никого нет, Илюш. Я хочу оградить тебя от всего, что может представлять опасность. Понимаешь? Пусть бы я весь извалялся в грязи, но ты должен остаться чистым. Ты не должен страдать, тебя не должны обманывать.

— Ди. Нет. Помнишь? Мы — вместе. Один ты никогда бы не справился и не справишься. И я один тоже не смогу. Если уж мы — братья, то… Не отгораживайся от меня, пожалуйста.

— Не могу. Ты прав, кое-какие дела зашли слишком далеко. Но я сделаю так, что нас с тобой это перестанет касаться. Мы уйдём в тень и будем делать всё чужими руками.

— Зачем? Зачем вообще это делать?

— Ты же видел, что лежит на столе?

— Да.

— Кажется, будто целое состояние. А на самом деле, как думаешь, сколько останется нам?

— Не знаю.

— Малость. Один камень из сотни. Я так не хочу. Слишком много в них нужно вложить.

— Не понимаю.

Динар отпустил меня, свернул ткань и отодвинул в сторону с тяжёлым вздохом.

— То, чем занимается отец, приносит очень хороший доход. Я не думал даже, какие суммы проходят через счета фирмы, пока не увидел своими глазами. Потом сравнил расходы, всё пересчитал несколько раз… Он обманывает меня. Вернее — обманывал. Я не смогу ничего исправить, пока полностью не стану владеть всем. Но, чтобы быть свободнее в распоряжении той частью, которую мне доверили, требуются деньги. И не малые. Честным путём я зарабатывать их буду лет десять. Долго! Так что… Если есть возможность…

— Это же риск!

— Деньги решают.

— Нет, Ди. Они приносят беду. Те, о которых ты говоришь.

— Я не полезу в криминал. Полезут другие. Им не привыкать.

— Динар!

— Илюш, это временно. Пока я не получу столько, сколько нужно.

— Давай найдём другой способ!

— Он есть, но требует времени. Я не хочу его тратить.

— Расскажи. Вдруг я помогу?

— Илья… — он глянул на меня печально, потухшим взглядом.

— Репутация, Динар. Один раз поставишь пятно и…

— Не говори как отец.

— Но он прав!

— Да.

— Тебя не переубедить?

Конец ознакомительного фрагмента.