Кротовая нора

Татьяна Макарова

Я не могла предположить, что, устраивая бал для своих коллег-физиков, стану свидетельницей убийства известного физика-ядерщика. Мне не повезло, меня заметили, и когда я попыталась убежать, ранили.Потеряв сознание в 2011 году, я пришла в себя в 1755 году.Как не сойти с ума от происходящего, как вернуться домой, кто убил физика, как обезопасить себя, как оставить любимого человека в прошлом и стоит ли возвращаться в свое время? Все эти вопросы мне и предстоит решать.

28

Екатерина Андреевна в рабочем фартуке сидела за резным столом у стены, горящие в канделябре свечи освещали стол. Она низко наклонилась над брошью, закрепленной в деревянных тисках. В руках у нее была лупа и круглогубцы — щипцы с круглоконической рабочей поверхностью.

На столе перед женщиной были аккуратно разложены инструменты для изготовления ювелирных украшений: разных форм и размеров пилки, напильники, щипцы, металлические стержни, маленькие молоточки, пинцеты — и мерительные инструменты.

Я сидела на угловом диване и наблюдала, с каким увлечением и азартом исследует брошь Екатерина Андреевна. Я была настолько удивлена, что у нее нашлись инструменты для ювелирных изделий, что даже не стала сразу про них расспрашивать.

— Изящная оправа, интересная закрепка бриллиантов. Камни расположены так близко друг к другу, удивительная работа. Машенька, — обернувшись ко мне, обратилась она, — ты сказала, что тебе по наследству досталась она, не знаешь, кто ювелир? — и сразу же увлеченно снова повернулась к броши.

— Нет, к сожалению, не знаю. Бабушке эту брошь в свое время подарил поклонник. Он привез брошь из Венеции. Ее сделали по его рисунку, — с ходу смешала я правду и вымысел.

Брошь действительно досталась мне от бабушки, только поклонник подарил ее моей прапрабабушке, а не бабушке.

— Из Венеции? Странно, не встречала там подобных работ. Чистейшие бриллианты, крупный изумруд, — продолжала изучать брошь она. — Какой у него красивый темно-зеленый цвет, никаких природных дефектов, и огранка интересная.

— Катя, а как это ты стала заниматься ювелирными украшениями? Это так необычно, не встречала женщин-ювелиров.

«Особенно в XVIII веке, да чтобы женщина-ювелир. Как интересно складывается, а ведь мы с ней похожи нашими неженскими профессиями», — рассуждала я.

— Мой покойный муж позволял мне изучать ювелирное искусство, пока мы два года жили в Италии. Николай меня очень любил и купил мне все эти инструменты и материалы. К несчастью, он был очень болен и скончался, как только мы вернулись домой.

— Мне очень жаль, прости, я не знала.

— Я уже смирилась. Сначала мне было очень плохо, спасибо Дмитрию, был рядом. Только он никак не может смириться с моим, как он говорит, немужским делом. Я ведь, — Екатерина Андреевна повернулась ко мне, — иногда делаю украшения под мужским именем — месье Лангле, больше для собственного удовольствия. И даже от прислуги я стараюсь скрывать свое увлечение.

— А можно посмотреть? — заинтересовалась я.

— Да, конечно, чуть позже покажу.

— А почему не под своим именем делаешь украшения?

— Если мой племянник, который поддерживает Ивана Шувалова во всех новаторских начинаниях, не разделяет мои взгляды, то что скажут все остальные?

— Но великая княгиня Екатерина Алексеевна изучает науки. Скоро многие женщины придут в науку.

— Я пока не готова к всеобщему вниманию, мне хочется спокойствия.

— Катя, но времена меняются, и ты уже сама меняешь этот мир, — я пыталась убедить Екатерину Андреевну.

— Возможно, придет время. А сейчас я почищу камни, поправлю закрепки, — перевела разговор в другое русло Ростовцева. — Хорошо, что камни не выпали, я не смогла бы найти подобные. Самое сложное — отремонтировать застежку, но я уже знаю, как все исправить, — она довольно улыбалась.

— Катя, спасибо тебе большое.

Екатерина Андреевна хотела мне что-то ответить, но тут раздался грохот, звук бьющегося стекла и громкие причитания. Мы вскочили и выбежали из кабинета.

В зале мы увидели, что большое овальное зеркало в позолоченной раме, висящее над диванчиком, упало и разбилось на мелкие кусочки, рама раскололась на несколько частей. Глаша стояла перед осколками зеркала на коленях и громко плакала, причитая.

— Как же так, — увидев нас, разразилась она еще горше, — барыня, я не знаю, как это произошло, я стала вытирать пыль, а оно упало.

— Глаша, успокойся, — Екатерина Андреевна была само спокойствие, — самое главное, ты не пострадала.

— Барыня, — всхлипывала Глаша, — это плохая примета. — Крестясь и стараясь не смотреть в осколки зеркала, она поднимала куски рамы и складывала их на стол у дивана.

— Глупости, Глаша. Я не верю в приметы. Вставай, собери все и не поранься.

Мне пришла идея, как можно использовать мелкие кусочки зеркала.

— Катюша, можно я соберу осколки и сделаю одну штуку, пригодится в хозяйстве.

— Да? А что именно? — полюбопытствовала Екатерина Андреевна.

— Можно я не буду говорить пока, надо попробовать сначала, вдруг не получится.

— Хорошо, — улыбнулась она, — разбирайтесь, я у себя в кабинете.

Екатерина Андреевна вышла из зала. Глаша, вытирая слезы рукавом, смотрела на меня.

— Глаша, несите таз, будем собирать осколки, потом я скажу, что мне еще понадобится.

Горничная, кивнув, быстро поднялась с пола и осторожно, стараясь не наступить на осколки, выбежала из комнаты.

Я опустилась на корточки и стала аккуратно собирать остатки зеркала, сразу осматривая их и раскладывая по кучкам: мелкие — в одну, крупные — в другую.