Степановна, бабуля-попаданка

Татьяна Охитина (2024)

Тамара Степановна спокойно отдыхала на даче, когда ее пёсик снова сбежал. В погоне за паршивцем она случайно попала в другой мир. Как вернуться домой — непонятно, а тут еще бедные сиротки помощи просят. А потом еще таинственный кот на голову свалился — называет себя фамильяром, обещает помогать, а сам… В общем, кончилась спокойная жизнь у Тамары Степановны, началось сплошное беспробудное веселье.

Глава 8

Когда эмоции улеглись, пришел страх. Тамара Степановна поняла, что завтра ей придется доказывать судье, что она — Хозяйка. То есть, отчаянно врать.

Врать Тамара Степановна умела, но для успешного результата нужно было иметь хоть-какую-то информацию, чтобы было на что опираться. Поэтому, как только незваные гости убрались, она приступила к расспросам.

От детей удалось узнать немного — Хозяйка оказалась персоной загадочной и была кем-то вроде местного божества. Оставшись одна, превратила свое имение в приют, пригрела множество сирот — вырастила, выкормила, выпустила во взрослую жизнь тех, кого не удалось пристроить в семью. А потом исчезла.

Те, кто стал руководить приютом, постепенно развалили ее детище, оставив о былом только память. Дети подтвердили слова кота — репутация у приюта «Большие коты» в последние годы была хуже некуда.

Сам кот не рассказал больше ничего — сбежал, только его и видели.

Впрочем, Тамаре Степановне и без него нашлось чем заняться — рассудив, что Хозяйка не может явиться к судье в затрапезном виде, она принялась приводить в порядок платье, в котором явилась в этот мир. Оно к этому времени как раз успело высохнуть.

Платье выглядело богато — бордовый бархат с золотой вышивкой даже в измазанном виде говорили о достатке. Вот только чиститься от грязи вся эта красота категорически не желала.

К вечеру грязные пятна все-таки удалось победить. Но при этом Тамара Степановна устала так, что, едва поужинав, свалилась без сил. И даже диван, на котором предстояло провести ночь, уже не показался ей жестким.

Дети угомонились сами. Дом уснул. Вернулся ли кот, этого она так и не узнала.

Утро снова выдалось шумным.

— Хозяйка! Проснись!

— Проснись, Хозяйка! Беда!

Сон как рукой смело.

— Что стряслось? Где беда? — Тамара Степановна схватилась за сердце.

— Там!.. Там!.. — Таша подскочила к двери.

— Опять это злыдень приперся?!

— Нет, хуже! — Таша первая выскочила из комнаты. Сестра — за ней. Кляня неведомого злодея, Тамара Степановна поспешила следом. Вышла в кабинет… и остановилась.

— Вот, — всхлипывая, Таша указала на то, что еще вчера вечером было платьем. Сейчас на вешалке в шкафу висела изодранная тряпка, облитая для надежности чем-то черным и липким. Злоумышленник постарался на славу — теперь это страхолюдие оставалось только выкинуть.

— Как же ты теперь к судье поедешь? — воскликнула Таша. И расплакалась.

Желание прибить неведомого вредителя тут же отошло на второй план.

— Да вообще не проблема, — махнула рукой Тамара Степановна, пытаясь ее утешить, — поеду в том, что есть. И вообще, главное не платье, а тот, кто его носит.

Девчушка успокоилась, а после завтрака и вовсе повеселела.

А вот сама Тамара Степановна, наоборот, начала нервничать — кот до сих пор так и не появился. «Может, случилось что? — подумала она. — Встрял куда-нибудь по глупости, да и прибили. Мало ли…»

Однако идти искать его было недосуг — пришло время отправляться в город, к судье. Вот только где он, этот город, и как до него добраться, она понятия не имела. Дети указали куда идти, да и только. «Выйду на трассу, — решила Тамара Степановна, — поймаю попутку, а дальше поглядим».

Сразу после завтрака и выдвинулась. От проводов отказалась — выйдя за ворота отослала детей обратно. Лица у всех троих были такие несчастные, словно она покидала из навсегда. На какой-то миг захотелось плюнуть на судью и остаться. Пообещав, что вернется во что бы то ни стало, она решительно двинулась прочь.

Через несколько шагов не выдержала взглядов в спину и оглянулась — вся троица сиротливо стояла у ворот: худенькие, тощие, оборванные.

«Ничего, — сказала себе Тамара Степановна, — нам бы дом у герцога отбить, а уж с остальным разберемся».

Помахав им рукой, она отправилась дальше, ускорив шаг.

Заросшая грунтовка свернула в пролесок, который скоро кончился, и показалась дорога пошире. Тоже грунтовая, но изрядно накатанная.

И абсолютно пустая.

Левый ее конец исчезал за холмом, правый в изрядной дали упирался в поселение с крепостной стеной, похожее на детский конструктор. Возле стены, словно пшено, были «рассыпаны» деревенские домишки.

Прикинув, сколько придется топать, Тамара Степановна приуныла. Сил на такой марш-бросок у нее не было.

Она уже хотела вернуться, когда из пролеска показалась телега. Лошадь, что ее тащила выглядела ужасно тощей. Как и старик, что ею правил. Кот в этой худосочной компании смотрелся как родной.

— Здрасьте, — сказала Тамара Степановна, когда телега подъехала ближе.

Старик бросил вожжи и, подскочив, бухнулся в ноги.

— Хозяйка! Пресветлые небеса, ты вернулась!

— Мужчина, встаньте! Вы чего? — Тамара Степановна бросилась его поднимать.

— Хозяйка! Счастье-то какое! — не унимался тот.

— Ладно, ладно, только встаньте и отвезите меня в город. А то я, кажется, уже опаздываю.

— Вмиг домчу! — обрадовался старик. — Лошадка у меня резвая!

Тамара Степановна посмотрела на нее с сомнением, но старик оказался прав — до города они добрались на удивление быстро.

Все это время Никодим — так представился старик — не умолкая, рассказывал о том, в какой кошмар превратилась жизнь в деревне, когда земля перешла к герцогу.

— При тебе-то, Хозяйка, так славно было, а сейчас… Вымираем мы. Малые больными да слабыми рождаются, старики держатся кто как может, но тоже многие на тот свет ушли, а молодые работают с утра до ночи, спины не разгибают, а толку…. К озеру-то герцог нас не пускает. Сам пользуется да дружков возит, а мы… только если втихую кто воды наберет. На вес золота водица теперь, а без нее ничего не родится. Ты уж, Хозяйка, помоги, заступись за нас. Больше-то некому.

— Заступлюсь, — кивнула Тамара Степановна, стиснув зубы. — Даже не сомневайтесь, заступлюсь. Этот наглец у меня попляшет.

Клокоча от гнева, она покинула телегу, которая в это время подъехала к городской площади, и отправилась следом за котом. Словно чувствуя ее ярость, прохожие расступались, и до приземистого здания ратуши она добралась вовремя.

Зашла внутрь и, узнав, где находится судья, не менее решительно двинулась к нужной двери.

Постучала, открыла, вошла — и наткнулась на герцога.

— Явилась, самозванка, — смерив ее злобным взглядом, прошипел он.