Мы ненавидим всех. Преданные. Месть

Таша Мисник (2024)

Кто-то играет на деньги, кто-то — на желание, а они — на чувствах. Ставка в их игре — сердце обидчика, и пришло время для заключительной партии — партии Ревендж.⁣⁣⠀ Она разрабатывала свой план мести в течение десяти лет и теперь готова воплотить его в жизнь. Ревендж настроена на победу и не сдастся, даже если противником в ее игре должен выступить тот единственный, кого она когда-то любила.⁣⁣⠀ Но порой даже идеальный план может рухнуть, если в него вмешается кто-то лишний, не так ли?⁣⁣⠀ ⁣⁣⠀ «Раньше мы были преданы друг другу,⁣⁣⠀ а теперь — друг другом.⁣⁣⠀ И сейчас внутри меня нет ничего, кроме ненависти.⁣⁣⠀ А это значит, что ты в игре.⁣⁣⠀ Теперь на кону твое сердце.⁣⁣⠀ И ты проиграешь. Обещаю.⁣⁣⠀ Я причиню тебе боль, потому что… могу.⁣⁣⠀ ⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀твоя Ревендж».

Заметка от 13 октября: «HATE»

Автор заметки: Ревендж

Ты знал, что в казино Монте-Карло существует одно правило: не пускать в заведение людей в форме?

А все потому, что однажды один морской офицер проиграл там целое состояние, включая всю судовую кассу. Он, безусловно, разозлился и в порыве гнева приказал развернуть корабельные пушки в сторону Монте-Карло. Предупредительный выстрел был произведен по горам, после чего владелец казино быстро согласился вернуть офицеру деньги. Это был первый случай, когда казино простило игроку его проигрыш.

Но мы не играем на деньги. Ставка в нашей игре — сердце. И неважно продолжит ли оно биться в конце.

Поэтому мы никогда не прощаем проигрыш даже под угрозой пушечного выстрела. А единственное правило нашей игры гласит: здесь нет места любви.

***

(дополнено)

Ты первый, кому я доверяю эту тайну. И если честно, надеюсь, что ты никогда об этом не прочтешь. Но на всякий случай сбереги.

Почему я на это решилась? Не спрашивай, ладно? Вчера у меня был хреновый день, и ты, как никто другой, к этому причастен. Поэтому сейчас мне нужно высказаться. В лицо — я не могу.

Ну, а теперь слушай.

Все началось с безысходности. Мы были еще детьми, когда придумали эту игру. Тео и Энзо было по двенадцать, мне — десять, Хоуп — всего семь. Но даже в таком раннем возрасте внутри нас уже кипела ненависть, и мы нуждались в способе, чтобы ее излить.

Тогда в одну из дождливых ночей в туннеле заброшенной шахты наши подсвеченные фонариками лица нарекли нашу четверку «Хейт»¹. По первым буквам наших имен:

H — малышка Хоуп (Hope).

A — Астра (Astra) — это я.

T — Тео (Theo).

E — Энзо (Enzo).

В ту ночь наша четверка стала непоколебимой. Мы смогли обратить свою ненависть в игру, правила который писали сами. В ту ночь мы сами стали частью нашей игры.

С тех пор каждую неделю члены банды «Хейт» собирались в своем убежище и фантазировали, изощряясь, кто придумает лучшее наказание для наших мучителей. В те моменты нам действительно становилось не так больно, и мы смеялись над нашими ссадинами, синяками и кровоподтеками. Глубоко в заброшенной шахте наша боль превращалась в забаву, и мы забывались до восхода солнца, а с первыми лучами возвращались обратно домой.

Но уже не было так страшно.

После игры мы ощущали себя супергероями из комиксов, которые однажды вырастут и начнут вершить правосудие. И тогда не уцелеет ни один монстр. Их сердца будут вырваны с корнем. Кара «Хейт» настигнет каждого, даже когда мы сбежим за океан.

***

(дополнено)

С того времени прошло уже пятнадцать лет. Я выросла, и игра тоже стала взрослой. Она уже давно вышла за рамки детских фантазий. Теперь это не забава четырех дрожащих от страха детей. Теперь все серьезно и, к сожалению, зашло слишком далеко.

Поэтому я сейчас здесь.

Поэтому не подпускаю тебя слишком близко.

Однажды ты поймешь, что я не могла нарушить главное правило. Помнишь, какое?

В этой игре нет места любви.

Примечания

1

с англ. hate — «ненависть».