Мы ненавидим всех. Преданные. Месть

Таша Мисник (2024)

Кто-то играет на деньги, кто-то — на желание, а они — на чувствах. Ставка в их игре — сердце обидчика, и пришло время для заключительной партии — партии Ревендж.⁣⁣⠀ Она разрабатывала свой план мести в течение десяти лет и теперь готова воплотить его в жизнь. Ревендж настроена на победу и не сдастся, даже если противником в ее игре должен выступить тот единственный, кого она когда-то любила.⁣⁣⠀ Но порой даже идеальный план может рухнуть, если в него вмешается кто-то лишний, не так ли?⁣⁣⠀ ⁣⁣⠀ «Раньше мы были преданы друг другу,⁣⁣⠀ а теперь — друг другом.⁣⁣⠀ И сейчас внутри меня нет ничего, кроме ненависти.⁣⁣⠀ А это значит, что ты в игре.⁣⁣⠀ Теперь на кону твое сердце.⁣⁣⠀ И ты проиграешь. Обещаю.⁣⁣⠀ Я причиню тебе боль, потому что… могу.⁣⁣⠀ ⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀твоя Ревендж».

Глава 1. За океаном

Конец августа¹

Астра

— Долго нам еще? — вздыхаю я, упираясь пятками в приборную панель «Форда Мустанга», за что получаю в лоб смертоносную молнию вместо зеленоглазого взгляда.

— Ноги. — Командный тон Энзо заставляет меня закатить глаза. Мои плечи снова поднимаются от безнадежного глубокого вздоха, и я послушно опускаю резную подошву челси²обратно на дизайнерский коврик его тачки-конфетки первого поколения.

— У меня затекла даже задница, — цокаю я. — Зачем надо было переться из Бостона в Ро́ли³на машине? Гребаных восемьсот миль.

— Заканчивай ругаться. В университете Чапел-Хилла тебе придется затолкать свой язык в свою же затекшую задницу.

На это замечание мне нечего возразить, и я скрещиваю руки на груди, проглатывая негодование. Энзо прав, но это не значит, что я довольна. Мне придется чертовски постараться, чтобы не налажать. Я все-таки стремлюсь попасть в спортивный педагогический состав университета Северной Каролины, а не вступить в ряды первокурсников.

— Я арендовал для тебя дом в спальном районе Роли. Ничего вычурного, чтобы не привлекать внимание. До кампуса около часа езды. Купишь себе подержанную тачку, как доберемся. Твои документы одобрены, так что будь лапочкой и угоди президенту колледжа. Больше улыбайся. У тебя это хорошо получается.

Я фыркаю, отворачиваясь к приоткрытому боковому окну. Мое лицо обдувает теплый ветер, характерный для этой местности в конце августа. Зеленые лесные кроны волнами приглаживают землю, прыгая то вниз, то вверх. Спустя пару миль низкие холмы перетекают в равнину. Наверное, мы проезжаем плато Пи́дмонт, о котором рассказывал Энзо.

Смахнув с лица прядь каштановых волос, выбившуюся из небрежного пучка на макушке, я вглядываюсь вдаль, пропуская красочные горизонты. Здесь очень красиво. Наверное, я бы не отказалась осесть тут дольше, чем на год, но у нас с Энзо другие планы. Поэтому лучше не влюбляться в живописные пейзажи. Лучше, как всегда, не привыкать. Пройдет время, и на смену Северной Каролине придет Южная, потом Джорджия, Алабама или Техас. Я бы хотела однажды добраться до Калифорнии, но я не настаиваю. Всякое лучше, чем место, откуда мы родом.

— Астра, ты слышишь меня?

Я отвлекаюсь от вида за окном и поворачиваю голову к водительскому сиденью, встречаясь со взглядом Энзо. Не прерывая зрительный контакт, одной рукой он придерживает руль, а второй вытаскивает из пачки сигарету и зажимает ее между губ.

— Ты в порядке? — Его бровь приподнимается, образовывая на лбу пару горизонтальных морщин. — Я не должен беспокоиться? — Он подносит зажигалку ко рту, щелкает и делает глубокую затяжку. На выдохе клубы сизого дыма заполняют салон «Мустанга», и я кашляю.

— Все хорошо. Просто немного волнуюсь. — Я открываю боковое окно до предела и делаю жадный глоток свежего воздуха.

— Это пройдет. Помни, зачем мы здесь. Помни о нашей ненависти. И не забывай, что мы делаем с теми, кого ненавидим. — Энзо выпускает мне в лицо кольцо из дыма, заставляя меня задержать дыхание. — Он в игре. И ты знаешь ставки.

— Знаю. — Я стискиваю зубы. — Не переживай, я не отступлю. Я помню правила.

— Я в тебе не сомневаюсь, Астра. — Сосредоточенный взгляд зеленых глаз кажется еще более тяжелым под навесом широких черных бровей. Энзо возвращает внимание к дороге, сжимая во рту фильтр сигареты. — Думаю, эта партия будет самой интересной. — Слышу, как ударяется об зубы пирсинг в его языке. — Повеселимся круче, чем с твоим отцом.

— Да… — тихо отвечаю я, уже укладывая голову на сложенные поверх открытого окна руки.

Мою кожу снова ласкает летний ветер, и я закрываю глаза, позволяя ему целовать мое лицо. Он поглаживает мой нос и щеки и будто умиротворяюще шепчет: «Не переживай, я сейчас прогоню твои воспоминания».

И он прогоняет. До конца пути я больше не думаю об отце.

***

Мы проехали уже через весь город, но Энзо по-прежнему не останавливается, даже когда машина минует огромный парк и въезжает в пригород, усыпанный белоснежными особняками.

Нам точно не сюда?

Я бы не отказалась от чего-нибудь побольше фургона с прицепным трейлером. Но Энзо даже не думает тормозить, увозя меня все дальше от комфортной жизни.

Когда мы сворачиваем с центральной дороги к окраине Роли, мне по-настоящему становится не по себе. И одноэтажный дом с потрескавшейся краской у дверей и окон, возле которого глохнет мотор «Мустанга», не вызывает никакого восхищения. Надеюсь, это какая-то ошибка.

— Проснись и пой, пташка. — Энзо тормошит меня за плечо. — Вот и твое гнездышко. Нравится?

— Ты шутишь. — Сначала я окидываю взглядом дряхлое строение, а потом — невозмутимое лицо Энзо, на котором нет ни капли иронии. — Я не буду здесь жить. Смахивает на логово серийного маньяка из документальных фильмов о похищении детей.

— Брось. По-моему, очень мило и не вызывает подозрений.

— А забор? Что это вообще? Это натянутая сетка? Надеюсь, ток к ней не подведен?

— А на что ты рассчитывала, Астра? — Энзо закуривает еще одну сигарету, заполняя салон облаками табачного дыма. — Трехэтажную виллу с бассейном и дворецким? Так теперь живут помощники тренера сборной университета по баскетболу?

— Нет, но… — не успеваю возразить я, как Энзо резко перебивает меня:

— Все должно соответствовать легенде, Астра. Иначе в этот раз проиграешь ты.

— Ладно, — соглашаюсь, пытаясь усмирить внутренний поднявшийся шторм. — Помоги затащить чемоданы.

— Как прикажете, мисс Аллен, носильщик Энзо к вашим услугам.

Он сжимает пальцами фильтр сигареты, и я мысленно складываю четыре вытатуированные на них буквы в слово «HOPE»⁴, а затем рефлекторно перевожу взгляд на шею Энзо, где над широким вырезом черной футболки печатными красными буквами выбито совершенно противоположное по значению, но не менее важное для нас слово «HATE».

— Чего застыла? — Энзо отправляет окурок в приоткрытое окно черного «Мустанга» и, открыв дверцу, выбирается из салона. — Идем заселяться в твой новый дом.

— Я ненавижу тебя, знаешь? — бурчу я, хлопая дверцей со стороны пассажирского сиденья.

— Эй. — Он оборачивается. — Осторожнее с этой фразой, иначе тебе придется поиграть и со мной.

— Да, прости, — сглатываю я, притормаживая. — Вырвалось. Я не имела в виду, что…

— Я знаю. — Уголок его губ вздергивается в слабой ухмылке. Это максимум, потому что Энзо никогда не улыбается. Уже больше половины своей жизни. — Захвати из багажника что полегче. Остальное я беру на себя.

***

Внутри этого рифленого ящика, который Энзо называет арендным жильем, не все так плохо, как казалось снаружи. Чистые паркетные полы, стены нежного небесного цвета, уютная компактная кухня с выходом за задний дворик, три просторные комнаты помимо санузла и гостиной, гараж со встроенным винным холодильником и пивным кегератором, которые я точно опробую в ближайшее время, парковочная площадка на улице и широкая двуспальная кровать с мягким ортопедическим матрасом.

Так уж и быть, пожалуй, ненадолго здесь можно задержаться.

— Смотри, — голос Энзо доносится из гостиной, — здесь даже есть камин.

— В Северной Каролине довольно теплые зимы, — сообщаю я, замирая в полукруглой межкомнатной арке.

— Вижу, ты ознакомилась со статьями, что я скидывал тебе. Умница. — Он одобрительно кивает. — А как начет баскетбола? Все выучила? Не нужно тебя проверять?

Я прекрасно знаю, что Энзо специально это делает — издевается и провоцирует меня, но я все равно злюсь.

— Нет, — отрезаю. — Я с детства люблю баскетбол, ты ведь прекрасно это знаешь. И мы вместе следили за всеми последними играми.

— Значит, ты не будешь против быстрой викторины для новичков?

— А давай. — Я принимаю вызов, складывая руки под грудью. Ему не удастся зацепить меня.

— Название твоей будущей команды?

— «Северная Каролина Тар Хилз». Даже обидно слышать от тебя такой вопрос.

— Ладно. Усложняю. Сколько раз завоевали звание чемпионов NCAA⁵?

— Шесть.

— Кто уже второй год является тренером команды? — Энзо прищуривается, но я знаю, к чему он ведет.

— Тео. Тео Сантана. Бывший атакующий защитник «Чикаго Буллз». Неоднократно признанный MVP⁶. Молодая сгоревшая легенда NBA⁷.

— И что ты чувствуешь, когда говоришь о нем?

Пристальный взгляд Энзо проедает меня насквозь, но на моем лице не дергается ни один мускул. Вот для чего он завел этот глупый разговор о баскетболе. Хоть и говорил, что не сомневается во мне, но все равно проверяет. Он хочет убедиться в моей преданности. Он хочет, чтобы я еще раз проговорила это вслух.

— Ничего, кроме ненависти, — твердо произношу я.

Мой ответ вызывает одобрение в глазах Энзо, и во второй раз за день я удостаиваюсь едва заметной ухмылки. Он подходит ко мне ближе, касается завитка, выпавшего из пучка на голове, и аккуратно укладывает мне на плечо.

— Ты готова. — Пирсинг в его языке слабо лязгает о зубы.

Почему-то рядом с Энзо я всегда чувствую себя крохотной слабой девочкой из нашего тайного убежища в заброшенной шахте. Если закрыть глаза, то я окажусь именно там — у костра, среди угольных рисунков на каменных стенах, под мнимой защитой наших детских фантазий. Но теперь, когда я уже взрослая, то точно знаю: если Энзо рядом, значит я в безопасности и только с ним я могу быть самой собой.

— Ты со всем справишься, Ревендж⁸. — Он облизывает губы, и на кончике языка сверкает серебристый шарик. Тонкие холодные пальцы Энзо поглаживают мою скулу, и я прикрываю глаза. — Ты не подведешь. — Мои веки подрагивают. — Я буду поблизости. — Мои ресницы трепещут. — Буду наблюдать за тобой. — Его дыхание с примесью табака и ментола оседает на моих губах. — Я не дам тебе оступиться. Знай это. Я всегда рядом. Ты никогда не останешься одна.Даже если нас будут разделять мили. Не бойся. Я всегда вот здесь. — Энзо берет меня за руку и подносит указательный палец к моему виску. — И здесь. — Он прислоняет мою ладонь к моей же груди, туда, где сердце. — Остались только мы вдвоем, Астра. И мы одно целое.

— Да… — томно выдыхаю я, поднимая на него взгляд.

— У нас одна цель. — Большой палец Энзо мягко скользит вдоль моего шрама на ребре ладони от мизинца до запястья.

— Да, — повторяю, вглядываясь в зеленые глаза.

— Игра началась.

***

После того, как Энзо уезжает, я остаюсь совсем одна в новом доме, в незнакомом районе, в городе, где я должна играть свою новую роль.

Я раскладываю свои вещи в шкаф и потягиваю белое полусухое из старого винного бокала, что остался тут от предыдущих владельцев. Бокал без единой царапины и выглядит как новый. Наверное, прежние владельцы не увлекались вином так сильно, как я.

На часах всего девять вечера — слишком рано, чтобы ложиться спать, но поздно для обзорной экскурсии по городу. Я вытаскиваю из чемодана свой парик ярко-алого цвета и на секунду задумываюсь, не пойти ли мне развеяться.

Раз уж с завтрашнего дня мне придется играть роль любезной и услужливой Астры Аллен, то почему бы сегодня напоследок не выгулять дерзкую Ревендж?

Я отгоняю подальше эту дурацкую мысль и делаю жадный глоток вина. Энзо не одобрил бы моих похождений. Вот закончим игру, а потом я смогу насладиться свободой. И своей победой. Но второй опустошенный бокал говорит мне, что парик слишком классно смотрится в сочетании с красной помадой, а запрет Энзо — вовсе не запрет, а легкое предупреждение, обусловленное его паранойей и желанием всех вокруг контролировать.

Поэтому через пятнадцать минут я уже наношу последние штрихи броского макияжа, добавляю на скулы блесток, расчесываю алый парик в форме каре, скрываю под ним свои длинные каштановые кудри, и очерчиваю карандашом контур красных губ.

Драные колготки в крупную сетку никогда не выдадут во мне будущую помощницу тренера «Тар Хилз», а короткие кожаные шорты и черная футболка с принтом черепа и роз помогут на сегодня забыть, что я уже давно не студентка. На самом деле я ею никогда и не была. С нашими играми и вечными бегами я так и не закончила старшую школу. Что уже говорить о поступлении в университет. Документы о моем образовании куплены, как и часть моей биографии. Энзо уже давно позаботился о нашей истории и подкрепил легенду, которой я должна следовать. Если бы не он, не знаю, как бы я справлялась со своей жалкой жизнью.

Выбраться из этого богом забытого района Роли не так-то просто. Мне приходится пройти около половины мили, чтобы поймать такси. Поэтому, когда я наконец-то оказываюсь в баре, порция залпом выпитого виски — как раз то, что мне нужно, чтобы унять раздражение.

Мне не нравится это место. Не нравится район, куда меня затолкал Энзо. Он слишком сильно напоминает мне о доме, а эти воспоминания до сих пор вызывают в теле колкую дрожь.

Поэтому я выпиваю еще. Но уже на третьем стакане мне становится скучно. Я просыпаю на барную стойку соль и принимаюсь укладывать ее пальцем в слово «HATE».

— Ты новенькая? — Голос бармена останавливает меня на букве «A». На моей букве. Я отвлекаюсь от аппликации и молча утыкаюсь в него взглядом из-под прямой красной челки. — Никогда тебя здесь раньше не видел.

— Больше и не увидишь. Здесь можно сдохнуть от скуки. И виски полное дерьмо.

Я смахиваю со столешницы соль и разворачиваюсь к выходу. Зря я сюда приперлась. Но в том доме я все равно не усну. Не в эту ночь. Я давно не оставалась одна, и мне снова страшно, как в детстве. Нужно было попросить Энзо остаться. Хотя бы сегодня.

Я забредаю за угол бара, чтобы успокоить мысли в тишине, запрыгиваю на жестяной контейнер в неосвещенной части переулка и устраиваюсь на нем сверху, свесив ноги. Достаю из кармана шортов сигарету и зажигалку и щелкаю, делая вдох.

Ненавижу дым. Ненавижу запах табака. Ненавижу, когда курит Энзо и выпускает клубы мне в лицо. Ненавижу то, что делаю сейчас сама. Но меня никогда не хватает больше, чем на две затяжки. Дальше сигарета просто медленно тлеет в моих пальцах. Энзо говорит, что я зря перевожу продукт.

Так происходит и сейчас.

Я тихо наблюдаю, как оранжевый огонек превращает что-то осязаемое в прах. Как что-то горит в моей руке, когда я единственная, кто может предотвратить эту гибель. Но я не хочу. Мне нужно обжечься, чтобы почувствовать снова. Я тоже хочу гореть.

Я не стряхиваю пепел. Я жду, когда он упадет, а потом моя кожа начнет зудеть от приближающегося тепла. Я уже предвкушаю, как прикушу губу, когда станет больно, но потерплю еще, чтобы остался ожог, однако внезапный лязг заставляет меня встрепенуться, и я роняю сигарету на асфальт.

Вот черт. Кажется, сегодня мои пальцы останутся целыми.

— Сука! Гребаный мудак! Гори в аду! — От кирпичных стен узкого переулка отражается громкое разъяренное эхо.

Из ресторана напротив через черный вход вылетает парень. Он пинает ногой мусорный бак, и тот с грохотом падает на землю. Черные мешки мусора рассыпаются у его ног, и он топчет их сверху, продолжая громко ругаться:

— Иди к черту! Пошли вы все к черту! Ненавижу!

— Настолько сильно, что готов выжать из гнилого винограда вино? — подаю голос я, и парень замирает.

— Кто здесь? — Его силуэт находится прямо под светом фонаря, и я вижу, как он сжимает кулаки и вертит головой, пытаясь понять, откуда доносится звук.

— И это все, на что ты способен? — Я спрыгиваю с контейнера и выхожу из тени, упрощая незнакомцу задачу. Сегодня у меня нет настроения на прятки. Мне хочется чего-нибудь поострее. — Сла́бо, — усмехаюсь. — Либо ты трус, либо твоя ненависть — одноразовая фальшивка.

— Ты меня не знаешь, — огрызается он, тяжело дыша.

— Мне и не нужно. Я уже достаточно услышала и увидела, чтобы делать выводы.

Ступая ближе, я оцениваю габариты парня. Он явно крупнее, чем казался с противоположного угла. Его вид устрашает, и это чувство меня определенно заводит. Я уже упоминала, что я со странностями?

Брюнет раскрывает рот, но не отвечает. Вместо этого он не спеша оглядывает меня с головы до ног. И готова поклясться, ему нравится то, что он видит. А мне нравится то, что вижу я. И с каждым шагом к нему я убеждаюсь в этом все больше и больше.

Широкие плечи, высокий рост около шести с половиной футов⁹или даже выше, спортивное тело плотно обтягивает материал тонкой белой рубашки, от сжатых кулаков тянется изящная паутина выпуклых вен, лицо штрихуют острые скулы, и я понимаю, что хотела бы увидеть его оскал. Думаю, это красиво. Красивее, чем эта самоуверенная ухмылка, окрасившая его лицо.

Прости, малыш, ты очень привлекательный, но максимум, что тебе светит, — одноразовый забег. Надеюсь, ты успеешь довести меня до «финиша».

— Так ты эксперт в ненависти? — Темноволосый красавчик прищуривается и больше не кажется озлобленным. Скорее заигрывающим. Быстро же он остыл.

— Можно сказать и так. — Кажется, начинаю заигрывать и я.

— Покажешь, на что тыспособна?

— Покажу, если докажешь, что этого заслуживаешь.

Примечания

1

События разворачиваются до создания первой заметки Ревендж.

2

Челси — это высокие ботинки чуть выше щиколотки. Отличительной чертой является текстильная эластичная вставка по бокам каждого ботинка. У челси нет шнуровки, они выглядят минималистично и редко имеют дополнительные элементы дизайна.

3

Роли — административный центр штата Северная Каролина (США).

4

В переводе с англ. — «надежда».

5

NCAA (в переводе с англ. — «Национальная ассоциация студенческого спорта») — национальная университетская спортивная ассоциация, в которую входят 1281 различная организация, организующая спортивные соревнования в колледжах и университетах США и Канады.

6

MVP (в переводе с англ. — «Самый ценный игрок регулярного чемпионата НБА имени Майкла Джордана») — титул, ежегодно присуждаемый самому ценному игроку НБА по итогам регулярного сезона.

7

NBA (в переводе с англ. — «Национальная баскетбольная ассоциация») — профессиональная баскетбольная лига Северной Америки, в частности, США и Канады.

8

В переводе с англ. — «месть».

9

Шесть футов пятьдесят дюймов (6'50'') приблизительно равняется двум метрам.