У тебя в огороде крот

Элла Владимировна Нестерик (2024)

Будущее, многомерная и многомирная реальность, управляемая из так называемого Центра посредством так называемых кураторов-смотрителей миров. В последнее время в этой стройной и безотказной доселе системе обозначилась тревожная тенденция — миры поглощают кураторов и делают их неспособными выполнять их обязанности смотрителей. Воспитанница Центра, молодая особа по имени Нолга, решает стать куратором в одном из этих «провалившихся миров». Перед ней стоит нелегкий выбор, ограниченный по времени и количеству вариантов. Какой из миров она выберет? Какие трудности и испытания ждут ее там? Удастся ли ей стать тем самым куратором, которого не поглотит доверенный ему мир?

Глава 5. Дека

— Привет, Дека, — я пытаюсь звучать легко и непринужденно, хотя на душе скребут кошки.

— Здравствуй, Нолга, — довольным тоном протягивает он, — Ты что-то меня подзабыла. Недели две уже не связывались. Неужто я настолько невостребован?

— Ну, не прибедняйся. Ты да невостребован. Как может быть невостребован гений инженерной мысли в этом высокотехнологичном мире?

— Неужто у тебя созрел проект для меня? Дай угадаю — новый мост через океан, новый космолет на Венеру или, может, новый круизный Наутилус? Я теряюсь в догадках.

— Дека, ты — оптимист! — смеюсь я. — Или хочешь сказать, что все новое — хорошо забытое старое?

— Не хочу. Я уверен, инженерной мысли есть еще куда расти.

— В твоей мысли я не сомневаюсь, а в своей уверена не очень. Разве что радужный мост между нами и Луной соорудить. Как тебе такое?

— Ээээ. Трудоемко и малорентабельно. Что мы будем с ним делать?

— Ну, допустим, смотреть. Будет вечная радуга в небе. Ладно, это глупые фантазии. Но о чем-то таком мне хотелось бы проконсультироваться с тобой тет-а-тет. У тебя найдется окошко?

— Разумеется, и прямо сейчас. Ты могла бы не спрашивать.

— Прямо сейчас — слишком быстро, я не успею навести марафет. Давай через пару часов. Где встречаемся?

— А ты где бы хотела?

— Как насчет у памятника древней инженерной мысли?

— Которого из них?

— Эйфелевой башни. Встретимся у «Жюля Верна», жутко захотелось спаржи.

— Идея. Но, чур, плачу я.

— Идея. Я буду вовремя.

— Я тоже успеваю, мой роболет домчит за час.

— Ты не телепортируешься?

— Иногда. Но в целом предпочитаю свои детища. Должны же они оправдывать свое существование.

— Надо и мне такой роболет заиметь, мгновенные перемещения лишают романтики продолжительных путешествий.

— Не вопрос, будет тебе роболет. До встречи в Париже.

— До встречи!

***

— Ну, говори, красавица, чего желаешь?

Мы сидим за столиком в «Жюль Верне». Я уже пять минут изучаю меню. Такой богатый выбор блюд со спаржей, что разбегаются глаза. Что ж, пора на чем-нибудь остановиться:

— Возьму, пожалуй, салат Сен-Жермен. Спаржа должна неплохо сочетаться с зеленым горошком. А еще латте с двумя круассанами.

— И все?

Дека не удивлен скромным выбором, он знает, я много не ем, просто уточняет.

— Да. Если в меня еще что-то поместится, то раскошелю тебя на мороженое.

— Договорились. Не буду от тебя отставать, закажу салат Нотр-Дам. Спаржа с грибочками самое то. Капучино и три круассана.

— Целых три? — изображаю я удивление.

— Ты же знаешь, как я их люблю, — смущается Дека.

— Ну, конечно! Мозг вообще сладкоежка, а мозг изобретателя втройне!

Дека делает заказ, а я, не теряя времени, приступаю к расследованию.

— Слушай, Дека. Хочу поговорить с тобой о кротовой норе.

— У тебя в огороде кроты? — он, конечно же, понял, о чем я, но решил подшутить надо мной, не догадываясь, что попал прямо в точку. Причем в обоих смыслах.

— О, да. Никогда бы не подумала, что это может стать такой проблемой. Их холмики здорово портят ландшафт. Но я не о них.

— Ты о тех, что использует наша команда.

— Да. Мне подумалось, может, попробовать дать ход их использованию на более широком уровне?

— Что именно ты имеешь в виду под более широким уровнем?

— Я имею в виду пустить наши тоннели в массы, сделать их общим достоянием землян.

Дека кажется ошарашенным таким поворотом, какое-то время он просто молча сидит, вперив в меня озадаченный взгляд. А затем неуверенно произносит:

— Вот так вот сразу? Но почему? Ты же сама говорила, что это чревато последствиями. Ты говорила, что в Центре держат технологию в секрете от миров, что кротовые норы используются исключительно командами кураторов исключительно в служебных целях. Что без Центра, без их разрешения, даже куратор не может активировать тоннель. Неужели они дали на это добро?

— В том-то и дело, что такое добро они никогда не дадут. И мне кажется это несправедливым. Наша планета уже готова к подобным прорывам.

— А как ты это определила?

— Что, готовность? По достижениям в космической технологии. Мы бороздим просторы нашей Вселенной.

— Да, но на летательных аппаратах, а не через тоннели, люди не знают о них.

— Вот и надо их как-нибудь к этому подвести, аккуратненько. Представляешь, какие возможности откроются перед человечеством? Как все для вас упростится? Сейчас путешествия в космосе да и по Земле — это, как ни крути, вопрос времени, а с кротовой норой этот вопрос аннулируется. Не нужно тратить жизни на межпланетные перелеты. Любой, ну или почти любой, фрагмент Вселенной в мгновенном доступе. Что скажешь?

Дека внимательно меня слушает, продолжая таращиться в изумлении. Наконец, он выдавливает из себя.

— Скажу, что это как-то неожиданно. Совершенно неожиданно. К тому же мой скромный жизненный опыт и здравый смысл подсказывают мне, что проще не всегда означает лучше. Люди, как ты, наверно, заметила, склонны к соревновательности в любой сфере. И эта исключением не будет. Бог знает, на что они могут пойти, чтобы перещеголять конкурентов.

— Ну, например? Какие конкретно твои опасения?

— Ну, например, начнется борьба за тоннели. Не удивлюсь, если даже начнется война. Все может выйти из-под контроля только потому, что какой-то псих решит сколотить себе на этом состояние. Всего ведь не предусмотришь. Да и соображается мне туго, ты словно обухом меня по голове.

На мое счастье, принесли заказ, иначе беседа зашла бы в тупик. Мы начали есть, я с аппетитом, Дека неспешно-рассеянно. Мой вброс про кротовые норы вызвал в нем замешательство, но оно не было тем, какое случается с человеком, которого ловят с поличным. Тем не менее, я предпочитаю доубедиться.

— Ну, давай представим, что у людей есть доступ к какой-нибудь нашей кротовой норе. Необязательно ведь для начала рассказывать им обо всех. Вот ты один из таких счастливчиков, у которого теперь есть этот доступ. Как ты распорядишься возможностью телепортации?

— Я предпочту не распоряжаться. К тому же, я уже такой счастливчик, и мне вполне хватает использования тоннелей в случае крайней необходимости. Хотя, — он задумывается, — возможно, я не отказался бы махнуть в какой-нибудь другой мир на своем роболете.

— А ты уже тестировал его в тоннеле?

— Нет, разумеется. Но мысли такие водились.

— А что бы ты делал в том мире?

— Возможно, я встретил бы там ее снова, мы снова бы поженились, и я бы ее там не потерял. По крайней мере, не потерял бы так скоро.

Он говорит о почившей жене. Дека ее очень любит и даже теперь, спустя годы. Он так и не смог никем ее заменить.

— Ну, если такой поворот, если ты готов бросить команду ради устройства личного счастья, я все же подумаю.

— А скажи, Нолга, почему ты решила пойти против Центра?

— Не против, в обход его запретам. Что именно тебя смущает?

— Меня смущает, что ты не одобряешь мое бегство в другой мир, а сама идешь против этого мира.

— Не против, Дека! Я иду ему навстречу!

— Ну, хорошо, не против мира, но против Центра. Считай, против наставников. Меня это сильно смущает. Ты часом тут не революцию задумала?

— Нет, Дека, — я смеюсь. — Расслабься и жуй круассаны. Я тебя услышала. Подождем пока с кротовыми норами. И когда же мне ждать обещанный роболет? — резко меняю я тему.

— Через недельку-другую

— Поднимемся наверх? Люблю обозреть отсюда Париж.

— Обязательно, мадмуазель.

Дека — не «крот».