Принц Генри

Эмма Чейз, 2017

Генри Пембрук, принц Весско, решается на авантюру. Он станет участником телешоу «Подберем пару». Реалити с участием двадцати самых красивых представительниц голубых кровей бьет все рекорды. В то время как Генри упивается дикими выходками соперниц, готовых на все ради победы, его внимание привлекает тихая девушка в очках – с голосом ангела и телом, которое могло бы соблазнить даже святого. Генри в растерянности: разве можно влюбиться по-настоящему в прямом эфире? Продолжение горячей истории о молодом принце от автора бестселлеров New York Times Эммы Чейз! На этот раз главным героем становится младший брат принца Николаса – Генри. Беспечный красавчик соглашается на участие в телевизионном шоу, где ему предстоит решить непростую задачу: отыскать среди 20 претенденток будущую королеву. Страстная, но романтическая история для фанатов Моны Кастен и Анны Тодд! «Столько твистов, которых совсем не ждешь от этой современной сказки, где принц просто не в силах устоять перед милой и любящей книги девушкой». – Одри Карлан, автор бестселлера Calendar Girl

2

Генри

Если б столица была университетским кампусом, паб Horny Goat был бы моим убежищем. Эдаким коконом. Теплым уютным пледиком, если к такому прилагается еще и пара бутылок горячительного.

Это местечко — историческая достопримечательность, одно из старейших зданий города, с протекающей крышей, кривыми стенами и неизменно липкими половицами. Ходят слухи, что когда-то здесь был бордель. Что ж, весьма поэтично — не из-за распутства, а из-за всех тех секретов, таившихся в здешних стенах. И надо сказать, до сих пор таятся. Ни одна история обо мне или о моем брате ни разу не просочилась из-за его шаткой двери. Ни одна из произнесенных здесь пьяных королевских цитат никогда не повторялась и не передавалась прессе.

Все, что случилось в Вегасе, не всегда остается в Вегасе. Но что бы ни случилось под крышей Horny Goat — оно никогда не просачивается наружу.

Человек, благодаря которому здесь и соблюдается вся эта «атмосфера секретности» — владелец, Эван Макалистер. Его семья владеет «Козлом» вот уже несколько поколений. Когда я забираюсь на стул у барной стойки, именно он, этот крепкий мужик во фланелевой рубашке, ставит передо мной пинту пенного.

Я поднимаю ладонь.

— Двинься-ка в сторонку, «Гиннесс». Здесь может помочь только виски.

Макалистер подхватывает бутыль со стены за барной стойкой и наполняет мой стакан.

— Непростой день во дворце, Ваше Высочество?

— Да, похоже, они у меня все такие в последнее время.

Поднимаю стакан, запрокидываю голову и осушаю залпом.

В основном люди пьют, чтобы притупить чувства, забыться. Но жжение в горле для меня скорее приятно. Так я чувствую, что пробудился. Что жив. Так я могу сфокусироваться.

Жестом велю налить еще, спрашиваю:

— А где нынче Мег?

Мег — дочка Макалистера, с которой мой брат частенько раньше коротал вечера, еще до встречи со своей Оливкой. Я не слишком разборчив в том, что касается женщин, и ничего не имею против чьих-то бывших, ну а Мег не сказать чтоб сентиментальна. Но ее я б не стал трахать, даже если бы наступил конец света. Когда дело касается противоположного пола, мое единственное правило — не присовывать туда, где бывал мой братец.

Это же просто отвратительно.

Но посмотреть на ее красивое личико было бы приятно. И чего уж, на ее задницу тоже.

— Она начала встречаться с одним парнем, вот с ним сейчас и гуляет. Тристан или Престон, как его там… на фирму-производителя женских блузок похоже, — он наливает виски и себе и ворчит: — Бесполезный ублюдок этот Престон.

— Это можно сказать обо всех нас, правда же?

Макалистер ухмыляется.

— Вот и жена мне любит так говорить. Мол, я был совершенно безнадежен, пока она мной не занялась.

Я поднимаю бокал.

— Ну, за хороших женщин. Пусть они никогда не перестанут видеть нас такими, какими мы могли бы быть. И не одобрять нас такими, какие мы есть.

— Аминь.

Мы чокаемся и осушаем бокалы.

— Я, пожалуй, за это тоже с радостью выпью.

Этот комментарий дает миниатюрная брюнетка, которая садится на барный стул рядом со мной.

Я почти физически чувствую, как Джеймс, мой доблестный светловолосый безопасник, следующий за мной повсюду, точно тень, наблюдает за нами со своего места у двери. Я привычен к наряду охраны, ничего нового, но за последний год охрану усилили, и стало тяжелее — как петлю затянули.

— Что вам налить, мисс? — спрашивает Макалистер.

— То же, что и принцу Генри, — с улыбкой отвечает она, выкладывая на барную стойку достаточно купюр, чтобы оплатить за нас обоих.

Женщины мне нравятся. Нет, не так — я их просто обожаю. Люблю, как они двигаются, как они думают. Люблю их голоса, запах их кожи, их тепло и мягкость. Но в этой женщине нет ничего мягкого. Она вся как будто состоит из сплошных углов — четкие скулы, острые локти и колени, узкий подбородок, темные, коротко стриженные волосы. Нет, не то что она не привлекательна — просто тонкая и острая, как стрела. У нее американский акцент. Выглядит моей ровесницей, но буквально излучает некоторую агрессию, с которой я сталкивался только у женщин среднего возраста. Пантеры^[7]. Пантер я просто обожаю — опытных женщин, знающих, чего они хотят, достаточно уверенных в себе, чтобы сказать об этом вслух.

Я заинтригован. И возбужден. Черт возьми, хорошего, качественного секса у меня не было… со свадьбы Николаса. Господи, целых несколько месяцев! Неудивительно, что мне так хреново.

Макалистер наполняет кружку «Гиннессом» и выставляет перед ней стакан виски, а потом наполняет мой и отходит по каким-то своим делам на другой конец бара.

Я поворачиваюсь к ней на стуле и поднимаю стакан.

— Ваше здоровье.

Глаза у нее льдистые, голубые.

— До дна.

Подмигиваю ей:

— Я вообще все предпочитаю доводить до конца.

Она фыркает и осушает свой бокал залпом, как настоящий профессионал. Облизнув губы, она смотрит на мое левое предплечье.

— Классная татуировка.

По сути, это две татуировки — от запястья идет королевский герб, а под ним — военный герб Весско. Первую я набил, когда мне было шестнадцать — ускользнул от службы безопасности после комендантского часа в пансионе и отправился в город с парочкой друзей. Я надеялся, что спрячу ее под длинными рукавами и бабушка никогда не узнает. Я заблуждался ровно один день — вот сколько времени потребовалось, чтобы мои фотографии в тату-салоне разлетелись по всем газетам. Вторую татуировку я добавил спустя несколько лет — сразу как прошел базовую подготовку. У ребят, моих сослуживцев, такие же.

— Спасибо.

Женщина протягивает мне руку.

— Я — Ванесса Стил.

Точно американка. Будь она из Весско, поклонилась бы. Пожимаю ее ладонь, сухую и гладкую.

— Генри. Но вы, похоже, и так это знаете.

— Да, знаю. С вами не так легко связаться.

Потягиваю свое пиво.

— Ну, как вам такой план — сейчас я допью, и можете связываться со мной как вашей душе угодно, красавица.

Она смеется, и ее глаза сияют.

— Вы даже остроумнее, чем я представляла, — она постукивает пальцами по барной стойке. — У меня есть для вас предложение.

— Ух ты, обожаю, когда мне делают предложения. К тебе или ко мне? — вспомнив, прищелкиваю пальцами. — Но нужно будет заскочить во дворец. Тебе придется подписать соглашение о неразглашении — ну так, формальность. А потом можем перейти к сладкому.

Ванесса облокачивается на барную стойку.

— Не такого рода предложение. Я не хочу спать с тобой, Генри.

— А кто говорил о сне? Я говорю о сексе. О хорошем сексе. Много, бурно.

Ее красивое лицо краснеет, и она смеется.

— Я не хочу заниматься с тобой сексом.

Поглаживаю ее по руке.

— Ну, глупости какие. Игра в кошки-мышки может раздразнивать, но она совсем необязательна, — я перехожу на шепот. — Со мной прокатывает и без этого.

Улыбка у нее лукавая, уверенная.

— Да, наслышана. Но речь о деловых перспективах, а я никогда не смешиваю бизнес и удовольствия.

Я тут же теряю интерес. Слова «бизнес» и «дела» действуют на меня лучше, чем ледяной душ.

— Очень жаль.

— О, но, может, не так все плохо. Я — телепродюсер. Слышали о передаче «Подберем пару»?

Я прищуриваюсь, припоминая.

— А, одно из тех реалити-шоу знакомств? Типа «Выжившего», только с женскими драками и стрингами.

— Точно.

Краем глаза замечаю, как Макалистер подал знак одному из своих вышибал — крепкому парню с толстой шеей. Ванесса, должно быть, тоже заметила, потому что заговорила быстрее.

— Я готовлю специальную серию выпусков — королевскую — и хочу, чтобы вы стали звездой этого шоу. Мы обо всем позаботимся, все устроим. Двадцать белокурых красавиц голубых кровей в одном замке, и все, что от вас потребуется — это позволить им из кожи вон лезть, чтобы вам понравиться. Непрекращающаяся вечеринка длиной в месяц. И к тому же, таким образом вы сможете выполнить самый важный пункт в своем списке королевских обязанностей: выбрать себе королеву.

Что касается подачи — ей это удается неплохо. Некая дремлющая часть меня, нужды которой я так долго откладывал, просыпается и потягивается, вспоминая о прежних беззаботных деньках. Такое чувство возникает долгими зимними ночами, когда понимаешь вдруг, что очень соскучился по летнему солнцу.

Вышибала уже стоит у нее за спиной.

— Вам пора, мисс.

Ванесса поднимается.

— Представь, что я — женская версия Билли Кида, — она подмигивает мне. — Я сделаю тебя знаменитым.

— Я уже и так знаменит.

— Но тебе ведь это уже не по нутру, да, Генри? Я могу сделать для тебя кое-что такое, чего не может никто другой. Чтобы слава снова была в удовольствие, — она кладет на барную стойку визитку и подвигает ко мне. — Просто подумай, а потом позвони мне.

Смотрю ей вслед, пока она идет по бару и выходит на улицу. Я не собираюсь принимать ее интересное предложение и все-таки прячу визитку в бумажник. Чисто на всякий случай.

* * *

С точки зрения музыкальной композиции восьмидесятые чертовски недооценены. Я пытаюсь использовать свое положение, чтобы привлечь внимание к этой исторической несправедливости, и распеваю баллады восьмидесятых при любой возможности. Вот прямо сейчас я пою What About Me Moving Pictures^[8] на сцене караоке. Это был их единственный хит, одноразовое чудо, трогательное выражение жалости к себе. Мои глаза закрыты, когда я пропеваю слова и качаюсь за микрофонной стойкой.

Не попадаю в такт — я так накидался, что хорошо хоть вообще на ногах стою.

Обычно еще и на гитаре играю, но мелкая моторика отказала мне еще пару часов назад. Вообще, я потрясающий музыкант, правда не то чтоб это кто-то замечал. Мой талант теряется в тени титулов, как всегда бывает, например, в семье двух успешных звезд, где таланты их детей обесцениваются весом всех их предыдущих достижений.

Любовь к музыке мне привила мать — она играла на нескольких инструментах. У меня были учителя сначала по фортепиано, потом — по скрипке, но покорила меня гитара. Сцена караоке в Horny Goat стала мне вторым домом, и в последние несколько часов я всерьез подумывал, не перебраться ли мне под нее окончательно.

Гарри Поттер был Мальчиком-из-Каморки-под-Лестницей, а я мог бы стать Принцем-из-под-Сцены. Почему бы и нет, черт побери?

Когда я повторяю припев, то на периферии восприятия улавливаю чьи-то шепотки. Я их слышу, но суть не особо улавливаю.

— Господи, и давно он такой?

Этот голос мне нравится. Успокаивает. Глубокий, утешающий. Напоминает мне о брате, но это не брат, ведь Николас сейчас в далекой-далекой стране.

— Ему все тяжеловато дается.

А вот этот голос похож на Саймона, лучшего друга моего брата. Время от времени он меня навещает, проверяет, как я там, потому что он — хороший.

— Последние несколько месяцев были особенно трудными, — говорит Саймон^[9], — не путать с электронной игрой.

— Месяцев? — человек с мягким голосом поперхнулся.

— Мы не хотели тебя беспокоить, пока и в самом деле не было причин.

Этот голос прекрасен. Похоже на потрясающе и пугающе прямолинейную жену Саймона, Франни. Интересно, у Франни есть сестра-близнец? Если есть — вот уж за кем бы я приударил!

— Джеймс связался со мной, когда он отказался ехать домой. За последние пару дней у него ситуация от просто плохой…

–…пробила дно, — говорит Франни, заканчивая фразу Саймона. Они такие милые, понимают друг друга с полуслова. Хештег «идеальные отношения».

— Вау. У вас, ребят голубых кровей, ничего не делается вполсилы, да? — вмешивается приятный голос с отчетливым американским акцентом. — Даже нервные срывы с размахом, чтоб сразу исторического значения.

Песня заканчивается, и в следующий миг я открываю глаза.

Одинокий посетитель за столиком аплодирует. Пепел с его сигары, зажатой между пальцами, падает на пол.

А потом я поднимаю взгляд… и мне открывается поистине великолепное зрелище.

Николас, мой старший брат, стоит у барной стойки, и на его лице отчетливо отражается беспокойство. Может, просто нафантазировал себе, но я не против — согласен и на фантазию.

Улыбаясь, я шагаю вперед, но забываю о сцене… о том, что стоял на ней. В общем, один шаг — и все катится к чертям, потому что в следующий миг перед глазами все темнеет.

* * *

Когда открываю глаза в следующий раз — оказывается, я лежу на полу, на спине, уставившись в заляпанный пятнами потолок Horny Goat. И… Кажется, тут налипла жвачка. Что за придурок лепит жвачку на потолок? Он наверняка опасен для окружающих.

Брат склоняется надо мной — его лицо загораживает все остальное. Меня буквально захлестывает сладостным чувством облегчения.

— Николас? Это правда ты? Здесь?

— Да, Генри, — мягко отвечает он. — Это я, и я правда здесь, — его широкая ладонь касается моего лба. — Да уж, здорово ты упал. Ты в порядке?

В порядке? Да я, блин, летать готов от радости.

— Мне снился такой нелепый сон, — я тыкаю пальцем в брата. — Там был ты, — указываю на Саймона рядом с ним. — И ты, — потом на Франни — все они столпились вокруг. — И ты тоже. Ты… отрекся от престола, Николас. И все захотели сделать королем меня, — я понял, что ржу, как сумасшедший… а потом мой взгляд падает на эту женщину — темно-синие глаза, мягкие губы, черные вьющиеся волосы.

Я визжу как девчонка: «А-а-а-а-а!»

Это Оливия, жена брата. Та самая американочка, реальнее некуда.

— Так это был не сон, да?

— Да, Генри.

Я откидываюсь обратно на пол.

— Бли-и-и-и-ин… — мне становится несколько стыдно. — Извини, Оливка. Ты же знаешь, я считаю тебя суперклассной.

Она ласково улыбается.

— Не волнуйся, Генри. Мне очень жаль, что тебе так тяжело.

Тру лицо ладонями, пытаясь мыслить ясно.

— Так, все хорошо. У меня есть новый план… отличный план, да. Теперь мне не придется жить под сценой.

— Ты собирался жить под сценой? — переспрашивает Николас.

Я машу рукой.

— Забей. Это была глупая идея Поттера. Мальчик, Который Выжил, чтоб его.

А вот теперь брат выглядит обеспокоенным всерьез. Я указываю на него:

— Но вы ведь приехали. Вы могли бы забрать меня с собой, в Штаты.

— Генри…

— Где там ваш усталый, бедный угнетенный народ, жаждущий свободы… Вот это прямо про меня! Я усталый и угнетенный, Николас!

Он чуть сжимает мои руки, и его слегка трясет.

— Генри. Ты не можешь переехать в Америку.

Я хватаюсь за его рубашку, а мой голос приобретает те же нотки, как у ребенка, сознающего, что он видит мертвых.

— Но она такая плохая, Николас. Она. Такая. Плохая.

Брат похлопывает меня по спине.

— Знаю.

Николас и Саймон помогают мне встать на ноги.

— Мы со всем разберемся, — говорит брат. — Все будет хорошо.

Качаю головой.

— Ты всегда так говоришь. Но сдается мне, ты ни черта не представляешь, о чем говоришь.

Примечания

7

В оригинале, cougar, пума. Это слово в сленге относится также к женщинам средних лет, которые предпочитают более молодых мужчин.

8

Самый известный трэк альбома Days of Innocence австралийской группы Moving Pictures, 1982.

9

Simon — популярная игра для развития памяти, создана в конце 70-х.