Со смертью заодно

Юлия Сергеевна Жаркова (2024)

У мёртвого лесного озера погибают люди, и местные жители видят призрак девушки. В семейную усадьбу приезжает Дмитрий Баташев на празднование дня рождения своего отца, с которым они не общались много лет. Его приводят сюда подозрительный слух о том, что отец продаёт фабрику. На постоялом дворе он встречает брата и сестру — Дарью и Марка Моравецких, они идут по следу мошенника, похитившим драгоценности семьи, и по странном совпадению он также находится с визитом в усадьбе. Дмитрий предлагаем им переночевать в лесном доме. В вечер празднования хозяина усадьбы убивают, и простое, на первый взгляд, убийство принимает неожиданный поворот.

Глава 2. Озеро

Дарья

После того, как за Дмитрием захлопнулась входная дверь, я обмякла на стуле. Последние недели постоянной слежки дались сложно, но, по правде сказать, оно того стоило. Не только из-за того, что мы выследили афериста, но и потому, что мы с братом научились по-настоящему жить. Жить, сменяя несколько раз на дню наемные экипажи, ночуя в затрапезных постоялых дворах, есть на ходу, но при этом дышать полной грудью, не оглядываясь назад.

Покосилась в сторону темного коридора, и мне показалось, что за дверью мелькнула тень. Я встала, выглянула из-за двери, но не заметила ничего подозрительного. Подошла к буфету, встав на цыпочки, осмотрела верхнюю полку, и в самом дальнем ее углу обнаружила четыре вместительные кружки. У одной из них была отбита ручка, и я оставила её на полке. Поставила остальные кружки на стол, вытерла их чистым углом холстины, вытащила из кармана зачарованную флягу с остатками чая, перелила в две кружки, взяла одну из них и сделала глоток. В горле пересохло, а стратегический запас нам в ближайшее время не пригодится. Я купила флягу недавно в небольшой магической лавке на тихой деревенской улице, где мы снимали верхние две комнаты в доме у одного из знакомых Марка. Она уже не раз выручала нас в дороге. Продавец нахваливал её долго и заверил меня, что фляга сохраняет свежесть и температуру напитка более недели, но проверить это утверждение мне ещё ни разу не удалось. А вот то временное жильё я вспоминала с содроганием: комнаты долгое время использовались хозяином как склад ненужной рухляди, и мы чуть не затерялись в этих тёмных комнатах, превратившись в мрачных и пыльных призраков, среди груды стульев, столов, кресел, диванов, картин и ламп. Хвала небу, провели мы там всего несколько суток.

За окном послышался едва слышный гул голосов и грохот колес кареты. Дмитрий отправился в усадьбу. Неожиданно для меня самой, парень мне понравился. Прямолинейный, честный, да и, чего уж скрывать, симпатичный. Мы долго обсуждали с братом, стоит ли довериться незнакомому человеку, потратили на споры не один час, в конце концов решили рискнуть. Понимали, что без посторонней помощи действовать на территории чужой усадьбы будет делом практически невыполнимым. От встречи с Дмитрием я не ожидала ничего хорошего. Мало кто способен трезво оценивать риски и верить словам незнакомых людей. Однако все прошло на удивление легко и просто. Он даже предложил нам крышу над головой, что было более чем вовремя. Отменялись засады в облетевших кустах, ночёвки в сарае и еда, состоящая из сухарей и твердого сыра. Да еще в такую погоду! Благодаря Дмитрию и его более чем своевременному согласию помочь, вполне возможно, действительно, нового ограбления удастся избежать. А если помечтать, то и вернуть назад фамильные украшения!

Пальцы окутало тепло, я вынырнула из грёз и, широко распахнув глаза, уставилась на свои руки — их окутало серебристое сияние, а по столу стелился легкий магический дымок. Дыхание перехватило, я с изумлением глядела на тарелки с едой, они плавно поднялись в воздух. Хлопнула кухонная дверь, я помахала руками, и посуда шмякнулась на место. Магия пропала в тот самый день, когда кредиторы нас вышвырнули из дома. И вот неожиданность — она вернулась в маленьком доме посередине леса. Улыбаясь от уха до уха, я легонько повела пальцем, и пустая тарелка покатилась по столу, наворачивая ровные круги.

За окном полыхнула молния, я от неожиданности вздрогнула, поморгала, потрясла головой, дымок так и не исчез, зато, как ни удивительно, исчезло дурное настроение, унося с собой все грустные мысли, которые ворочались в бедной моей голове от усталости и недосыпа. Внутри разливалось непередаваемое облегчение, я ужасно боялась, что магия уснула во мне навсегда. Без неё я ощущала себя полуослепшей и бесполезной. Жуткий опыт! Вдруг оглушительно громыхнул гром, я дернулась. По комнате понемногу разливалось тепло, огонь в печи горел ровно и жарко. Ладонью протерла запотевшее стекло в оконце, по нему прочертились грязные разводы; на улице потемнело, словно уже наступил вечер. Я вытерла испачканную длань все о ту же грубую холстину, дымок просачивался сквозь ткань, смотрелось это до крайности странно. Я сжала кулаки, дымок наконец-то исчез, снова сосредоточилась и взмахнула руками, пытаясь погасить магию в зачарованной глиняной посудине. Ничего не вышло.

В дом вошел Марк с ведром воды, заметил прыгающую по столу тарелку. В комнате запахло дождем, прелыми листьями и чистой ледяной водой.

— Вижу, магия к тебе наконец-то вернулась!

— Да, а я уже почти отчаялась!

— Рад за тебя! Я же говорил, магия вернется, стоит только успокоиться и перестать поминутно пытаться ее пробудить!

Я покивала, тарелка скакнула к краю стола, зацепила и повалила кружку с чаем, которая сверзилась на пол, но не разбилась, а покатилась в сторону печи. Я вскочила со стула, подняла ее и поставила беглянку на буфет, сполоснуть её пока было нечем. Оторвала кусок холстины и протерла лужу, разлившуюся по деревянным доскам. Энергия плескалась внутри, разгоняемая по жилам вернувшимся даром, хотя усталость пока никуда не делась. Дар требовал свершений, а тело жаждало еды и сна. Как совместить эти желания, я не представляла. Этакое нелепое раздвоение собственного организма при подстрекательстве магического дара. Я, в отличие от тела и ума, всем сердцем была солидарна с магией. Решила пойти на компромисс: использовать только несложные бытовые заклинания, не отражающиеся пагубно на самочувствии и резерве. Марк поставил ведро с водой у печи и отправился за самоваром, вернулся, едва удерживая в руках металлический агрегат чудовищных размеров с черной трубой.

— Ну ничего себе, объем впечатляющий! — воскликнула я, разглядывая самовар на пару ведер воды. Я щелкнула пальцами, и в воздух взвился магический дым. — Тебе ведь снова придется отправляться к колодцу! Под дождь! Давай я помогу!

— Дождь уже едва капает. И уж одно ведро я в состоянии сам донести! Не переживай, я точно справлюсь! Ты пока приготовь розжиг, — заверил он меня, усмехнулся, и вылил воду в самовар.

Громыхая пустым ведром и шурша непромокаемым плащом, Марк удалился на улицу. Вздохнув, я подошла к самовару и начала укладывать небольшие щепы, сложенные горкой возле печи, в отделение для розжига. Ароматы еды кружили голову, но я держалась, и не стянула с тарелок ни кусочка, ждала Марка. Мы с братом очень сблизились за это время, стали настоящей семьей, а подобное было совершенно невозможно в прошлой жизни: наши пути вели нас в разные стороны. Мой путь вел под венец с богатым женихом, если, конечно, нашелся бы смельчак, готовый взять в жены аристократку с сильным магическим даром. Его — к браку с богатой невестой или же на военную службу. Он был старше меня на пять лет, серьёзный и рассудительный, частенько донельзя ехидный. Марк после смерти мамы уехал и последние три года учился далеко от дома. Вернулся он недавно, после того как наш семейный поверенный отправил ему письмо, в котором правдиво поведал о плачевных семейных делах. Магией владела моя мама, а я унаследовала её дар, в отличие от брата.

Дар у меня неожиданно для всех проснулся в четырнадцать лет, после чего, по настоянию мамы, меня определили в местную академию магии. Все же даром необходимо было научиться управлять, иначе магия грозила бедами и мне, и окружающим. Неконтролируемый дар непредсказуем и опасен. Мама переживала, но была очень за меня рада, а отец к тому времени мало интересовался семейными делами. В Академии я училась с удовольствием, просиживала в библиотеке все свободное от занятий время. Вот только проходила я туда недолго, всего пару лет, обучение стоило недешево, а наше финансовое состояние ухудшалось день ото дня.

По полу ощутимо потянуло сквозняком, и послышались шаги Марка. Он появился в комнате запыхавшийся, в мокром плаще и с ещё одним полным ведром колодезной воды.

— На улице темно, словно ночь решила наступить сегодня пораньше, ведь ешё и двух часов нет! Дождь разошёлся, и боюсь, надолго, — Марк осторожно залил в металлическое нутро самовара воду.

Поставил ведро в угол комнаты за печью, снял мокрый плащ, отнёс его в прихожую, подошёл к огню, отогревая озябшие руки. За окном полыхнула молния, мы вздрогнули, взглянули друг на друга и засмеялись.

— Осенняя поздняя гроза, погода гневаться изволит! Главное, у нас есть крыша над головой, и еда. Я уж думал, ночевать нам под кустом! Кстати, наверху две спальни, если хочешь, иди переоденься к обеду, я сам дальше займусь розжигом.

— Ну, под кустом это слишком, пробрались бы в сарай! И к утру превратились в замёрзшие ледышки!

— И на этом наша сыщицкая деятельность бы увяла на пару недель.

Я радостно поцеловала его в щеку, прихватив кувшин с водой и небольшую миску, и поднялась на второй этаж. Чемодан стоял у перил лестницы между двумя дверями. Вошла в первую комнату и огляделась — отлично, мне подходит! Идеальный приют для измученной непогодой и дорогой путницы. Низкий потолок, узкая кровать, пыльный половик на полу и комод возле окна, затянутого тонкой сетью паутины. Соломенный матрац, к сожалению, отсырел. Я постояла минуту в задумчивости, припоминая нужное заклинание из практикума по бытовой магии; как ни странно, вспомнила! Соединила указательные пальцы и пробормотала заклинание, соломенный матрац мгновенно высох, при этом вдвое утратив объем. С одного края появилась неровная подпалина, в воздух взвился чёрный дым, потянуло жженым сеном. Я ойкнула, по-детски спрятав руки за спиной. Магической практики у меня по понятным причинам не было несколько месяцев, вот и немного перестаралась. Придется быть осторожной и контролировать дар, иначе ненароком что-нибудь спалю дотла. С содроганием вспомнила первый месяц после пробуждения дара до поступления в академию. Я перепортила гору одежды, пытаясь застегивать её и чистить при помощи магии: швы расползались, по ткани растекались затейливые пятна и дыры, любимую книгу я умудрилась обратить в камень, как — не понимаю до сих пор. Камины изрыгали пламя при попытке их разжечь, свечи взвивались вверх языками пламени, превращаясь за долю секунды в лужицы воска. Чашки и чайники наполнялись дивными напитками неизвестного происхождения, но свидетели моих экспериментов остались живы и здоровы, так как никто не отважился их испробовать. Случались и другие промахи, за которые мне было стыдно до сих пор.Например, однажды за пару недель до поступления в академию я по глупости решила зачаровать ужасно неудобные стулья в столовой с прямыми спинками и жёсткими сиденьями, сделать их более комфортными, ну можно сказать — сделала. Стулья стали мягкими игрушками! Сшитыми из фетра и набитыми опилками кривоватыми игрушками, размер правда, не изменился, но, к сожалению, сидеть на них стало абсолютно невозможно. Мама и отец застали меня в столовой, которая чуть не покрылась корочкой льда под их красноречивыми сердитыми взглядами, стулья-то были антикварными и безумно дорогущими. Я заревела, не столько от страха получить нагоняй, сколько от обиды, ведь до этой минуты я целых полчаса раз за разом безуспешно пыталась вернуть стульями их первоначальный облик. И увидев лица родителей, от нервов я хватила лишку, испарив стулья, стол, сервиз, горку, в которой стоял сервиз, а также пару канделябров. Тогда же заработала первое выгорание, после чего я неделю провалялась пластом. Поэтому едва успела подать документы в академию в самый последний момент.Я сдула со лба выбившиеся из пучка волосы и сосредоточенно провела ладонями над прожженным пятном. В ушах зазвенело от напряжения, но все у меня получилось, матрац стал как новенький. В комоде нашлось древнее стеганое лоскутное одеяло — сырость до него не добралась. От него пахло пылью и сухими травами. Развернув его, я обнаружила припрятанный букетик полыни.

На втором этаже стук дождя и грохот грома были слышны особенно громко. Но нормально выспаться ни мне, ни Марку сейчас не помешает никакой шум — настолько мы устали, даже если ливень разойдется во всю силу и будет лить до утра. Я прошла в комнату брата, повторив манипуляции с матрацем, то есть сначала снова его подпалила, после чего, минут пять, отчаянно стараясь не терять уверенности в своих силах и спокойствие, убирала выжженное пятно. Вернулась к себе, выжатая как лимон, но страшно довольная, поманила чемодан. Он по непонятной траектории вплыл в комнату и громко рухнул на пол. Внешне потрепанный жизнью чемодан был небольшого размера, но я давным-давно, ещё на втором году обучения, при помощи магии значительно увеличила его вместительность. Неторопливо выложила свою часть одежды и ручками выставила его обратно за дверь. Во избежание несчастных случаев, так сказать! В чемодане на самом дне лежали несколько простыней. Застелила обе постели, зевая без остановки под жалобное урчание желудка.

Сменила дорожное платье, наскоро умылась холодной водой и спустилась вниз. Самовар по-домашнему исходил ароматным дымком. Марк, последовав моему примеру, унесся наверх, а я решила не испытывать свое терпение. Старательно, не глядя в сторону стола с едой, прошлась по комнате, осматривая все углы и полки на печи. Обнаружила объемистый мешок гречневой крупы, пару посеревших от времени скатертей, восковые свечи, отбитые горшки и стопку чугунных закопченных сковородок. На доме, видимо, стояла отличная бытовая защита, поэтому нигде не было видно ни малейшего следа присутствия мышей. Самовар задорно забулькал, и одновременно в комнате появился Марк, умытый и посвежевший. Он утихомирил металлический агрегат, и мы наконец-то сели за стол обедать под какофонию грозы за стенами лесного домика, окруженного деревьями и скрытого от всего мира пеленой осеннего монотонного дождя, смывающего последние летние теплые краски.

— Как ты думаешь, Дмитрий нам поверил? — четверть часа спустя начала я разговор, утолив первый голод, прихлебывая из кружки горячий крепкий чай.

— Думаю, да, — кивнул он. — Иначе не привез бы нас в этот дом, но он, скорее всего, хочет перепроверить нашу информацию, что абсолютно естественно и нормально. Он из породы самостоятельных и цельных людей, на таких можно положиться. Я одного никак не могу решить, что нам с тобой делать дальше?

— Пока не знаю, утро вечера мудренее! Стоит, для начала, отдохнуть, осмотреться…

Я старательно разыгрывала показное равнодушие к ночным прогулкам по незнакомым местам, но брата провести не удалось, что, впрочем, было ожидаемо: он слишком хорошо меня знал.

— Даша, не вздумай выходить из дома и тем более ходить к озеру. Это опасно, льет ливень, и местность незнакомая. Давай немного подождем, завтра осмотримся, но только после того, как поговорим с Дмитрием и при ярком дневном свете! Магия к тебе вернулась, но ты давно не практиковалась, рисковать не стоит!

Насупившись, я покосилась на бушующую за окном непогоду, неохотно признавая правоту брата. Спешкой могу только все испортить или утонуть, не доходя до озера, в потоках воды, льющихся со свинцовых небес под аккомпанемент грома и вспышек молний. Пожала плечами, допила чай и отложила на небольшую тарелку пару вареных картофелин, моченых огурцов и яблок. Марк понимающе улыбнулся. Он знал о моей маленькой слабости: я обожала читать, особенно на ночь, и при этом жевать что-то легкое, но вкусное.

— Пойду, натаскаю еще воды, — Сказал Марк, поднимаясь из-за стола.

Я кивнула, убрала в буфет посуду, остатки еды сложила обратно в корзину и нерешительно оглядела комнату. Куда же ее спрятать? Вышла из кухни, обогнула лестницу и в полутьме двинулась вперед; другие помещения первого этажа мы осмотреть не успели. Вскоре набрела на узкий ледник и отнесла туда корзину. При дальнейшем осмотре обнаружила купальню с огромной бочкой в углу. Марк, нырнув на улицу (там был настоящий потоп), вымок до нитки и чуть не утопив ведро в колодце, уступил моим настойчивым уговорам. Я зачаровала ведро, и вскоре оно бойко заскользило от колодца к бочке и обратно. После чего оставалось только нагреть воду, что я и проделала, но снова немного перестаралась, практически вскипятив её. Я контролировала каждый жест, но и это поначалу не очень-то мне помогало. Пару раз еще вскипятила воду в бочке и столько же раз заморозила. Наконец, чуть не падая от усталости, смогла нагреть до нужной температуры. Марк, наблюдая мои мучения, не проронил ни слова, за что я ему несказанно благодарна. Он единственный, кто знал, каково мне пришлось, когда магия ушла. Я притащила из комнаты полотенце и с удовольствием смыла с себя дорожную пыль, после чего натянула теплое домашнее платье.

Прошло еще два часа, прежде чем мы, чистые и уставшие, пожелав друг другу спокойных снов, разбрелись по спальням. Несмотря на то что еще не было и пяти часов вечера, я, в отличие от брата, спать ложиться так рано не собиралась. Вытащила из кипы одежды небольшую книгу в бумажной обложке и, пристроив тарелку с едой и свечу в блюдце на тумбочку, погрузилась в чтение. Дешевое издание легкого детектива, но закрученная история — это то, что нужно для завершения трудного, наполненного событиями дня. Еда вскоре закончилась, я убрала с тумбочки на пол пустую тарелку и легким щелчком зажгла свечу. Улеглась к свету поближе на край кровати.

Постепенно сумерки сменились ночной мглой, она клубилась за окнами, непроглядная, напитанная бархатной синевой. В самый интригующий и опасный момент сюжета я услышала подозрительный стук и скрежет по стеклу, замерла, моментально вынырнув из книжной, щекочущей нервы истории в не менее жуткую реальность, уставившись на текст неподвижным взглядом. Сердце стукнуло о ребра, по позвоночнику скользнул ледяной страх. Вспомнила, что окошки здесь, на втором этаже, были больше, чем на первом, и в них наличествовали форточки. Однако человек в них пролезть при всем желании никак не мог…

Громыхнула о стену распахнувшаяся деревянная форточка, сквозняк пролетел по комнате, качнув огонек свечи. Мне на живот опустилось нечто тяжелое. Я почувствовала, как волосы на макушке зашевелились и встали дыбом, пальцы окутал дым. Нервно сглотнула, неспешно опустив книгу на грудь. Уставилась на черный мокрый силуэт с ушами на голове и огромными зелеными глазищами. Черный кот, заметив, что на него обратили внимание, затарахтел, но тут же спрыгнул на пол. Скрипнула дверь в комнату. Одеяло в районе моего живота насквозь промокло. Я скатилась с кровати, положила книгу на тумбочку, схватила свечу и пошла следом за котом. На ступенях лестницы виднелись следы мокрых лап, однако, спустившись вниз, обнаружила, что на полу первого этажа следы исчезли. Я подняла свечу повыше, выхватывая светом как можно больше пространства у сумрака, ничего и никого не увидела. Ни следов, ни чёрных котов.

Усталость растаяла без следа, меня подстегивал азарт. Я тихонечко прокралась по первому этажу и вошла в комнату, в которой мы обедали. Выглянула в окно, где царила лесная тьма и тишина, гроза закончилась. Хлопнула входная дверь, и я подскочила на месте, чуть не выронив свечу. Прошла по темному короткому коридору к выходу; дверь была приоткрыта. Темнота, словно живая, льнула ко мне, выуживая на поверхность все потаенные страхи. Совершенно не соображая, что делаю, натянула непромокаемый плащ, свечу поставила на полку. Схватила висевшую в прихожей лампу; Марк залил в нее перед сном керосин, зажгла магией фитиль, опустила стеклянную колбу, задула свечу, вернула ее на полку в углу и тихо выскользнула в лесную тьму. Меня окружили мрачные вытянутые тени, едва сдерживаемые на расстоянии неярким светом фонаря. Пахло прелой листвой и сыростью.

Впереди мелькнул едва заметный в траве тёмный силуэт, и я рванула за ним. Он то приближался, то ускользал, а я все неслась вперед, едва переводя дыхание. Лишь краем сознания отметила, что двигаюсь я по тропинке, о которой говорил Дмитрий. Это означало, что черная тень ведет меня к озеру. Несмотря на плащ, я дрожала от сырости и холода, подол платья вымок, ноги заледенели.

Моя догадка оказалась верной, вскоре впереди показалась черная гладь озера, освещенная выглянувшим из-за туч тонким серпом луны. Кот сидел у самой кромки воды. Я затормозила, памятуя о предупреждении Дмитрия, что берег здесь ненадежный. Осторожно ступая, и освещая землю под ногами, спустилась на песчаный пляж. Кот исчез! Я посветила фонарём вправо, и влево — никого. Растерянно замерла, не зная, что делать дальше: искать кота или вернуться в дом?

Сознание моё внезапно помутилось, в голове поплыл туман, глубины тёмных вод манили, обещая долгожданный покой. Послышался тихий плеск и мелодичный, едва слышный голос. Взглянула на озеро, и мне показалось, что под водой мелькнуло светлое пятно. Я сощурилась: впереди под толщей воды появился бледный силуэт, скользивший к берегу — мягкие светлые волосы, темное струящееся платье. Дыхание перехватило, сердце сжалось, я с трудом, но всё же отвернулась, со страхом понимая, что подошла слишком близко к воде, в панике шарахнулась назад, пытаясь избавиться от морока. Никогда ни с чем подобным не сталкивалась; видение сковывало по рукам и ногам, путало мысли, заливая свинцом горечи сердце. Не понимаю как, но мне удалось сбросить оцепенение и двинуться к тропинке.

С небес за шиворот снова полились капли дождя, я не успела пройти и нескольких шагов по берегу, огонёк за стеклом зашипел и погас — я оказалась в кромешной темноте. Над головой заухала сова, порыв ветра разметал волосы и полы плаща. Хрустнула ветка и грохнулась на землю прямо у моих ног, к горлу подступил ком, я изо всех сил пыталась не поддаваться панике. В кустах рядом громко зашуршало, передо мной проскользнул черный гибкий знакомый силуэт, в лампе вспыхнул огонёк, одновременно на небосклоне выглянула из-за туч полная луна. На берегу, возле коряги, что-то блеснуло. Подойдя ближе, я нагнулась и подобрала круглую холодную вещицу, по позвоночнику скользнул холод, лампа, зашипев, вновь погасла.

Бросила мимолетный взгляд на воду, но призрачного силуэта, к непередаваемому облегчению, не заметила. Ветер вдруг усилился, пошел дождь. Согнувшись под его хлесткими ударами в три погибели, я щелкнула пальцами, но мои попытки зажечь лампу не увенчались успехом. Я с замирающим от страха заблудиться в лесу сердцем, в неярком свете луны, с трудом, но отыскала тропинку к дому. Вскоре, замерзшая и мокрая, ввалилась внутрь. Лампа загорелась, на минуту меня ослепило, и, проморгавшись, я, придерживаясь рукой за стену, поднялась по лестнице и шустро проскочила к себе в комнату.

С волос и одежды на пол капала вода. Я сейчас сама была больше похожа на восставшую со дна озера утопленницу. Окоченевшую и дрожащую с ног до головы. Таковы, очевидно, последствия прогулок по лесу ночами за странным, невесть откуда здесь взявшимся котом.

Трясущимися руками стянула холодное мокрое платье и повесила его вместе с одеялом на стул. Клацая зубами, натянула сухое домашнее платье, приготовленное на утро. Решила не рисковать и в таком состоянии не сушить вещи магией, памятуя, что совсем недавно чуть не сожгла матрац. В полном смятении чувств задумчиво повертела в руке погасшую лампу, поставила её на тумбочку. Рядом положила свою находку. Осмотрела придирчиво лампу со всех сторон: магия просто так развеяться не могла, керосин налит, фитиль достаточной длины, как же она могла потухнуть, да еще и дважды? Я этого не понимала тоже. Вздохнула, обычно все-таки я предпочитала руководствоваться разумом и логической. Не верила в приметы и знаки, но почему же, в таком случае, магия не отзывалась у мертвого озера? Меня начало потряхивать, несмотря на теплое платье, озноб пробирал до костей. Легла на кровать, выудила из стопки вещей шаль и накинула её на себя вместо одеяла.

Новый, особенно громкий громовой раскат сотряс дом. Я вздрогнула и проснулась, с недоумением таращась в темноту. Неловко откинула шаль, задела книгу, лежащую на тумбочке; она соскользнула и грохнулась на пол. Вещицу, найденную на берегу озера, я успела подхватить, подняла книгу и сунула вместе с находкой на полку в тумбочке во избежание повторения полётов. Огарок свечи на блюдце давно догорел, за окнами опять лило как из ведра. Покачала головой, с трудом пытаясь сообразить, что мне приснилось, а что нет, но усталость взяла свое. Под мерный стук капель воды по крыше я провалилась в сон без сновидений.