Серпентариум

Яна М.

Иногда чужие тайны — это не просто секреты, а приговор.Ада случайно оказалась там, где ей не место. Один снимок — и её жизнь превращается в смертельную игру. Теперь каждый шаг ведёт глубже в лабиринт лжи и опасности, где ставки выше, чем кажется. Спасение рядом, но кто — друг, а кто враг?«Серпентариум» — это история о страхе, тайнах и силе, которая рождается только тогда, когда смерть дышит в затылок.

Глава 3. Ада

Прошло уже четыре дня с того момента, как мой телефон исчез и вновь вернулся ко мне. Анна, словно обретя новое призвание, взяла на себя роль моего личного телохранителя. Она не упоминала ни о Робе, ни о своих романтических делах. Вместо этого она осталась со мной, как бы доказывая, что готова стоять рядом, пока я не верну себе чувство спокойствия.

Мы превратили мою квартиру в крепость. Это было тихое сопротивление, демонстрация того, что мы не дадим страху управлять нашей жизнью. Однако такая оборона требовала отдыха, и мы позволили себе пару дней полного ничегонеделания. Но мир вокруг не стоял на месте, и вскоре нас затянула работа. Студия снова стала нашим маленьким миром, где реальность растворялась в искусстве.

Сегодняшний день обещал быть особенно насыщенным. Съемка команды пожарных — целая толпа атлетичных мужчин, которые, кажется, были рождены для того, чтобы сводить людей с ума. Это была не просто работа, это был настоящий подарок судьбы.

С самого утра мы с Анной были в предвкушении. Я выбрала черный облегающий комбинезон, который подчёркивал каждую линию моего тела. Я знала, что выгляжу прекрасно, и чувствовала себя уверенно. Высокий хвост придавал моему образу строгую аккуратность, а легкий макияж с удлиненными стрелками делал взгляд дерзким.

Анна, напротив, выбрала романтический образ. Её светлые волосы свободно ниспадали на плечи, а розовый корсетный топ с аккуратной отделкой подчёркивал её женственность. Белые джинсы, идеально облегающие её фигуру, завершали образ, придавая ему свежести и лёгкости. Она выглядела так, будто собиралась не на работу, а на свидание с мечтой.

Когда мы добрались до студии, нас обеих поглотило чувство предвкушения. Я занялась аппаратурой, внимательно настраивая свет, проверяя каждый угол. Свет должен был создавать идеальную атмосферу: мягкие блики, которые подчеркнут детали, и тени, добавляющие глубины. Анна же сосредоточилась на декорациях: тканевые драпировки, блестящие аксессуары, всё это складывалось в единый пазл. Она двигалась с той грацией, которую я всегда в ней ценила, её руки будто сами знали, что делать, чтобы кадр ожил.

— Ууу, я в таком предвкушении, — заявила Анна, её глаза сверкали, словно у ребёнка перед праздником. Она остановилась перед зеркалом, изучая своё отражение. — Эти пожарные, наверное, с ума сойдут, увидев нас. Думаю, урву несколько номеров телефонов.

Я рассмеялась, не удержавшись. Анна была неподражаема в своей лёгкости.

— Анна, они же узнают, что ты взяла номера у всех, — с улыбкой заметила я, глядя, как она кокетливо поправляет волосы.

— Пусть узнают, — отмахнулась она, словно речь шла о мелочи. — Я могу себе позволить.

Она подмигнула мне в зеркало, а я только покачала головой. Работа с Анной всегда была настоящим удовольствием. Её энергия, её азарт заражали, а её умение находить радость в любой ситуации делали её незаменимой.

Всё было готово. Мы стояли в студии, окружённые оборудованием и декорациями, и ждали гостей, которые вот-вот должны были прийти. В воздухе витал аромат свежего кофе и лёгкий налёт адреналина — то самое чувство, которое я так любила в своей работе.

Входная дверь с лёгким скрипом приоткрылась, и наши взгляды немедленно устремились к ней. Сначала показалась тень, затем лицо — лицо, которое могло быть вырезано из мрамора: резкие черты, чёткий подбородок, высокие скулы. Карие глаза, обрамлённые густыми ресницами, мягко сияли, будто в них отражался свет от окна. Когда он улыбнулся, обнажив ровный ряд белоснежных зубов, я почувствовала, как воздух в студии стал гуще. Его голос, глубокий, обволакивающий, отозвался теплом в самых потаённых уголках сознания.

— Привет, девушки, — сказал он, и это «девушки» прозвучало как лёгкий, но чёткий удар по моему сердцу.

Я машинально сглотнула, пытаясь вернуть себе голос.

— Привет, — произнесли мы с Анной одновременно, наши голоса прозвучали неожиданно тихо.

Следом за ним в студию вошёл ещё один — брюнет с дерзким взглядом, его золотистые глаза сияли, как янтарные капли, поймавшие свет. От него веяло уверенностью и какой-то дикой энергией, которая, казалось, могла выйти из-под контроля в любой момент. На его мускулистом теле кожаная куртка сидела так, будто вот-вот готова была лопнуть от напряжения.

— Девушки, нас тут много, — сказал он с хрипотцой и лёгкой усмешкой, бросив взгляд на нас. Его голос был как шаг по гравию — тяжёлый, но притягательный.

И вот, словно из портала, за ними начали входить ещё мужчины. Один за другим. Высокие, мощные, с широкими плечами и открытыми улыбками. Их формы, их движения, их смех заполнили всю студию, словно они были частью чего-то большего, чем просто команда пожарных. Каждый из них выглядел так, будто только что сошёл с обложки журнала, где главный сюжет — сила, мужественность и уверенность.

Я выдохнула, стараясь не выдать лёгкой растерянности, но от этой волны энергии голова чуть закружилась. Казалось, что сама студия стала тесной, словно стены сжались, чтобы вместить их всех.

— Рады видеть вас, парни, — сказала я с уверенной улыбкой, хоть внутри всё ещё бушевали эмоции.

— А мы рады видеть вас, красавицы, — откликнулся один из них, и его улыбка осветила студию теплом. Его глаза задержались на мне чуть дольше, чем следовало, и я почувствовала, как это пристальное внимание заставляет кровь приливать к щекам. Это было странное ощущение — смесь лёгкого смущения и непрошеного волнения.

Анна, не упуская момента, взяла инициативу в свои руки. Она взмахнула ладонью, жестом приглашая мужчин следовать за ней.

— Пойдемте, я покажу, где вы сможете переодеться, — сказала она, двигаясь вперёд с той уверенностью, которая всегда была её визитной карточкой. Она вело себя так, будто это была самая обычная съемка, но в её взгляде светилось веселье.

Когда мужчины скрылись за дверью, Анна вернулась ко мне, её глаза искрились озорством.

— Ада, ты видела этого брюнетика? — прошептала она, не сдерживая широкой улыбки.

— Видела, — ответила я, бросив взгляд в сторону двери, за которой скрылась их компания. — И не только его.

Анна потянула меня за руку к той самой двери, как будто собираясь раскрыть секреты вселенной. Мы остановились, прижимаясь к стене, и слегка приоткрыли её, чтобы видеть, что происходит внутри.

Комната, куда они зашли, наполнилась звуками мужского смеха, шуршания одежды и тихих разговоров. Всё выглядело одновременно обыденно и… почти магически. Я не могла отвести взгляда от их силуэтов, движущихся в свете, который пробивался из окна. Их тела — сильные, атлетичные, каждый мускул идеально очерчен. Они казались скульптурами, которые вдруг ожили, чтобы воплотить в себе всё, что можно назвать настоящей силой и красотой.

Анна прижалась ко мне плечом, её дыхание было чуть учащённым. Она шепнула:

— Если бы я не знала, что они пожарные, то подумала бы, что мы на кастинге в фильм про супергероев.

Я с трудом удержалась от смеха, боясь выдать наше присутствие. В этот момент мы обе чувствовали себя как школьницы, подглядывающие за чем-то запретным. Но разве можно было устоять перед этим зрелищем?

Через узкую щель я видела, как один за другим они натягивали пожарные костюмы. Их движения были уверенными, точными, каждая мелочь выдавала привычку к действию, где нет места нерешительности. Под тканью играли мышцы, как детали идеального, отлаженного механизма. Я не могла оторвать взгляд. Это было захватывающее зрелище — смесь силы, сдержанности и чего-то первобытного, что будто притягивало к ним невидимой нитью.

— Ада, мы рискуем захлебнуться тестостероном — прошептала Анна, её голос прозвучал прямо у моего уха, она тоже не отрывала взгляда от происходящего. Её тон был одновременно шутливым и серьёзным, но лицо, прижатое к щели, выдавало неподдельный интерес.

— Я и не против, — тихо ответила я, стараясь не выдать волнение в голосе. Внутри всё пылало, от головы до кончиков пальцев. Эти мужчины с их расслабленной уверенностью, непринуждёнными движениями и совершенно потрясающими телами создавали в комнате ощущение плотного, почти осязаемого магнетизма.

Мы стояли прижавшись к двери, почти не дыша. Казалось, что даже звук нашего дыхания может разрушить этот момент. Мы были словно случайные наблюдатели за неким таинством — захватывающим, манящим и чуть-чуть запрещённым. Время будто остановилось, заставляя нас наслаждаться каждым мгновением.

Внезапно в поле зрения появился мужчина, чья фигура затмила всё остальное. Его грудь, плечи, торс… Каждый изгиб тела казался выточенным руками талантливого скульптора. Свет, пробивающийся через окна, ложился на него идеально, подчеркивая силуэт. Его движения были плавными, но энергичными. Когда он застегивал ремень на экипировке, я почувствовала, как дыхание замерло в моей груди.

— Господи, это произведение искусства, — прошептала Анна, и в её голосе не было ни капли иронии. Я кивнула, не в силах оторваться от зрелища.

И вдруг, скрип паркета. Его взгляд поднялся, встретился с нашей дверью, и на мгновение комната наполнилась напряжением. Я почти могла поклясться, что он заметил нас. Его губы медленно изогнулись в улыбке — дерзкой, слегка насмешливой. А потом он подмигнул, словно специально подыгрывая нам, и вернулся к своему занятию, как будто ничего не произошло.

— Ада, бежим, — прошипела Анна, резко схватив меня за руку и утаскивая подальше от двери. Мы поспешили прочь, стараясь не выдать себя ни звуком, ни смехом, который рвался наружу. Сердца колотились так громко, что я удивлялась, как мужчины за дверью этого не слышат.

Оказавшись за стойкой, мы обе осели на пол, едва сдерживая хихиканье. Я прижала к себе фотоаппарат, а Анна, держась за рулон ткани, выглядела так, будто мы только что провернули какую-то грандиозную авантюру.

— Дурочки, — наконец произнесла я, прикрыв рот рукой, чтобы не разразиться смехом.

Анна посмотрела на меня, её глаза искрились восторгом и озорством. Мы обе знали, что эта «шпионская миссия» станет одним из тех моментов, которые будут вызывать смех ещё долгое время.

Съемка пожарных прошла на ура. Студия наполнилась особой атмосферой: смесью брутальности, игривого флирта и лёгкой напускной строгости. Это был тот редкий случай, когда напряжение первых минут съёмки быстро сменилось на искреннее удовольствие от процесса. Парни профессионально входили в образы, а мы с Анной умело направляли их.

Свет софитов подчёркивал их силуэты, превращая каждый кадр в настоящее произведение искусства. Анна, как всегда, с лёгкостью добавляла в процесс изюминку, бросая то и дело мне подмигивания и чуть игривые комментарии. Я чувствовала себя на пике вдохновения, ловя моменты через объектив камеры, каждый раз нажимая на затвор с мыслью: «Это будет шедевр».

Когда съёмка подошла к концу, в воздухе витала усталость, но она была приятной. Пожарные начали собираться, скидывая с себя образы и возвращаясь к обычной лёгкости в общении. В этот момент ко мне подошёл Давид — высокий, подтянутый. Это был тот самый парень, который застал нас с Анной, когда мы с неподобающим интересом наблюдали за их переодеванием.

— Ты знаешь своё дело, Ада, — сказал он, его голос прозвучал чуть хрипло, но это лишь добавляло ему обаяния. Он кивнул, будто хотел убедить самого себя, насколько верны его слова. — Было приятно наблюдать за тобой в процессе. Ты настоящий профессионал.

Моё сердце дрогнуло. Комплименты — простые, но искренние, — прозвучали так неожиданно и так… приятно. В груди закружилась лёгкая радость, но я старалась не выдать её. Расплывшись в тёплой улыбке, я ответила как можно спокойнее:

— Спасибо. Мне приятно это слышать.

Внутри же всё бурлило. «Пригласи меня на свидание», — мелькнула мысль, и я тут же попыталась прогнать её, сохраняя внешнюю невозмутимость.

Давид, казалось, наслаждался этим моментом. Его взгляд, спокойный, но чуть насмешливый, медленно обшаривал моё лицо, будто он изучал меня, пытаясь понять, какая будет моя следующая реакция.

— Если ты сегодня вечером свободна, — сказал он, наконец, его слова звучали легко, но уверенно, как будто он уже предвкушал мой ответ. — Я бы пригласил тебя на ужин. Что скажешь?

Его серые глаза встретились с моими, и я почувствовала, как этот взгляд буквально прожигает пространство между нами. В его голосе была та уверенность, которая никогда не оставляет сомнений: он знал мой ответ ещё до того, как я его произнесла. Но в этой игре было нечто интригующее. Я хотела растянуть момент, хотя в груди уже разлилось тихое волнение.

— Заедешь за мной? — спросила я, чуть приподняв бровь. Вопрос прозвучал небрежно, но мой взгляд упивался напряжением этой игры.

Его губы дрогнули в едва заметной улыбке, а скулы напряглись, будто он наслаждался происходящим не меньше меня. На долю секунды он отвёл взгляд, облизнув губы, и эта деталь почему-то вызвала у меня желание рассмеяться — от неожиданного ощущения лёгкости и удовольствия.

— Диктуй адрес, — произнёс он, голос чуть понизился, и в нём зазвучала нотка триумфа, которую он даже не пытался скрыть.

Я назвала адрес, и Давид, кивая, записал его в телефон. На мгновение его улыбка стала шире, а затем он сказал:

— Тогда до вечера, Ада.

Я проводила его взглядом, и, когда он отошёл, на моих губах всё ещё играла лёгкая улыбка. Этот день определённо стоил того, чтобы немного рискнуть и пустить в свою жизнь новое, неожиданное знакомство.

Сегодня мы с Анной наконец решили разъехаться по своим домам. Четыре дня бок о бок — это не только весело, но и слегка утомительно. Да и как иначе, когда мы жили как сёстры на войне: делили пространство, смеялись, выпивали и обсуждали абсолютно всё, что происходило в нашей жизни. Но сегодня вечером каждая из нас собиралась провести время по-своему. У Анны свидание с Робом, у меня — встреча с Давидом.

Я напевала под нос популярную мелодию, роясь в своём шкафу, словно искала нечто абсолютно уникальное. Пол был усыпан отвергнутыми платьями, юбками и блузками, которые почему-то категорически не подходили. Но вдруг мой взгляд зацепился за ярко-красный лоскут, выглядывающий из глубин шкафа.

— Вот оно, — пробормотала я, вытягивая облегающее карминовое платье на тонких бретельках. Его смелый крой и гладкая ткань, кажется, были созданы для одного — чтобы сводить мужчин с ума. Я прижала его к себе и, изучая в отражении зеркала, тихо прошептала:

— Ты — вызов.

Это платье невозможно было носить с чем-то под ним, оно само по себе кричало о дерзости и уверенности. Я знала, что сегодня оно должно быть на мне.

Давид встретил меня у ресторана, и его взгляд сказал всё, что он не успел произнести. Он оглядел меня с головы до ног, и его глаза на мгновение задержались на вырезе платья, прежде чем вернуться к моему лицу.

— Ты потрясающе выглядишь, — произнёс он, едва слышно, но с такой уверенностью, что мои щеки невольно вспыхнули.

Мы провели ужин, разговаривая обо всём и ни о чём одновременно. Давид был очарователен, его мягкий голос и искренние слова завораживали. Я ловила себя на мысли, что мне нравится слушать его, смотреть на него, чувствовать его присутствие. Когда он предложил продолжить вечер у него дома, решив рискнуть, я согласилась.

Его квартира была уютной, но слегка хаотичной, будто здесь жили не один, а сразу несколько человек. Мы прошли в гостиную, и я вдруг почувствовала, как Давид оказался ближе. Его рука мягко коснулась моей спины, и я ощутила, как по коже пробежал лёгкий электрический разряд.

— Ты невероятна, — прошептал он мне на ухо, прежде чем его губы нашли мои.

Этот поцелуй был стремительным и жадным. Мы пересекли комнату, не разрываясь, его руки уверенно скользили по моему телу, изучая каждую линию, каждый изгиб. Я позволила себе расслабиться, полностью растворившись в этом моменте. Его дыхание стало прерывистым, а мои руки потеряли контроль, блуждая по его плечам и груди. В какой-то момент он усадил меня к себе на колени, и я ощутила его силу.

Но этот момент не длился долго.

Громкий стук в дверь заставил нас обоих вздрогнуть. Давид отстранился, его взгляд стал напряжённым.

— Кто это? — я посмотрела на него, чуть отодвигаясь, чтобы поправить платье.

Он молчал, будто пытался понять, что делать. Но новый удар в дверь заставил его подняться.

— Открывай, Давид! — раздался женский голос снаружи, и мне стало холодно. Этот голос был полон ярости. — Немедленно!

Я уставилась на него, почувствовав, как внутри зарождается недоверие.

— Кто это? — повторила я, на этот раз с нажимом.

— Сейчас всё улажу, — пробормотал он, направляясь к двери. Но, кажется, он понимал, что объяснений избежать не удастся.

Когда он открыл дверь, внутрь ворвалась невысокая девушка с огненными рыжими волосами. Её взгляд мгновенно нашёл меня, и в глазах вспыхнула злость.

— Вот оно как, — процедила она, оглядывая меня с головы до ног. — Ты даже не удосужился скрыть это?

Я почувствовала, как кровь бросилась в лицо, но не собиралась молчать.

— Простите, а вы кто? — спросила я, сделав шаг вперёд.

— Я его девушка, — выпалила она, обернувшись к Давиду. — Или ты это теперь отрицаешь?

— Мария, это не так, как ты думаешь, — начал он, но его голос прозвучал неуверенно.

Я рассмеялась — коротко, но горько.

— Правда? А как это тогда? — я уставилась на него, чувствуя, как злость затопляет всё остальное.

Мария шагнула ко мне ближе.

— Дерзкая, да? — прошипела она. — Думаешь, можешь просто так влезть в чужую жизнь?

— Слушай, подруга, — я подняла руки, словно капитулируя, — я даже не знала о твоём существовании. Разберитесь друг с другом, а меня оставьте в покое.

— Разберёмся, не сомневайся, — огрызнулась она, переведя взгляд на Давида. — Ты просто смеешься надо мной?

Он попытался вставить слово, но я не дала ему шанса.

— Знаешь, — сказала я, поднимая сумочку, — этот вечер был ошибкой. Удачи вам.

И с этими словами я вышла за дверь, оставляя их разбираться между собой. На улице я остановилась, глубоко вдохнула ночной воздух и тихо прошептала:

— Никогда больше.