Часы
Часы смеются надо мной
на дне кровавого бокала…
«Вино — все сделало с тобой».
Стекло в стекло влетает! Раны…
Бокал разбит. Разбита рама.
На пол летит мой циферблат…
А я сжимаю виски: «мама».
Боли моей ты явно рад!
Распад фигуры — на отрезки.
Я вижу все — со стороны…
Как родилась. И стала мерзкой…
Моя оценка! Не тво… ты.
Они кружатся. Ходят рядом.
Я чую холод и… тепло.
Контраст любимой моей кармы:
«держи же, это все — твое»!
А я боюсь. Сжимаю губы.
Другой — держу же у виска.
Боюсь увидеть путь и срубы…
Что не успела ни черта!
Время меняет ход вселенной —
раскручивает обратно, «взад»…
Бокал — в руке. Часы — на тленной
стене… И возвращен уклад!
Но я-то помню — как все было.
И сколько же во мне — д… меня.
Но не сказать: «цела»! Так было…
Не ощущаю я себя…
Бокал — отставлен. Слезы — градом.
Калачиком — на этот ж пол…
Я никому сейчас не рада!
Накрыл бы кто-то — с головой…
И плед спускается на плечи.
На корточках передо мной…
Сидит девчонка! Это лечит…
Мальчишка тут б был — сам не свой.
Похоже, она потерялась.
И не успела залететь…
Та «пятилетка», что осталась…
И продолжает ж душу греть!
Теперь она передо мною —
то «сбереженное дитя»…
Что: «лучше — сделайте со мною!
Ее ж — не троньте… Нет, не дам».
Она — с улыбкою счастливой.
И с чертиками — под «корой»…
Кажется все такой же милой!
Но вряд ли назовут: «ра… обой».
Ладошку вперед, поднимает.
И просит — повторить меня…
За сим последует что — знает…
«Но заебало ведь тебя!».
Рука к руке. Тепло и… холод.
Разрыв всего, что только… «Вот.
Мир этот — не настолько молод,
чтоб горевать… Создаст». Кто? «Бог!».
