Одна пословица гласит, что, даже если
мамуси сжечь семь раз, она всё время возрождается в первоначальном виде.
– Очень мило с её стороны, – сказала
мамуся после долгого молчания.
– И что теперь? – спросила
мамуся, как только они вышли из поезда вместе с ещё двумя дюжинами пассажиров. – Уже поздно, и автобусы вряд ли ходят.
– Понятия не имею, – тихо ответила
мамуся. Они удивлённо переглянулись и последовали за женщиной, закрыв за собой дверь.
– Я понимаю, – вздохнула она и поцеловала на прощание отца. – Татуш, иди спать. Мы с
мамусей справимся.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: цветоед — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
– Он нежно поцеловал
мамусю и закрыл за ними дверь, когда они вышли в коридор.
Они с
мамусей станут другими людьми, по крайней мере, по документам – это ведь так похоже на игру в переодевания.
– Однако сегодня ночью это не помешало вам обратиться к нам за помощью, – резким голосом возразила
мамуся.
– Она сунула ключ в руку
мамуси и ушла, прежде чем они успели ещё что-либо ей сказать.
Поезд по-прежнему мчался на юг – через мосты над стремительными реками, набирая скорость, пересекал пустынные фермерские земли, и в конце концов
мамуся уснула, тихо посапывая рядом с дочерью.
– Спокойной ночи, – вежливо ответила ей по-русски
мамуся и, не тратя время попусту, быстро пошла по коридору ко второму номеру.
– Но как ты изготовишь эти документы? – не унималась
мамуся.
Не известно, что ещё могло случиться со мной, если бы не дорогая
мамуся.
После того как
мамуся вышла замуж за австралийца и укатила на его ферму, старшая сестра матери решила целиком и полностью посвятить себя заботе об оставшейся на родине сиротке, то есть обо мне.
Ведь мы были так добры к ней! – воскликнула
мамуся.
Мамуся напиши, что пишет папа.
– И мило улыбнулась
мамусе.
Выражение лица
мамуси немного смягчилось.
– Как называется эта игра? –
мамуся совала свой любопытный нос. – На каком ты уровне?
– Привет! Как ты? –
мамуся засунула нос в его комнату… – Что получил?
Тяжело было видеть горько плачущую на могиле внука очень постаревшую и сдавшую физически
мамусю.
Она как-то собралась, помолодела и распрямилась, и стала похожа на прежнюю энергичную и строгую
мамусю.
Мамуся прошу пиши почаще.
– Из белой эмиграции, – без запинки пояснила
мамуся.
Мамуся громко храпела на кровати позади неё.
Мамуся фыркнула и отодвинулась от стола.
Мамуся крепко сжала зубы.
А ещё эти поросята атеисты-эгоисты отказались от посторонней помощи, предав нашу
мамусю усыпляющему забвению.
Мамуся знала: когда её гражданский муж разглядывает колени, он лжёт.
Моя
мамуся решила напоследок дитя побаловать, не поленилась, приготовила мяса с картошкой.
Правда, магазин, где их покупали, работал по принципу самообслуживания, так что
мамусе удалось стащить бутылку грушевого ликёра «Губертус» и пару бутылок «Барака» – абрикосового бренди.
Жёлуди на нить нанизывала и, не переставая, дарила
мамусе.
Им оказался настоящий gulyás-hus, снова с большим количеством чеснока и в изобилии, поскольку
мамуся считала его самым важным блюдом, венцом пира.
Но, должно быть,
мамуся слишком боялась карт.
Эти секретики
мамуся иногда находила.
Наверняка всю зарплату, до копейки, отдаёт
мамусе.
– Да сколько ж можно лежать-то? – проворчала
мамуся. – В туалет я встала.
Снег лежит пятнами, давно уже не белый, а такой, как пемза, которой в детстве
мамуся тёрла ей пяточки.
Мамуся надела траур – старомодный жест, но необходимый для утоления скорби.
Вечером нагрубила
мамусе, потом мучилась этим.
– Тогда сначала мы должны успокоить
мамусю.
Была б хорошая,
мамуся сейчас бы не волновалась.
Вот
мамуся и приспособилась.
Вспоминая годы, предшествующие смерти отца, я понимаю теперь, что
мамуся жила своего рода приглушённой, замкнутой жизнью.
Мамуся открыла изящную черепаховую шкатулку, где хранились карты.
И со всей силы пнул меня в корму, а
мамуся ещё куда-то – не знаю куда, но я лежала на полу, воя от боли и ярости из самых глубин своего цыганского корня.
Крупно, чтобы
мамуся увидела, что я вредного не употребляю.
Потому что, боюсь
мамусю до одури.
Мамуся нажала на всевозможные кнопки и педали – меня приняли.
Мамуся вновь кинулась к телефонной книжке.