Это эссе с его несколько парадоксальной окраской сводит воедино области
метафизики, эпистемологии и этики, отчего сборник приобретает завершённость – надеюсь, не только мнимую.
Тот, кто хочет создать
метафизику истории, должен быть в такой же мере философом, как и историком.
Задача новой
метафизики заключается в осмыслении принципиально новых категорий, которыми оперирует наука XX в., в нахождении онтологических оснований науки.
Для него задачей
метафизики является выявление абсолютных предпосылок тех вопросов, которые ставятся людьми, в том числе и учёными, в процессе исследования природы.
В результате исключается не только большая часть традиционной
метафизики – чувственные данные и чувственные содержания также оказываются за бортом.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: комбине — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
В действительности, онтология – основа
метафизики или важное её ответвление.
Сегодня актуальны вопросы
метафизики, парапсихологии, интуитивности.
Смотря по тому, с какой из различных сторон рассматривать эту единую мысль, она оказывается и тем, что назвали
метафизикой, и тем, что назвали этикой, и тем, что назвали эстетикой.
Мои исследования привели к китайской
метафизике и здесь меня ждал первый, но очень важный пазл во всей системе.
Поэтому опровержение
метафизики стало тенденцией и общим стремлением того времени.
Практичному человеку будет мало толку, если он заявит, что только
метафизик может задавать подобные вопросы.
Ошибки старой
метафизики порождаются некритическим распространением деятельности рассудка за пределы возможного опыта.
Однако марксистская и контианская концепции критики
метафизики в корне различны по своей направленности.
Философское понятие
метафизики – это основа мировоззрения человека.
Так, в представлении аналитических философов задача
метафизики состоит в поисках ответа на вопрос, какова структура и содержание реальности, т. е. каковы наиболее общие роды или категории сущего.
Разделяя судьбу всех зданий, и скромных, и грандиозных, строение классической
метафизики ветшало, и будет верным сказать, что главным источником разрушительного процесса служила антропологическая реальность.
Для него предметы
метафизики, математики и естествознания совершенно различны.
Но если философия перестаёт быть
метафизикой, то тогда её нужно понимать как утешение, а философа – как утешителя, который практикует субъективирующее мышление.
Охарактеризовав таким образом предмет своих исследований, аналитические
метафизики предложили и метод решения метафизических, или онтологических, проблем.
Открывающая книгу метафора говорит, что речь о её предмете сегодня не может вестись на прежних основаниях классической европейской
метафизики.
С точки зрения естественных наук эту формулировку признать нельзя, но с точки зрения
метафизики тут есть доля истины.
Моя главная мысль заключается в том, что критика метафизических и теологических суждений с лингвистической точки зрения означает реабилитацию аналогического языка
метафизики и теологии в современной философии.
Гегель, а затем философия марксизма внесли новый оттенок в понимание
метафизики.
Поэтому религиозной
метафизики бояться не нужно.
Вместе с тем, этот процесс здесь заведомо не был завершён, скорее лишь начат; и дальнейшая западная
метафизика активно пошла по пути его продолжения – что то же, по пути развития антропологической персонологической парадигмы.
В ходе исследования сущего как такового и поиска доказательств конечности существования мира
метафизика утвердила для умозаключений правила строгой логики: например, неизбежный вывод принимается в опоре на аксиомы и теоремы и должен соответствовать правилам умозаключений.
Итак, если нетрудно оставить потомству в завещание систему
метафизики, созданную сообразно критике чистого разума, то такой подарок не следует считать малозначительным, пусть только обращают внимание на культуру разума, идя по верному пути науки вообще вместо бесцельного и легкомысленного блуждания разума ощупью, без критики, или стремятся к лучшему времяпрепровождению любознательной молодёжи, которая во времена привычного догматизма так рано и в столь значительной степени поощряется к беспечному умствованию о вещах, в которых она ничего не смыслит и в которых она, как и все другие, никогда ничего не узреет, или к изобретению новых мыслей и мнений и таким образом отвращается от изучения основательных наук.
Кант в «Основах
метафизики нравственности» настаивает на том, чтобы мы мыслили поступок человека свободным и необходимым в одном и том же смысле, в одном и том же отношении.
Хотя применение этого принципа, поскольку из него делались выводы (не содержавшие ничего, кроме тавтологии), было неудачным, так что в новейшее время
метафизики обычно выставляют его почти только ради чести, тем не менее мысль, сохранявшаяся столь долгое время, какой бы пустой она ни казалась, заслуживает того, чтобы исследовали её происхождение, и даёт повод предполагать, что в основе её лежит какое-то правило рассудка, которое, как это часто случается, только ложно истолковывалось.
Мне же представляется уникальной и блестяще реализованной идея соединения истории семьи автора с мировой историей, успешной видится попытка – в заданных исторических реалиях, с позиции человека той или иной эпохи постичь
метафизику бытия, сформулировать основные нравственные ценности человечества, такие, как добро и зло, любовь и ненависть, верность и предательство, родина и чужбина, призвание и талант, смерть и бессмертие.
В состав «Некоторых размышлений о логическом позитивизме» я включил статью, озаглавленную «Возможность
метафизики», однако, поскольку такое включение привело бы здесь к значительному повтору материала, я решил не перепечатывать её.
Такое разделение достаточно условно, так как метафизическое лечение можно проводить и в системах соответствия, к тому же сами системы соответствия являются информационно-энергетическими копиями организма, а это уже
метафизика.
Благодаря этому
метафизика имеет редкое счастье, которое не выпадает на долю других основанных на разуме наук, имеющих дело с объектами (так как логика имеет дело только с формой мышления вообще).
Когда оказывается возможно назвать «постмодернистским» убранство комнаты, облик здания, стилистику фильма, композицию аудиоальбома или «скретч-видео», телевизионную рекламу или документальный фильм (или «интертекстуальные» отношения между ними), макет страницы в модном журнале или в критическом издании, антителеологическую тенденцию в рамках эпистемологии, опровержение «
метафизики присутствия», общее притупление чувств, коллективное уныние, мрачные прогнозы о будущем послевоенного поколения «беби-бумеров», которые испытывают разочарования, свойственные людям средних лет, «проблему» рефлексивности, ряд риторических тропов, «культ поверхностности», новую фазу товарного фетишизма, зачарованность образами, кодами и стилями, процесс культурной, политической или экзистенциальной фрагментации и/или кризис, «децентрацию субъекта», «недоверие к метанарративам», замену единых силовых осей множеством силовых/дискурсивных формаций, «подрыв значения», коллапс культурных иерархий, страх ядерного самоуничтожения, упадок университетов, функционирование и воздействие новых миниатюризированных технологий, крупные сдвиги в обществе и экономике в направлении «медийной», «потребительской» или «мультинациональной» фазы, чувство (в зависимости от того, о ком вы читаете) «безместности» или отказа от неё («критический регионализм») или (даже) общей подмены темпоральных координат пространственными – когда оказывается возможно назвать все эти вещи «постмодерными» (или для простоты использовать сокращение «пост» или «постпост»), – тогда становится ясно, что перед нами модное словечко.
Но только предупреждаю: вам придётся либо его опровергнуть, либо сложить оружие и отныне оставаться
метафизиком про себя.
Возрождение аристотелевской
метафизики и этики, свидетелем которого я стал, заставило меня более критически отнестись к куайновой интерпретации этих проблем и подготовило ту почву, которая впоследствии позволила мне обратиться к исламской философии.
Правда, она предполагает уже «Основоположения
метафизики нравов», но лишь постольку, поскольку эти «Основоположения» предварительно знакомят нас с принципом долга и дают и обосновывают определённую формулу долга; в остальном же она обходится без посторонней помощи (besteht es durch sich selbst).
Продолжая традицию
метафизики света, Гегель описывает рефлексию как свет, который «превращается в молнию мысли, ударяющую в самое себя и создающую, исходя отсюда, свой мир» (Гегель, 1994, с. 146).
Однако важно подчеркнуть, что, хотя нравственные ценности неразрывно связаны с искусством, они выступают как следствие, а не как определяющая причина: первичный фокус искусства находится в сфере
метафизики, а не этики.
Насыщение кантовской «
метафизики права» такого рода терминами способствовало её достаточно органичному вписыванию в систему «критической философии», делая важной составной частью этой системы.
Цель данной работы – осмысление ключевых проблем
метафизики истории.
Работ собственно по христианской
метафизике истории очень немного.
Проблемы, связанные с любой из категорий, исторически попадавших в фокус метафизических теорий, так сложны, что современные
метафизики вполне довольны, если им удаётся разобраться хотя бы с некоторыми из них.
И действительно, эмпирики часто выдвигали вполне убедительный тезис, что типичные для рационалистической
метафизики суждения лишены смысла.
Астрология развилась из чистой
метафизики и не может быть проверена научными методами.
Цель
метафизики – очертить самые основные контуры данной структуры.
Критическая
метафизика, – говорит он нам, – является вполне достойным и хорошо обоснованным проектом.
Лишь на следующем – третьем – уровне
метафизики единое и многое разделяются.
Иногда это нормативные представления – попытки определить, что следует делать философам, когда они занимаются
метафизикой.
Заявления, которые хочет сделать
метафизик, выходят за границы человеческого познания.