Уж больно мне не хотелось расставаться с утренней
яишенкой, а чтобы это не случилось, я улёгся на сиденье и положил голову на лапы.
Судя по запаху, завтракали
яишенкой, но от неё ничего не осталось.
Хоть я и поел, но от
яишенки грех отказываться. Я проглотил аппетитный кусочек, как вишенку с торта, даже толком не почувствовав вкуса.
Моё чутьё, как обычно, не подвело – на тарелке лежала аппетитная
яишенка с поджаристыми полосками бекона.
Могу бутерброды построгать,
яишенку пожарить, ну и вот каша у меня неплохо получается.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: бифидокефир — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
В зал я вошла со сковородой, от которой тянулся аромат подгорелой
яишенки.
По кухне поплыл умопомрачающий запах свежей
яишенки с ветчиной.
Хочешь, я
яишенку сварганю?
– Батюшки! Яйцо! – Он схватил его, щупал, гладил, целовал. – Эх жалко, масла нет, вот бы
яишенку поджарить! Сварить его разве? Нет! Так проглочу: сырьём!
– Танечка! Я буду
яишенку с беконом!
– Так вот ты какой, ПалПалыч… Кто бы мог подумать… Ладно, пойдём на кухню, а то там сейчас
яишенка подгорит.
А наш шкодливый сынишка, насадив горячую
яишенку на вилку, начнёт беситься и махать ею во все стороны, и она, сорвавшись, прилетит мне прям в лицо.
Ни носочка за диваном, ни прилипшей
яишенки на забытой сковородке.
Поставлен чайник и жарится
яишенка с колбаской.
– Зато вкусно, – парировала я, отрезая кусок
яишенки.
Всё так же по утрам
яишенка из трёх яиц с колбасой, кусочек хлеба, кофе и печеньки?
– Я тебе ещё
яишенку сделаю, – сказал он, надевая фартук.
– Ты погоди, – бормотал он, – ты посиди, отдохни. Вид у тебя не очень-то, бледная какая-то. Сейчас поесть сгоношу, хочешь
яишенку?
Пока остальные почивают – сесть вдвоём, втроём (нет, больше не надо) и тихонечко так, под философскую беседу возвращать себя в эту жизнь, а потом ещё кто-нибудь проснётся и бегом на голоса, скорей свои двадцать капель спиртного примет (святое) и вот, пошёл уже
яишенку делать, благодетель.
– И надрывно, взахлёб продолжила: – Ещё могу
яишенку по-быстрому пожарить, только не убивайте!
Хоть бы уж жарили тогда, что ли, себе побольше! Я знаю, конечно, что на бригадах любят
яишенку приготовить…
– Здрасьте! Я её
яишенкой фирменной кормлю, а она мне тем же ответить отказывается?.. Нет, ты что, правда не умеешь? Даже яичницу?
– Кушай, Егорушка,
яишенка хорошая получилась, на этой плитке даже лучше выходит, чем на газовой.
А теперь что-то про тефтели с одной сковороды… мы люди простые, мы
яишенку там, картошечку жареную уважаем.
Теперь наливай, барынька, да вели-ка нам
яишенку спроворить, а то отощали мы у тебя…
Но тут из кухни выплывает мамочка, которая вместо того, чтобы спасти тебя от бабушки с дедушкой, объявляет, что кашка готова, сок на столе,
яишенка удалась лучше, чем всегда, – ты же должен как следует позавтракать перед отлётом!
За трапезой и лапшица добрая, и шти с сушеной рыбкой, и пшенники с яичком, и пироги с вязигой, и икорка паюсная, и теши межукосные, и
яишенка глазаста, и оладьи со сметанкой, и квасок добрый, и медвяное питье; а по кельям тоже «утешение»: и коврижки прянишны и сахарны, и древо сахарно доброе, и малинка в меду, и вишенка в сахаре аглицком, и яблочки в патоке, и пастилки двусоюзные, и все от благодетелей.
Съел
яишенку из одного яйца и носил с собой из кухни до кровати и назад большую кружку чаю.
– Здорово, – сказала я, – а можно мне немного
яишенки, я есть хочу, как лесной зверь. После всех этих ночных переживаний я могу съесть бегемота.
– Так скушай. Подкинь в печь дровишек, в холодильнике возьми яйца, маслице. Совладаешь? А то подожди: вернусь-сотворю
яишенку.
Пожалте за стол, а то
яишенка стынет.
За это и получила скворчащей
яишенки и тарелку малосольных огурчиков на ужин: «С дороги, с дороги-то как не поесть, Натуша, ну мордашка-то с кулачок, исхудала внучашка-то…».
Придётся, как обычно, довольствоваться холостяцкой
яишенкой.
Давай, давай завтракай скорей! Да всё не доедай! Оставь хоть крошечку
яишенки!
Закажу крок-мадам – поджаренный тост с сыром и помидором, поверх которого кладётся одноглазая
яишенка.
Всех, конечно, накормить не смогу, а для него
яишенка найдётся.
– Сейчас я быстренько
яишенку состряпую…
Она мысленно представляла сцену, как к ней врывается оголтелая толпа парней, все её хотят, а она такая стоит перед ними с голой грудью, а в руках сковородка: «Не желаете
яишенки?» Лучше лечь и идти по пути наименьшего сопротивления.
– Раньше-то просто
яишенкой с молоком называлась.
Могу ещё
яишенку сжарить, – большие глаза ждали команду.
– Тогда
яишенку пожарю, – она отстранилась от него, чмокнула в щёку и зашлёпала голыми ногами по ковру на кухню.
А уж потом чайком с лимончиком запьём, только без рому,
яишенкой закусим и, благословясь, в путь.
Поэтому
яишенку он себе соорудил тоже… вполне себе среднестатистическую и для мужского здоровья, безусловно, пользительную: шмат сала, порубленный как придётся, луковица одна средняя, порезанная почти кольцами, пара помидорок, попиленных туповатым ножом на четыре кривеньких кружочка, и пяток яиц, заливших этот радующий глаз шкворчащий натюрморт.
– Согласись, старинное заклинание в любом случае работает! – на сковороде шкворчала
яишенка, способная накормить не только двух разрумянившихся от предвкушения славного завтрака подруг, но и пасечника, его супругу и косого, если тот вдруг заглянет и не откажется угоститься.
Я же уловила запах кофе, увидела
яишенку с беконом и свежими овощами, воздушные круассаны, масло, вазочки с вареньями и окончательно решила: так и быть, составлю договор и погощу у графа в качестве его невесты!
На следующий день я проснулась раньше момента, когда бабушка, потеряв терпение и уставши подогревать мою утреннюю
яишенку – так она почему-то называла омлет – заходила в комнату и полушёпотом сообщала последнюю метеосводку.
– Сейчас
яишенку сварганю, – всплеснула она полными руками.
А пойду‑ка я тебе
яишенку поджарю.
Несколько минут спустя мы едим
яишенку на сале, да с грибочками и чем-то шибко секретным, но несомненно вкусным.