– Очень мило с её стороны, – сказала
мамуся после долгого молчания.
– И что теперь? – спросила
мамуся, как только они вышли из поезда вместе с ещё двумя дюжинами пассажиров. – Уже поздно, и автобусы вряд ли ходят.
– Понятия не имею, – тихо ответила
мамуся. Они удивлённо переглянулись и последовали за женщиной, закрыв за собой дверь.
Они с
мамусей станут другими людьми, по крайней мере, по документам – это ведь так похоже на игру в переодевания.
– Я понимаю, – вздохнула она и поцеловала на прощание отца. – Татуш, иди спать. Мы с
мамусей справимся.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: ниишник — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
– Он нежно поцеловал
мамусю и закрыл за ними дверь, когда они вышли в коридор.
– Однако сегодня ночью это не помешало вам обратиться к нам за помощью, – резким голосом возразила
мамуся.
– Она сунула ключ в руку
мамуси и ушла, прежде чем они успели ещё что-либо ей сказать.
Поезд по-прежнему мчался на юг – через мосты над стремительными реками, набирая скорость, пересекал пустынные фермерские земли, и в конце концов
мамуся уснула, тихо посапывая рядом с дочерью.
– Спокойной ночи, – вежливо ответила ей по-русски
мамуся и, не тратя время попусту, быстро пошла по коридору ко второму номеру.
Не известно, что ещё могло случиться со мной, если бы не дорогая
мамуся.
После того как
мамуся вышла замуж за австралийца и укатила на его ферму, старшая сестра матери решила целиком и полностью посвятить себя заботе об оставшейся на родине сиротке, то есть обо мне.
Мамуся прошу пиши почаще.
Ведь мы были так добры к ней! – воскликнула
мамуся.
Многие выходили полоскать на ставок, а мама с
мамусей всегда полоскали в корыте.
Но
мамуся объясняет, что папа должен остаться, он уходит на войну.
Мамуся пришла из школы и обнаружила потраву.
Мамуся руководила школьной художественной самодеятельностью.
Мамуся напиши, что пишет папа.
– И мило улыбнулась
мамусе.
Выражение лица
мамуси немного смягчилось.
Мамуся знала: когда её гражданский муж разглядывает колени, он лжёт.
Моя
мамуся решила напоследок дитя побаловать, не поленилась, приготовила мяса с картошкой.
Правда, магазин, где их покупали, работал по принципу самообслуживания, так что
мамусе удалось стащить бутылку грушевого ликёра «Губертус» и пару бутылок «Барака» – абрикосового бренди.
Жёлуди на нить нанизывала и, не переставая, дарила
мамусе.
Им оказался настоящий gulyás-hus, снова с большим количеством чеснока и в изобилии, поскольку
мамуся считала его самым важным блюдом, венцом пира.
Но, должно быть,
мамуся слишком боялась карт.
И со всей силы пнул меня в корму, а
мамуся ещё куда-то – не знаю куда, но я лежала на полу, воя от боли и ярости из самых глубин своего цыганского корня.
Эти секретики
мамуся иногда находила.
Наверняка всю зарплату, до копейки, отдаёт
мамусе.
– Да сколько ж можно лежать-то? – проворчала
мамуся. – В туалет я встала.
Снег лежит пятнами, давно уже не белый, а такой, как пемза, которой в детстве
мамуся тёрла ей пяточки.
Нашла через много лет,
мамуся уже слегла когда.
Мамуся надела траур – старомодный жест, но необходимый для утоления скорби.
Вечером нагрубила
мамусе, потом мучилась этим.
Если он сегодня не разберётся, придётся всё рассказать
мамусе.
– Тогда сначала мы должны успокоить
мамусю.
Была б хорошая,
мамуся сейчас бы не волновалась.
Вот
мамуся и приспособилась.
Вспоминая годы, предшествующие смерти отца, я понимаю теперь, что
мамуся жила своего рода приглушённой, замкнутой жизнью.
Мамуся открыла изящную черепаховую шкатулку, где хранились карты.
Покушать купили? – лелейно продолжила
мамуся.
Крупно, чтобы
мамуся увидела, что я вредного не употребляю.
Потому что, боюсь
мамусю до одури.
Одна пословица гласит, что, даже если
мамуси сжечь семь раз, она всё время возрождается в первоначальном виде.
– Но как ты изготовишь эти документы? – не унималась
мамуся.
– Не такой уж у меня сильный акцент, – заметила в своё оправдание
мамуся.
– Ты о чем? –
Мамуся тут же очнулась и схватила висевшие на спинке стула у окна юбку и блузку, которые надевала вчера. – Что стряслось?
– Как называется эта игра? –
мамуся совала свой любопытный нос. – На каком ты уровне?
– Привет! Как ты? –
мамуся засунула нос в его комнату… – Что получил?