Книга, которую вы держите в руках, адресована сразу нескольким группам
возможных читателей.
Перечисляя
возможных читателей книги, я упомянул и о неверующих.
При этом автор (если он предназначает свой текст для коммуникации) должен исходить из того, что комплекс применяемых им кодов – такой же, как и у его
возможного читателя.
Большее количество страниц, наоборот, отпугнуло бы
возможных читателей.
Может быть, они чем-то тронут и
возможного читателя? – подумалось мне, избалованному в последние годы самостоятельным изданием электронных книг.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: изотония — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Дело не только в том, что
возможный читатель так уж сильно переменился – как раз нет, все случившиеся за век перемены в его образе мыслей, «накопленный» прогресс и «новая историческая общность, советский народ», несколько общенациональных катастроф и несколько общенациональных возрождений – всё это, увы, никак не отменяет одну важную черту схожести двух читателей, разделённых столетием.
Для того, чтобы
возможному читателю стало ясным моё дальнейшее и бесповоротное решение, мне стоит вернуться на несколько лет назад и рассказать о том, что же значил в моей жизни этот человек, что только ему я поверила.
Когда я работал над ней, я представлял своего
возможного читателя, но не ставил перед собой задачи чему-нибудь его научить, убедить в чём-либо или что-то ему доказать.
Я поясняю все эти подробности для своих
возможных читателей, если вдруг такие найдутся.
Сразу после написания выделенного выше курсивом подзаголовка, я в очередной раз оказался в ситуации принятия «решения» о том, как подвигнуть
возможного читателя не ограничится кратким просмотром «Предисловия» в книжном магазине, а купить эту книгу и прочесть её целиком.
Но менее всего мне хотелось бы, чтобы у
возможного читателя этого сборника сложилась мысль, что перед ним сейчас откроется какая-то мудрость.
Я сначала не думал о других
возможных читателях.
Хочу предупредить
возможного читателя моих путаных записей, что все мои мысли, изложенные здесь – это всего лишь догадки.
Мне представляется, что они могут быть полезны как для моих собственных размышлений, так и
возможного читателя этого скромного труда.
Представляя вниманию
возможного читателя версию своего понимания социологии, я не могу притязать на её абсолютную истинность.
Но я уверен, что редкий
возможный читатель ни в коем случае не пожалеет, что познакомился с поэтически обострёнными переживаниями автора, прожившего свою жизнь на выкладку, в каких бы условиях он ни находился.
Предварить мои заметки и рассуждения мне хотелось бы несколькими замечаниями в ответ на те возражения, что могут возникнуть у
возможных читателей моих записей.
По этой причине у меня и возникла мысль хоть как-то поделиться воспоминаниями, оставляя моим
возможным читателям право судить о написанном так, как кому захочется…
Третий – знакомство с уровнем образования и литературными интересами
возможного читателя поэмы этого времени и, соответственно, понимание тех аллюзий, которые у него могли возникнуть.
Не всякий текст направлен на преодоление инертности
возможного читателя, часто автор решает совсем другие проблемы.
Конечно, этого делать не стоит, надо описывать события более значительные и для меня и для
возможных читателей.
Мандельштам когда-то назвал
возможного читателя «провиденциальным собеседником».
Этим я и хочу поделиться с
возможным читателем.
Пусть
возможный читатель простит ему амбициозность поставленной задачи.
Совсем не потому, что моя личная жизнь была так уж насыщена различными событиям, умными размышлениями и людьми, и могла быть интересна для
возможного читателя.
Единственная просьба к
возможным читателям – относиться к моим рассказам снисходительно.
Вот такую же «прогулку» по физическому зоопарку автор и предлагает
возможному читателю.
Так, учёный различает 2 модели «
возможного читателя» (шире – реципиента культурных текстов) – читателя для «закрытых» текстов и читателя для «открытых» текстов.
Слушая самых известных импровизаторов нашего века, я уверился в той истине, что среди потопа стихов, извергаемых этими людьми с напыщенными жестами и воспалённым лицом к большому удивлению присутствующих, не найдётся и страницы, достойной быть напечатанной, и среди тех, кто восхищается этим на слух, едва лишь двадцатая часть –
возможные читатели.
Я конечно же извиняюсь перед
возможным читателем за то, что обременяю ваш и без того обременённый разум всей этой «психологической белибердой» но без этого увы, никак нельзя.
Сам факт наличия такой двойственности предполагает скрытый диалог двух возможностей – и в этом диалоге, вновь воспроизведённом мной, должен быть рождён ответ на вопрос о механизме создания такого метафорического мира, в который вслед за создателем могут быть заброшены все
возможные читатели текста.
И всё же (да простят меня
возможные читатели) с чего-то нужно начинать…
Впрочем,
возможный читатель, буде сыщется такая редкость (такое случается, я знаю: чудеса бывают, мне об этом один знакомый графоман рассказывал), и сам, вполне вероятно, прекрасно разберётся в написанном – в таком случае данный листочек надлежит предоставить мусорной урне, последнему приюту графомании – впрочем, так же как и следующий листок, и следующий…
Я хочу, чтобы перечисленные
возможные читатели знали мои мнения об этих вопросах, а также мои мнения о некоторых аспектах окружающей действительности.
Единственная цель – донести до
возможного читателя вкус и цвет тех удивительных времён и мест, где нам посчастливилось побывать, и побудить к поиску подобных чудес в собственном пространстве и времени.
Естественно, что в работе не отражены в равной мере все проблемы, так как я пользовалась правом автора выбирать из безбрежного моря психологической информации то, что сама считала наиболее значимым и интересным для моих
возможных читателей.
Вместе с тем это и разговор с
возможным читателем.
Автор не будет пытаться давать здесь своего определения общей категории «необходимость», чтобы не попасть в «рабство у логических императивов, более утончённое, чем рабство у бездушной материи… против которого некуда и некому апеллировать» (233, с.50), предоставив
возможному читателю свободу осуществлять её интерпретацию в зависимости от его философских позиций.
У открывающего книгу
возможного читателя, вероятно, возникнет вопрос, почему автор адресует её детям войны и внукам?