Ответ на этот кардинальный вопрос могло дать исследование
религиозного опыта.
Люди же приходили посмотреть на танец не ради развлечения, но для того, чтобы пережить
религиозный опыт и достичь просветления.
При этом основою
религиозного опыта заранее предполагалась известная физиологическая роль его, т. е. apriori предполагался и затем разыскивался биологически целесообразный момент богопочитания.
Оно, пусть и неявно, выражает его собственное понятие
религиозного опыта, то есть понятие независимости и осознания собственных сил.
Он различал индивидуальный характер
религиозного опыта и социальный характер религиозных ритуалов.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: закладочный — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Достаточно было посмотреть на небо, чтобы приобщиться к определённому
религиозному опыту.
Его книга «Многообразие
религиозного опыта» оказала значительное влияние на развитие психологии религии.
При реализации первого из указанных случаев мы видим сближение точных/естественных наук уже не только с гуманитарными науками (ср. ниже), но, более того, с вненаучной областью, прежде всего со сферой
религиозного опыта и осмысления мира.
Именно религиозность, свидетельство о личном
религиозном опыте и придаёт герметическим текстам то единство, которого они совершенно лишены в качестве идейной системы.
Другим же индивидуальностям, народам, расам, эпохам такое, отшлифованное определённым образом сознание и его
религиозный опыт могли казаться странными, искажёнными либо незрелыми, чреватыми всякого рода аберрациями.
Подчёркивая и оттеняя крайние формы
религиозного опыта, мы тем самым устанавливаем его нормальные границы.
Сущность
религиозного опыта – то, что должно лечь в основу наших суждений о нём должно быть таким элементом или свойством его, какого мы более нигде не встретим.
Для тех, кому посчастливилось увидеть перформанс лично, это был почти
религиозный опыт.
Психологическая природа
религиозного опыта и его философское значение – это, с логической точки зрения, вопросы совершенно разных порядков.
Ещё одной важнейшей характеристикой
религиозного опыта следует считать осознание соотнесённости с трансцендентным бытием.
Находясь в эмиграции, он опубликовал серьёзные философско-религиозные работы «О сопротивлении злу силою» (1925), «Религиозный смысл философии» (1925), «Путь духовного обновления» (1937), двухтомник «Аксиомы
религиозного опыта» (1953).
Прояснение этих отношений предполагает философское изучение
религиозного опыта и религиозной веры в их целостности, поскольку знание интегрировано в эти феномены.
Результат оказался прямо противоположным: организованная религия, превращаясь в идолопоклонство, затмевала своей конкретикой живой
религиозный опыт и подавляла его многообразие.
Разумеется, традиция теологической мысли не являлась единственным источником, питавшим философскую проблематику
религиозного опыта.
Субъекты
религиозного опыта понимают свой опыт как опыт «трансцендентного», «сверхъестественного» и т. п., понимают опыт как приобщение к божественной реальности, как восприятие этой реальности.
Этим обстоятельством во многом объясняется и интенсивный интерес со стороны философии религии, особенно современной, к мистическому опыту как важнейшей разновидности
религиозного опыта.
Философско-аналитическое описание
религиозного опыта принимает поначалу интерпретацию этого опыта такой, какой её предлагают субъекты опыта.
– Я думаю, что эти страхи связаны и должны быть рассмотрены вместе. Ты же согласишься, что
религиозный опыт человечества имеет своё значение в познании мира?
Первые два вида
религиозного опыта относятся к общественному (общедоступному) восприятию, а три последних – к частному.
Благом может стать т.к. не в формальном соблюдении обрядов, а только в индивидуальном
религиозном опыте человек может найти источник своего духовного развития.
Суть различий между указанными подходами к проблеме философско-эпистемологического статуса
религиозного опыта можно также представить следующим образом.
Важнейшим фактором многообразия
религиозного опыта является и личностное своеобразие тех, у кого есть такой опыт.
– Философскую критику
религиозного опыта можно, как уже говорилось, разделить на две основные разновидности.
Только тогда возникает подлинный
религиозный опыт.
Дистанцирование от непосредственного
религиозного опыта должно сопровождаться проблематизацией.
Эти свойства претерпевают некоторую модификацию как свойства мистического опыта, однако указание на них как на свойства
религиозного опыта вообще сохраняет силу.
Каждая из главных задач философского изучения и осмысления
религиозного опыта, как и вся философско-религиозная тематика, теснейшим образом связана с определённой проблемной ситуацией религии вообще, и прежде всего с ситуацией религии в современном мире.
Второй базисный смысл – это понимание
религиозного опыта как некоей целостности религиозной жизни.
Религиозный опыт означает, далее, что осознаваемое и воспринимаемое в опыте (трансцендентное в том или ином смысле бытие) свято, священно, божественно.
Широты и многообразия этого мира даже не подозревает тот, кто лишён собственного
религиозного опыта и заключает о нём только по свидетельствам других: свидетельства эти, при отсутствии личного опыта, почти всегда воспринимаются с недоверием, с предубеждением, со склонностью истолковывать их сообразно не с утверждениями самих свидетельствующих, а с догматическими положениями арелигиозных схем.
Если же этого не понимает из всей живой твари только один человек, то опять-таки потому, что не хочет понять, а не хочет потому, что произошёл в нём какой-то метафизически-чудовищный вывих, извращение воли, – тягчайшее, может быть, следствие того, что в
религиозном опыте христианства испытывается глубже и вернее всего как «первородный грех».
Опираясь на атрибуционную модель
религиозного опыта, Спилка и его коллеги в целом подтвердили гипотезу, согласно которой люди, пережившие религиозный мистический опыт, атрибутируют своему доопытному жизненному стилю негативные качества – в частности, признаки несчастья, неудовлетворённости, а также психических и физиологических проблем – и положительно оценивают сам опыт и жизненный стиль после этого опыта.
Настоящий
религиозный опыт требует от человека душевного очищения и углубления, духовной гибкости, сердечной полноты, смирения, непрерывного совершенствования.
Если вы считаете, что подобные усилия со стороны человека являются пустой тратой времени, а мистический
религиозный опыт – сплошным шарлатанством, то я снова повторюсь о бесполезности предлагаемой вам книги в качестве самой первой ступени познания материи духа.
При классификации или типологизации
религиозного опыта следует прежде всего исходить из характера божественной реальности, которая предстаёт субъекту опыта, следует исходить из того, что сам субъект опыта может каким-то образом тематизировать и даже определить это объектное содержание своего опыта.
Далее, различие между философско-критическим и оправдательным подходами заключается в том, что первый ищет сугубо «естественные причины» возникновения и воспроизводства
религиозного опыта, а второй стремится подтвердить правомерность того сверхъестественного понимания, соответственно объяснения, которое дают сами субъекты опыта.
Как мы видели выше, невыполнимость такого условия ведёт к сомнению в когнитивных возможностях
религиозного опыта или даже отрицанию таких возможностей.
Это тайна, невидимая извне в истории, раскрывалась в
религиозном опыте христианской общины.
Об этот барьер ударяются два
религиозных опыта: символический, облачающий, и разоблачающий, экзистенциальный.
Здесь совпадение с общим исследованием
религиозного опыта состоит в осмыслении того, может ли мистический опыт служить средством удостоверить существование божественной реальности, как её понимают различные религиозные традиции.
Таким образом, обыденность формирует нашу религиозность, образуя «индивидуальный
религиозный опыт повседневности», благодаря которому вера формируется по логике индукции.
Этим последним великим знамением, в детстве её, предсказан ей главный
религиозный опыт всей жизни её – Богосупружество.
Если, отдав себе в этом ясный отчёт, мы снова поставим вопрос: существует ли аналогичный по составу
религиозный опыт, то мы сразу почувствуем, что положительный ответ на этот вопрос, в сущности, уже предрешён тем, что мы только что осознали.
И совсем иной
религиозный опыт восточного христианства, восточного монашества.
Но есть также доказательства, как мы отметили, от единичных случаев чуда, от человеческой истории, от конкретного
религиозного опыта.