Таким образом, можно констатировать, что проблематика прав и свобод человека включила многие центральные вопросы современного
философского дискурса.
Литература противостоит
философскому дискурсу в разных аспектах, в том числе и в своём отношении ко второму началу.
В её проекте психодрамы по-своему воспроизводится
философский дискурс памяти с его оппозицией амнезиса и гипомнезиса, или, грубо говоря, контента и носителя.
Монолитный
философский дискурс распадался.
Философствование обретает здесь своё пространственно-географическое «алиби»,которое позволяет как бы безнаказанно играть географическими образами реальности, а сама реальность в
философском дискурсе становится географической ad hoc.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: увлажнительный — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Поэтому результаты культурологических исследований отличаются многообразием и многовариантностью от культурфолософских результатов, характеризующихся категориальным оформлением в рамках преемственности традиции
философского дискурса.
Первое, с чем мы сталкиваемся, обращаясь к
философскому дискурсу истины, состоит в простом факте – истина не дана сразу.
Для философа, однако, подобная ситуация обычна: он фиксирует наличный фонд сырых представлений обыденного сознания и средствами избранной эпистемологической парадигмы формирует базовые концепты, выстраивает
философский дискурс.
Как им подчёркивается, она должна быть не новой понятийной системой, согласуемой с положениями веры как внешними требованиями (путь схоластики), а новым способом мышления, таким, который способен дать выражение духовного опыта в адекватном этому опыту
философском дискурсе.
И западный
философский дискурс это принципиальное различие всегда чувствовал.
Тем самым для
философского дискурса устанавливаются определённые границы: он уже не может служить носителем истины или воплощать её.
Говоря о формах отчуждения труда в постиндустриальную эпоху, я развивал наработки
философского дискурса эпохи поздней современности [discorso filosofico tardo-moderno].
Поэтому и на периодизации развития философской деятельности это существенно сказывалось – прежде всего на периодизации, связанной с появлением новых этапов, новых образцов прикладной философии, которые конечно связаны и с новыми образцами
философского дискурса.
Именно постоянная дискуссия буддистов и брахманов во многом обусловливает развитие
философского дискурса у обоих субъектов этой дискуссии, стимулируя и буддийскую, и брахманистскую мысль.
Более того, такое состояние культивируется самим дискурсом – в противоположность тяготению к устойчивой системности в метафизическом варианте
философского дискурса.
Но, попадая в сферу
философского дискурса, они лишаются этих значений, приобретая другие, которые уже не связаны с областью чувственного восприятия, фактического, конкретного и определённого.
При этом сам
философский дискурс необходимо должен двигаться в направлении самонейтрализации.
Для большинства метафизических систем характерна установка на элиминацию перспективы трансгрессии из пространства
философского дискурса.
Философский дискурс позволял истолковать сакральное через светское посредством теоретического обоснования идеологем – смысловых единиц религиозной доктрины.
Ценностная аксиоматика буддийской религиозной доктрины исключает подобные трансцендентные допущения, что находит своё отражение и на уровне
философского дискурса.
Такова специфика
философского дискурса, не позволяющая поставить его в один ряд с другими дискурсами, выводящая его за пределы этого ряда и придающая ему особый статус.
Во втором случае
философский дискурс конституирует специфическое пространство нейтрализации сложившихся и установленных дискурсивных определённостей.
Философский дискурс скорее застаёт эту оппозицию как нечто данное и ищет способы устранения разрыва между трансцендентным и имманентным.
На наш взгляд, наиболее значимым моментом здесь выступает переход
философского дискурса от перспективы трансценденции к перспективе трансгрессии.
Переход к перспективе трансгрессии существенно меняет характер
философского дискурса.
Используя синергетическую терминологию, можно сказать, что
философский дискурс переходит в неустойчивое и неравновесное состояние.
Подобный, специфически негегелевский, а ницшевский стиль конституирования
философского дискурса получит широкое распространение в период неклассики.
Но вместе с тем нельзя не отметить, что такой подход позволяет раскрыть действительные границы
философского дискурса, подводя его к горизонту собственного исчезновения.
Предметом данного исследования является основа понятийного аппарата, обусловливающего
философский дискурс.
Свой внезапный
философский дискурс я обрушила на тётушку, которая на сей раз не спешила с категорическими афоризмами.
Его мысль развёртывается в других измерениях, неподвластных
философскому дискурсу.
Носителями
философского дискурса и философского знания в буддизме практически были исключительно члены монашеского сообщества – сангхи.
Метафизический синтез, осуществляемый в русском
философском дискурсе, являлся неосознаваемым стремлением преодоления социокультурного ценностного раскола в русском социальном генотипе, а сама русская метафизика есть исторически обусловленная форма рационального обоснования онто-гносеологического статуса веры в рамках внутрикультурной рефлексии и в контексте соотношения трансцендентного и имманентного как способа осмысления целостности бытия и может быть понята как особая православно-теургическая практика (способ трансценденции) в рамках русской социокультурной системы.
Тематизация русской культуры произведена в характерном для отчественной мысли жанре
философского дискурса, представляющего логику проблематизации архетипичных тем русской философии и самого метода русского философствования.
Не «погружаясь» в эту тему, замечу, что в
философском дискурсе проблема интерсубъективности существует, наверное, столько же времени, сколько существует сама философия.
При этом, если в рамках
философского дискурса данная проблема получила подробную разработку в ряде фундаментальных концепций, то социологическое осмысление рациональности больше ставит вопросов, чем предлагает решений.
С возникновением нового миропонимания новоевропейского человека в
философском дискурсе появляется проблема переопределения сущности свободы.
Это категория
философского дискурса.
Зачем вообще понадобилось писать автобиографию мне в возрасте всего 40 лет, вполне понятно читателям моих книг, где ни абстрактный
философский дискурс, ни техническое описание духовных практик не дают ответа на вопрос о личности автора.
Однако и вайбхашики, и саутрантики пользовались в своём
философском дискурсе единым подходом к анализу канонической проблематики – методом классификации основных понятий и специфическим способом установления предметной области их значений.
В контексте рассмотрения буддийской философии это доктринальное положение интересно, прежде всего, тем, что оно позволяет выявить связь
философского дискурса не только с доктриной, но также и с буддийской йогой – психотехнической практикой (самадхи).
Диалектические парадоксы софистики, ориентированной на социальную прагматику
философского дискурса (победу в судебных тяжбах и общественных прениях), внесли в тринитарный опыт новое измерение – субъективную деятельность мышления, безразличного к онтологическому статусу мыслимого содержания.
Всё это невероятно проблематизирует существующий
философский дискурс в поисках истиннойфилософии, осложняя и запутывая ситуацию, но в то же время способствуя более глубокому постижению основ философии и человеческого бытия.
Понятие субстанции даёт большие удобства в проведении философских рассуждений, открывая широкие возможности для формализации
философского дискурса, превращения его в алгебру понятий.
Постмодернизм и вовсе пускает
философский дискурс в лабиринт вечных блужданий внутри текста, подобно средневековым схоластам, отгородив философию каменной стеной от жизни.
И именно через
философский дискурс возможно достигнуть осмысления.
Об этом было известно очень давно: удивление, способность увидеть вещи иначе, раскрыть другие перспективы их существования, выйти за пределы седиментированных дискурсов – вот что составляет основное содержание
философского дискурса и что сближает его с поэзией.
Следует учитывать, что трансценденция как бытийно-смысловая перспектива (а не только как термин) не есть порождение собственно
философского дискурса.
Для нас же значимость трансдисциплинарности как оформившегося
философского дискурса культуры несомненна, поэтому мы и обращаем внимание на то, как авторы монографии работают с иными сферами, близкими им.
Тем более, что в философских науках нет недостатка в качественных историко-аналитических обзорах проблемы рациональности, в том числе раскрывающих современное состояние
философского дискурса по её поводу.