Цитаты со словом «бювар»
Похожие цитаты:
книги, кажется, скоро выживут из кабинета своего хозяина-сотни, тысячи книг, на многих языках и по самым диковинным разделам науки, которые теснятся на полках, лежат на столах, нераспечатанными пачками сложены на полу.
Болтливый человек — это распечатанное письмо, которое все могут прочесть.
Оригинальная техника Раббойза состояла в том, что он рвал рукопись на клочки, а затем наклеивал это всё наобум на бумажные листы.
Эгоизм записывает чернилами сделанное ему зло и карандашом — сделанное ему добро.
Смерть — единственная встреча, не записанная в вашем органайзере.
Решено было не допустить ни одной ошибки. Держали двадцать корректур, и всё равно на титульном листе было напечатано: «Британская энциклопудия».
Квартирное бюро «Золотая ручка»
Ведите дневник, в который записывайте все вещи, которые стоит сделать.
Подумал — не записывай. Записал — не подписывай. Подписал — отмежевывайся.
Бери вещи за гладкую ручку.
Бархатный пиджак не делает писателя.
Книги следует читать так же неторопливо и бережно, как они писались.
Неверная память записывает благодеяния карандашом, а обиды вырезает на меди.
Мне нужно, чтобы ни один избиратель не мог подтереться клочком бумаги, на котором бы не было моего изображения.
Человек сделан из книг, которые он читает.
Там, где нет аргументов, там есть мнения (Заметки и наблюдения: из записных книжек разных лет).
Если у вас действительно есть план спасения России, то оставьте его в черновике и никому не показывайте.
Вокруг мертвых всегда бывает много бумаги.
Где это видано, чтоб женщина, с плачем выбежав из-за стола, не вернулась снова за стол?
Мы не можем вырвать ни одной страницы из нашей жизни, хотя легко можем бросить в огонь всю книгу.
Надо показать ему какую-нибудь бумагу, иначе он не поверит, что вы существуете.
Я писал такие книги, какие мне самому хотелось бы прочесть. Именно это всегда побуждало меня взяться за перо. Никто не желает писать книги, которые мне нужны, так что приходится это делать самому...
Дайте мне 6 строчек, написанных рукой самого честного человека, и я найду в них то, за что его можно повесить.
Молодые поэты льют много воды в свои чернила.
План был прост: взломать дверной замок, съесть в буфете все сосиски, взять из кассы всю мелочь и скрыться.(рассказ «Мой кумир»)
Вот здесь, на этой полке, у меня стоит Библия. Но я держу её рядом с Вольтером — как яд и противоядие.
Всё то, что лежит позади нас и что лежит перед нами, — мелочи по сравнению с тем, что лежит внутри нас.
Только что пролистал одну биографию. Мысль о том, что все упомянутые в ней персонажи существуют уже только на страницах этой книги, показалась мне настолько невыносимой, что я лег, дабы не упасть в обморок.
Вот — стою — под прицелом Неподвижной мишенью.И рассыпались годы,Как из книги листочки…Под родным небосводомЖизнь по тонкой цепочкеДокатилась до точки.
Мысли свои не прячь. Спрячешь — забудешь потом, куда положил. («Мой Дагестан»)
Если хочешь писать о женщине, обмакни перо в радугу и стряхни пыль с крыльев бабочки.
Жить в нравственном отношении надо так, как если бы ты должен был умереть сегодня, а работать так, как если бы ты был бессмертен. (Заметки и наблюдения: из записных книжек разных лет)
Господи! Дались Вам эти деньги. Бумага это резаная. И ничего более.
Не собирай газетных вырезок о себе, ибо каждое утро кофе твой будет, как желчь.
Я хочу воспользоваться возможностью и бесконечно извиниться перед владельцами благородных и неблагородных мест, а также сотен частных домов, офисов, панелей машин, столов, каминов и других доступных полированных поверхностей.
План заключается не только в том, сколько нужно сделать столов и стульев. План — это тонкое кружево норм и отношений.
Люди похожи на монеты: надо принимать их по их стоимости, какой бы оттиск на них ни был.
Стоя написать рассказа нельзя. А я ведь чаще всего пишу стоя. … Гоголь писал, стоя за конторкой.
Кисть, которой водит художник, должна обмакиваться в разум: о грифеле Аристотеля говорили, что он больше оставлял для мысли, чем для глаз.
Иногда я люблю вертеть музыкальные шкатулки и рыдать.
Узнав о падении Плевны, фельдмаршал Мольтке сложил карту, по которой он следил за операциями на Балканах, и спрятал ее, сказав: До будущего года!