Огненные чернила

Svetlo Lana (2024)

Уилл Однажды я выбрал свободу, и следовал этому правилу: безнадёжно переезжал из одного города и не заводил близких знакомств. Но в один из вечеров, когда я заканчивал свою смену, копна твоих кудрявых волос ввалилась в тату салон, где я работал. Ты запала мне в душу, пробралась в мысли, и проникла огненными чернилами под мою кожу. Сейчас я выбираю тебя, Чарли. Чарли В тот вечер я одиноко праздновала своё день рождение. Затуманенная алкоголем, я ввалилась в тату салон, желая почувствовать боль и чернила под кожей. Я долгое время была сломлена, и это состояние стало для меня привычным, но до боли невыносимым. Сейчас я хотела помощи. Но разве можно помочь такому человеку, как я? Но ты заставил меня чувствовать. И сейчас я чувствую, что нуждаюсь в тебе, Уилл.

Глава 6. Уилл

Я стоял босыми ногами на песке, впитывая его тепло, а затем поднял голову и заметил у входа на пляж Чарли. Она держала корзинку в руке и махала мне. Я улыбнулся и побежал к ней на встречу.

— Привет, будущий друг! — проговорила Чарли, протягивая мне руку.

Я попытался не нахмуриться.

Дружить с такой невероятно красивой девушкой, как Чарли, невероятно глупо. Возможно, я стану глупцом, который будет мечтать о своей подруге. Мечтать о чём-то большем.

Я попытался отбросить свои мысли и взглянул на корзинку.

— Давай сюда, она, наверное, очень тяжёлая.

Я забрал корзинку из её рук, и мы неспешно пошли бродить по пляжу в поисках местечка для придуманного пикника.

— Тяжёлая, но я справилась.

— Ты просто чудо, — вырвалось у меня, когда я посмотрел на неё.

Я поспешно перевёл взгляд в другую сторону, будто сморозил какую-то глупость.

Чарли обвела взглядом побережье:

— Давай расположимся там, — она показала пальцем на место рядом с берегом, где раскинулись огромные валуны. Достаточно уединённое место для личного разговора.

Мы разложили плед, и Чарли начала делать сэндвичи.

— Ты же любишь индейку? — спросила она.

Я наклонился чуть ближе к Чарли и прошептал:

— Терпеть не могу.

Она застыла, держа в руках, по-видимому, кусочки индейки и хлеба.

— Чёрт, — устало простонала она, разочарованно кладя индейку на хлеб.

— Ты старалась, поэтому я съем твою индейку.

— Вообще-то, я купила её в супермаркете.

Я засмеялся, беря сэндвич из её рук. Было приятно видеть её такой.

— Ладно, я съем сэндвич, который ты мне приготовила.

Чарли продолжила делать сэндвичи, а я любопытно за ней наблюдал. Морской ветер развивал её кудри в разные стороны, а шум волн был приятным дополнением. Интересно, она чувствовала такое же умиротворение, как и я?

— Я позвала тебя сюда, чтобы поговорить, — Чарли облизнула пальцы, и мой взгляд задержался на её губах.

— О чём? — почти шёпотом спросил я.

— Обо всём. Думаю, что нам это нужно, — она положила еду на пластиковую тарелку. — Давай развернёмся спинами к друг другу. Мне кажется, что так будет проще.

Точно. Серьёзный разговор.

Мне стоило бы сказать ей, что я не могу быть её другом. Потому что быть другом девушки, к которой тебя влечёт — отстойно. Я чувствовал себя так, будто я глупый школьник. Да и вёл себя я точно так же.

— Не смотреть друг другу в глаза?

Чарли кивнула и развернулась ко мне спиной, и я сделал точно также, чтобы ей было комфортно. Она облокотилась спиной о мою спину, и тихо проговорила:

— Не против?

— Нет.

Я услышал горький вдох Чарли и испугался. Я ощущал, что сейчас она расскажет мне нечто очень серьёзное.

— Мне было восемнадцать, когда я встретила Джека, — начала она, — Он — моя первая и последняя любовь.

— Вы расстались? — тихо спросил я.

— Нет. Он умер.

Теперь я всё понял.

Я понял Чарли. Я понял, почему огонь сожрал её, оставляя лишь пепел. Я точно не мог представить, каково было ей, но я видел, как она горит в собственном огне.

Я и не мог себе представить, как в этой хрупкой девушке может быть столько сжигающей боли.

Я не мог подобрать правильных слов, поэтому я развернулся и прижал её к себе, бормоча что-то невнятное, пока она плакала. Да, Чарли плакала. Плакала так горько, что мне самому стало очень больно.

Теперь я просто не мог покинуть Чарли. Мне хотелось обнимать её и оплакивать её горе.

В тот вечер в салоне, она забрала мой разум и мою свободу. Стена, которую я так старательно пытался строить на протяжении нескольких лет, рушилась на моих глазах.

— Скажи мне хоть что-то, — прокричала она, захлёбываясь в слезах.

— Чарли, Боже, прости меня, прости… Мне так жаль…

Чарли откинулась на моё плечо, и посмотрела на меня своими тёмными от слёз глазами, тяжело дыша. Боль. Отчаянье. Потеря. Тяжесть. Всё это смешалось и отражалось в её взгляде.

Вскоре она начала успокаиваться, осипшим голосом Чарли сказала:

— Ты первый мужчина, которому я позволяю касаться себя.

Её слова заставили меня задрожать вместе с её телом. Из моих губ сорвался стон отчаянья:

— Что я могу сделать для тебя?

— Честно, я не знаю… Я так устала, Уилл. Просто… Может быть ты просто будешь рядом?

— Я рядом, я с тобой. — Я взял её маленькую ладонь в свою и крепко сжал.

— Я хочу жить, но мне так страшно…

— Я буду крепко держать тебя за руку, пока ты пробуешь начать всё сначала.

— Начать жить, — прошептала Чарли, слегка касаясь моих рук, — Я боюсь, что снова могу потерять кого-то.

Я задумался над её словами, устремляя свой взгляд в океан. Я не любил сближаться с людьми, потому что мне тоже было страшно.

— Мне очень жаль… — только и смог ответить я.

— Уилл? — тихо спросила Чарли. — Почему ты так добр ко мне?

— Это сложно, — с грустью ответил я.

Я не хотел подпускать её близко, но сейчас наши души были сплетены в изящном танце боли. И я решил тоже быть с ней честным.

— Я всё пойму.

— Если честно, то я не знаю, Чарли. Я тоже боюсь подпускать к себе близко людей, — я смотрел ей в глаза, говоря правду.

— Что с тобой случилось?

— Со мной? — я горько усмехнулся.

Больше я ничего не сказал. Мне было нечего ей сказать. Мне было нечего ей предложить. Я не умел ни любить, ни дружить.

Чарли с горечью в глазах посмотрела на меня.

И я сдался.

— Хочу рассказать тебе немного о своём детстве, — тихо проговорил я.

— Обычно это хорошие истории.

Я криво улыбнулся и начал свой рассказ:

— Мне было двенадцать, — я всегда избегал разговоров о своём детстве. Потому что я сбежал от родителей, родного города и от своих мечт. По правде говоря, я убегал от самого себя и искал мнимую свободу. Настало время сбросить тяжесть и перестать бежать. — В один из будничных дней отец, как обычно, отвозил меня в школу… По дороге я увидел, как другая машина сбила собаку. Я видел, как она отлетает к обочине, и умирает в муках… Отец не позволил мне помочь ей. Он просто увёз меня в школу… И тогда я поклялся, что никогда не буду таким, как он.

— Мне жаль, что отец не понял тебя.

Я задохнулся, услышав её слова.

Чарли попала в болезненную точку.

— Да. Я непонятый мальчишка, который хотел просто помочь собаке. А также я сын, который не оправдал ожидания своих родителей.

Я уткнулся взглядом в голубой плед, не в силах что-либо ещё сказать.

— Всё хорошо, Уилл. Давай вместе начнём всё сначала.

— По правде говоря, я планировал скоро уехать.

— У тебя какие-то дела? — рассеяно спросила Чарли.

Я снова захотел убежать. Я пообещал Чарли вершины гор. Но, по правде говоря, я не был уверен в своих силах. Возможно, я не тот, кто ей нужен.

— Нет. Я имел ввиду, что планировал уехать из Лос-Анджелеса.

Взгляд Чарли потемнел, а потом я увидел в нём разочарование.

— Я боюсь, что я не тот, кто тебе нужен, — я озвучил свои мысли.

— А кто мне нужен? — Чарли вскочила на ноги, — Ты не имеешь права решать за меня! Боже, чёрт, ну я и дура…

Я вздохнул, понимая, что всё испортил. Возможно, так даже было лучше.

— Прости меня, Чарли.

— Почему ты не можешь со мной дружить?

Потому что ты мне нравишься.

— Я не знаю…

— Значит, ты можешь со мной дружить?

Я рассеяно покачал головой.

— Вообще-то, я хотела пригласить тебя завтра на семейный ужин. Теперь я думаю, что это плохая идея.

— Семейный ужин? — удивлённо спросил я.

Чарли прикусила губу и кивнула.

— Напиши мне, если соберёшься прийти. — Чарли развернулась, оставив все продукты и корзинку на песке. — Если что, то я всё ещё хочу с тобой дружить, — бросила она и побежала в сторону выхода, оставляя меня одного.

Какой же я всё-таки придурок.

Я со злостью начал запихивать оставшиеся продукты в корзинку. Я был зол на себя, потому что чувствовал, что разочаровал Чарли.

Я разочаровал не только Чарли, но и себя.

Но боль Чарли заставила меня задуматься о своей жизни, и о том, что я трачу своё время в пустую. Пусть я и непонятый мальчишка. Пусть я преданный человек. Но мне тоже стоило бы начать свою жизнь заново и перестать боятся. Перестать искать ту мнимую свободу.

Я достал телефон и написал Чарли, что завтра я приеду.