Драфт

Ава Хоуп (2024)

Хлоя. Сказки про принцесс со счастливым концом — вымысел. Я была уверена в этом, пока сама не встретила настоящего благородного принца. Эштон Уильямс оказался тем, кто спас меня из лап злого дракона, и я поверила, что дальше нас ждет прекрасная история любви с хеппи-эндом. Но оказалось, что для счастья мне вовсе не нужен принц. Чтобы чувствовать себя счастливой, я могу просто выбрать… себя? Эштон. У каждого из нас есть выбор, но судьба мне его не оставила, сделав вдовцом в день собственной свадьбы. Мое сердце разлетелось на тысячи осколков и, казалось, уже никогда не соберется воедино. Однако спустя почти три года я встретил ту, что смогла его исцелить. Хлоя Маккалистер позволила мне вновь почувствовать любовь, и теперь я бы хотел вручить ей свое сердце, вот только захочет ли она выбрать… нас?

ГЛАВА 4

ONLAP — ROCK AIN’T DEAD

Хлоя

Психопат какой-то. Кем он себя возомнил? Суперменом? Когда Фрэнк придет в себя, я огребу. Здесь не нужно быть великим экстрасенсом, чтобы понимать это.

Но оставаться у бара одной было действительно глупо. Хотя ехать куда-то с незнакомым амбалом — ненамного умнее, если уж на то пошло.

М-да, Хлоя Маккалистер, во что ты влипла?

Хотя если вдруг этот двухметровый парень решит продать меня на органы или держать где-нибудь в качестве девушки для утех, то это будет для меня, может, даже немного приятнее, чем быть невестой Фрэнка.

— В твоей машине пахнет так, словно здесь кого-то убили, — морщусь я, когда парень устраивается рядом.

— У убийства есть запах?

Закатываю глаза.

— Нам долго ехать?

— Минут пятнадцать.

— Я не выдержу пятнадцать минут в этой вони, — стону.

— Хочешь пойти пешком?

Стискиваю зубы.

Черт, я такая неблагодарная. Человек просто предложил мне помощь, а я, впрочем, как и всегда, показала свои колючки. Это защитная реакция, которая включается, едва я оказываюсь рядом с противоположным полом. Так я прячу страх.

— У меня с собой нет документов! — восклицаю я, резко повернувшись к здоровяку.

Взгляд парня сосредоточен на дороге, и моя реплика не заставляет его обратить на меня внимание. Даже не взглянув в мою сторону, он просто произносит:

— Они тебе не понадобятся. Клиника частная.

Вскидываю бровь.

— Что это за клиника такая, где не требуется медицинская страховка?

— Я же уже сказал. Частная, — раздраженно выдыхает он.

— Ты что, торгуешь людьми? — срывается с моих губ.

Да, молодец, Хлоя. Обычно ведь парни, торгующие людьми, отвечают на подобные вопросы честно.

— И почему я вдруг должен ими торговать?

— А почему не должен? Это наверняка приносит хороший доход.

— Я законопослушный гражданин.

— Одно другому не мешает.

— Я играю в хоккей.

— А что, хоккеисты не могу торговать людьми?

Вижу, как с его губ срывается усталый вздох.

— Я не торгую людьми.

— А если бы торговал, то признался бы?

— Вряд ли.

— Видишь. Значит, ты все еще можешь быть хоккеистом, который торгует людьми.

— В теории, могу. На практике же — нет. Я тебя успокоил?

— Не особо.

Он издает смешок, пока я внимательно разглядываю его.

Кудрявые взъерошенные волосы каштанового цвета. Острые скулы и идеально ровный нос, будто его никогда не ломали. Четкая линия челюсти, которая делает его лицо мужественным. А еще у него длинные ресницы, обрамляющие светлые, как ледышка, глаза.

На нем белая футболка, которая облегает широкие плечи и просто гигантские бицепсы. Его руки украшают черные рисунки, а на пальце левой руки я замечаю обручальное кольцо.

Так он еще и женат. Интересно. Теперь я доверяю ему еще меньше.

— Ты не похож на хоккеиста.

— Почему же?

— У тебя красивые белые зубы и ровный нос.

— У меня много денег. Я в состоянии сделать себе зубы и выровнять нос.

— Ага. Попался! — восклицаю я и тыкаю в него пальцем. — Ты признался, что богат.

— Да. Это плохо?

— Ты торгуешь людьми. Иначе откуда у тебя столько денег?

— Ты пила в баре или ты всегда такая… эксцентричная?

Хмурюсь.

— Фу, какой же ты душнила. Я сделала пару глоточков вина.

Он смеется.

— Ой, ладно, пару бокалов! — тут же добавляю я. — Бутылку! Ладно, бутылку! Что, теперь я не подойду для того, чтобы меня разобрали на органы?

— Я не знаю критерии отбора на органы, но можешь взять мой телефон и погуглить.

Здоровяк кивает в сторону своего телефона, лежащего между нами, и я вскидываю бровь.

— Пароль: один, восемь, восемь, один.

— Вот так просто разрешишь мне порыться в твоем телефоне?

— А почему нет?

— Не знаю… вдруг я увижу, какое порно ты любишь.

— Я как-нибудь это переживу.

Хмурюсь.

— А если я наберу 911 и скажу, что ты меня украл?

— Тогда я остановлю машину посреди дороги, и ты покинешь мой салон.

— Оставишь меня одну на безлюдной дороге?

— Если ты попросишь, то да.

— Бессердечный.

Он фыркает.

— А ты не боишься, что после запросов о продаже людей на органы тобой заинтересуется ФБР?

— Нет, — сдерживая смех, произносит он.

— Ты чокнутый.

— Ты собираешься искать информацию о торговле людьми, но чокнутый из нас двоих я?

— Да, — киваю я.

Звонкий смех великана проносится по салону автомобиля, и я тоже начинаю смеяться.

— Мы приехали, — вдруг произносит он.

Поворачиваюсь к окну и вижу двухэтажное здание, подсвеченное фонарями, свет которых падает на пальмы, растущие вдоль дороги. Здоровяк паркует автомобиль между ними и тянется к ручке, чтобы открыть дверь. Когда он обходит машину и оказывается возле моего окна, я задерживаю дыхание. Мне отчего-то становится страшно. И хоть в моей крови алкоголь, по венам помимо него сейчас растекается ужас.

Дверь распахивается, и парень вдруг нависает надо мной. С моих губ срывается крик, и я зажмуриваюсь.

— Господи, не кричи ты так. Я лишь потянулся, чтобы взять с заднего сиденья куртку и накинуть тебе на плечи, чтобы прикрыть твою голую задницу, пока буду нести к врачу.

Распахиваю глаза и вижу меж его широких бровей складку.

— Надевай. — Он протягивает мне джинсовую куртку, которую я тут же беру и просовываю руки в рукава. — Сейчас я возьму тебя за задницу, как ты выразилась ранее. Предупреждаю, чтобы ты не орала, пугая всех вокруг.

— Сейчас час ночи. Кого я могу напугать? Стрекоз? Больше никого здесь не вижу.

Я правда не знаю, почему веду себя, как истеричная стерва. Мне хочется быть благодарной. Хочется перестать обороняться. Но не выходит.

Здоровяк закатывает глаза и поднимает меня на руки. Уверенным шагом он следует к главному входу, пока я крепко держусь за его шею и чувствую при этом нотки вишни, исходящие от него.

— Ты меня нюхаешь, — вдруг произносит он.

— А ты меня лапаешь.

— Я могу перестать, но тогда тебе придется ползти к дверям.

— Не любишь, когда женщины ползают перед тобой на коленях?

— Как-то не фанат, знаешь.

— А что любишь? — Мой пьяный язык доведет меня сегодня.

— Ну, когда девушек не бьют у меня на глазах.

— Зато благодаря этому тебе подфартило полапать меня за задницу.

С его губ срывается усталый вздох, и мне снова хочется стукнуть себя за все, что вылетает из моего рта. Он ведь не знает всего, через что мне приходится проходить день за днем. И кроме того, он-то точно в этом не виноват. А я… Веду себя как избалованная неблагодарная стерва.

Встречаю взгляд его голубых глаз и задерживаю дыхание.

— Мы пришли. Дальше справишься сама? — спрашивает парень, вызывая у меня тем самым разочарование, ведь я думала, он останется здесь, со мной.

Медленно киваю, когда он опускает меня на кресло-каталку и передает в руки подошедшего к нам доктора. Они перекидываются парой слов, а затем мужчина, представившийся доктором Фрэнсисом, увозит меня из приемного покоя.

Следующие десять минут он осматривает мой голеностоп, делает мне рентген и интересуется моим самочувствием, после чего вкалывает мне обезболивающее и дает рекомендации по лечению.

Когда я снова оказываюсь в холле клиники, то глазами нахожу здоровяка. Он сидит на кожаном диванчике и разговаривает с кем-то по телефону. С губ срывается облегченный вздох, что он никуда не уехал. Странное ощущение, но с ним мне сейчас почему-то спокойнее, чем одной. И это немного обескураживает.

Заметив доктора Фрэнсиса, великан завершает звонок и подрывается с места. Доктор вручает ему бумаги, и они вместе подходят к девушкам на ресепшене, где здоровяк расплачивается за мой осмотр.

— Берегите себя, мисс Маккалистер, — прощается со мной доктор.

— Спасибо, буду, — благодарю его я, и он уходит от нас по коридору.

Парень подходит ко мне и наклоняется, чтобы осмотреть мою ногу. Стоит ему прикоснуться своими большими пальцами к голеностопу, я вздрагиваю.

— Ты в порядке?

— Да, просто вывих. Пара дней — и буду как огурчик. Сколько я тебе должна? Когда смогу достать свою сумочку, обязательно тебе все верну.

— Не нужно, — просто отвечает он, глядя мне прямо в глаза. — Я ведь зарабатываю торговлей людьми. В моих же интересах, чтобы ты была жива и здорова.

Я смеюсь.

— Кстати, мне дали тапочки, так что тебе не придется больше держать меня за задницу.

— Хорошая новость.

— Есть еще одна.

— Какая?

— Меня все еще не продали на органы.

Парень улыбается, и на щеке появляется соблазнительная ямочка.

— Да ты везучая, мисс Маккалистер.

Облизываю губы, чтобы скрыть улыбку.

— Отвезешь меня обратно в бар? — шепчу.

— Конечно, — тут же кивает он и снова поднимает меня на руки.

Я вскрикиваю.

— Но ведь у меня есть тапочки.

— Пока у тебя есть я, пользуйся.

С губ срывается смешок.

— Спасибо. И извини, если я была груба.

— Все в порядке. Я не из неженок.

— Правда? Я думала, что вы, хоккеисты, очень нежные ребята.

Он фыркает.

— Да. Нежность — главный ингредиент любого хоккейного матча.

Я улыбаюсь, пока здоровяк сажает меня на пассажирское сиденье огромного «хаммера». Пристегиваю ремень, наслаждаясь ароматом вишни, исходящим от куртки, и вдруг понимаю, что больше всего на свете я хочу, чтобы этот парень оказался маньяком и увез меня подальше отсюда.