Стрела Габинчи

Алекс Орлов, 2010

Иногда мечты воплощаются, правда, не всегда так, как о том мечталось. Это испытали на себе два шестнадцатилетних жителя средневекового города, затерянного то ли в прошлом, то ли в чьем-то будущем. Увлеченные рассказами о дальних странствиях и путешествиях, они неожиданно оказались обвиненными в преступлениях, которых не совершали. Прачкин сын — Клаус и кухаркин сын — Ригард бегут из ставшего вдруг враждебным города в не менее враждебный и трудный для выживания окружающий мир. Теперь им предстоит кормиться лишь своими трудами и защищаться своими силами, продолжая бесконечное путешествие поневоле.

3

В субботу, как и договаривались накануне, вскоре после восхода солнца Клаус с Ригардом встретились у поваленного дерева. Погода обещала быть хорошей, и, пользуясь утренней тишиной, вдоль берега, не опасаясь охотников, плавали дикие утки.

Со стороны пристаней доносился стук молотков — с рассветом команды барок занимались ремонтом.

— Ну чего, Румяный, небось сытый пришел? — спросил Клаус, затягивая веревочный пояс.

— А то… — Ригард усмехнулся. — А ты чего, на завтрак не заработал?

— Заработал. Да только мой завтрак завсегда постнее твоего. Пошли, что ли?

— Идем, чего же ждать? Дирк сказал, у деревни нас встретит.

И они пошли вдоль берега, вспугивая по дороге уток и куликов, семенивших по прибойной полосе в поисках добычи. Постепенно приятели разговорились, и между ними не осталось и следа от прежней колкости и злых насмешек, с которых каждую их встречу начинал Клаус.

Но это был лишь своеобразный ритуал, и если Ригард болел и подолгу не появлялся на улице, Клаус по нему скучал.

— Вот, к примеру, лоранская барка: дно плоское, киль слабый, зато доходит по ручьям до самых верховий и чинить ее удобно, — говорил Ригард, отстаивая свою точку зрения.

— Не знаю, — покачал головой Клаус. — Мне нравятся суда быстрые, чтоб до моря и дальше к океану. Чтоб волны не боялись и руль чтоб пять человек крутили. Помнишь, как по весенней воде к нам галера из Петрона приходила?

— А то! Разве такое забудешь? — согласился Ригард, доставая из кармана засахаренный сухарик.

— Мешков она сгрузила до тыщи, не меньше.

— Это да, знатное судно и точно, что с моря пришло.

— А гребцов помнишь, сколько было?

— По пятьдесят с каждого борта.

— И солдаты для охраны!

— А мачт — аж две штуки!

— Эх, мне бы денег заработать, сбежал бы в Петрон, честное слово! — признался Клаус и покосился на сухарь Ригарда. Тот отломил половину и подал ему.

— Что, правда, вот так сбежишь и мать одну бросишь?

— А что мать, я ей только в обузу… Ну и потом, я ж капитаном зарабатывать буду, а с таким жалованьем побольше ей помогу, чем сейчас, воду да дрова таская…

— Ну, капитаном тебе не скоро стать, — заметил Ригард, когда они поравнялись с лодкой, в которой двое рыбаков вытягивали пустую сеть и ругались на неудачу.

— Вот дураки, им к затону нужно, — сказал Ригард.

— Ага. Только в затоне шилка и пузь-рыба, а они небось сомов ищут да щук столетних!

— Пошли вон, молокососы! — закричал на них бородатый рыбак, который услышал их слова и, поднявшись в лодке, швырнул в подростков лягушку. Они засмеялись и побежали прочь, а лягушка шлепнулась в траву и, квакнув, прыгнула в воду.

— Ну что, надо к затону править, нету здесь никаких сомов, — сказал второй рыбак.

— Знаю, что нет. Давай, садись за весла.