Все дороги ведут в «нигде»

Алексей Небоходов (2025)

В футуристической Ксенополии — стране, где анархия и абсурд стали основой общественного устройства — писатель Кирилл Говоров случайно оказывается в центре невероятных событий. Его похищают из нашей реальности, чтобы сделать символом новой религии и вдохновителем общества, построенного на полной свободе от условностей. Ксенополия — мир, где валюта зависит от настроения, а Министерство Секса определяет стандарты морали. Здесь всё пропитано театром абсурда: памятники героям сидят на унитазах, а гражданам внушается, что множество партнёров — основа счастья. Постепенно Кирилл понимает, что его статус пророка — не случайность, а инструмент для управления обществом. Кирилл вынужден искать баланс между свободой и хаосом. Обложка сделана автором своими руками

Глава 2

Квартира находилась в старинном здании в центре Москвы, скрытом за коваными воротами и ухоженным двориком. Дом был словно реликвия прошлого: фасад, потрёпанный временем и суровыми зимами, всё же сохранял элегантность. Окна прикрывали тяжёлые бархатные шторы, их тени падали на тротуар.

Этот дом, как и Кирилл, гармонично сочетал классику и современность.

Кирилл открыл дверь и пригласил Алину жестом пройти в гостиную.

— Проходите, чувствуйте себя как дома, — сказал он с мягкой улыбкой.

Гостиная впечатляла просторными высокими потолками, тёмным деревянным полом и эклектичной коллекцией искусства и книг. Мягкий свет настольных ламп и бра создавал уютную, камерную атмосферу. У дальней стены стоял массивный кожаный диван, рядом — стеклянный журнальный столик. В углу разместился камин с резным мраморным порталом.

— Что-нибудь выпьете? Вино, виски? — спросил Кирилл, направляясь к небольшому бару. Его пальцы легко скользнули по хрустальным бокалам, ожидая ответа.

— Вино будет прекрасно, — ответила Алина, присаживаясь на диван и оглядывая комнату.

Кирилл налил красное вино в два бокала, подошёл к Алине и протянул ей один из них.

— За приятный вечер, — произнёс он, подняв бокал.

— За приятный вечер, — ответила она, чуть приподнимая свой бокал, внимательно глядя на собеседника.

Кирилл сделал глоток и сел рядом, удобно откинувшись на спинку дивана. Он улыбнулся, глядя на Алину.

— Ну, расскажите о себе. Вы упоминали о дедушке-физике. А что насчёт родителей? Какими они были?

Алина задумчиво посмотрела на камин, где языки пламени играли тенями. Она сделала глоток вина и чуть замялась, подбирая слова.

— Кирилл Максимович, — хитро улыбнулась она, — мы ведь пришли брать интервью у вас.

Кирилл тихо рассмеялся, его глаза блеснули.

— Ах да, интервью. Но всё же, расскажите мне о ваших родителях. Вы говорили, что они оба были физиками. Чем они занимались?

Алина покачала бокал, глядя, как вино оставляет следы на стекле.

— Оба были теоретиками, занимались квантовой механикой. Это была их общая страсть и история любви, — произнесла она с лёгкой ностальгией. — Они встретились на конференции в Париже: молодые, пылкие, полные идей. Поженились быстро, а через два года появилась я.

— Так, может, перейдём к интервью?

Кирилл откинулся на спинку дивана, его лицо освещало тёплое свечение камина.

— Хорошо, моя дорогая. Начнём. Что именно вы хотите узнать обо мне?

Алина поставила бокал на столик, её взгляд оставался прикован к Кириллу.

— Все знают о вашем творчестве, Кирилл Максимович. Ваши книги, награды, известность. Но ведь есть и другая сторона. Та, которую мало кто видит.

Кирилл приподнял бровь, заинтересованный.

— И что заставляет вас думать, что у меня есть другая сторона? — Его голос звучал мягко, чуть ниже обычного. Он повернулся к Алине, его глаза отражали свет камина.

Алина наклонила голову, задумчиво рассматривая его.

— Вы многослойный человек. Ваши книги — тому подтверждение. Вы пишете о сложных темах: идентичность, реальность, самосознание. Но при этом почти не раскрываете себя. Вы редко даёте интервью, а если даёте, то избегаете личных тем.

Она сделала паузу, не отводя глаз.

— И поэтому я задаюсь вопросом: кто настоящий Кирилл Говоров? Человек, скрывающийся за словами, предпочитающий тени вместо внимания?

Кирилл долго смотрел на неё, обдумывая её слова, прежде чем заговорил:

— Вы проницательны, Алина. Большинство видит лишь то, что я позволяю им видеть, то, что они хотят увидеть. Но вы… вы видите больше.

Он сделал глоток вина, не отрывая от неё взгляда.

— А может, вы просто видите то, что хотите увидеть, — мягко добавил он. — Мы все подвержены таким иллюзиям, не так ли?

Алина улыбнулась, её глаза блеснули игрой ума.

— Возможно, вы правы. Но может быть, в этом и суть. Настоящий Кирилл Говоров — это не один человек, а множество. Разные образы для каждого, кто читает ваши книги, видит вас на сцене или наблюдает издалека.

Кирилл поднял бокал, на его губах заиграла лёгкая улыбка.

— У вас талант к словам, моя дорогая.

Он сделал паузу, словно обдумывая каждое слово.

— И вы правы. Настоящий я, если он вообще существует, — это клубок противоречий. Человек с множеством лиц, каждое из которых по-своему истинно.

Его голос был тихим, словно он признавался не ей, а огню в камине. Алина наблюдала за ним, её сердце стучало громче, чем она хотела. Воздух между ними стал напряжённым, словно натянутая струна.

Она поставила бокал на стол, забыв о вине. Кирилл медленно убрал свой бокал, не отрывая от неё взгляда. Его рука осторожно коснулась её лица, пальцы мягко провели по линии подбородка. Алина слегка наклонилась вперёд, её глаза на мгновение закрылись, но тут же встретились с его взглядом.

— Ты опасная женщина, Алина, — тихо пробормотал он. — Ты ведь пришла сюда не только за интервью, верно?

Её дыхание сбилось, грудь быстро поднималась и опускалась. Она ощущала тепло его руки, пальцы, легко коснувшиеся её губ.

— Почему вы так думаете? — прошептала она.

Глаза Кирилла потемнели, зрачки расширились. Он наклонился ближе, его дыхание обжигало её кожу.

— Потому что я вижу тебя насквозь.

Его голос стал хриплым. Губы слегка коснулись её уха. Алина задрожала, ощущая жар его тела. Он провёл пальцами по её волосам, мягко сжав их, и откинул её голову назад, обнажая шею.

Кирилл оставлял медленные поцелуи на её коже, дразнил её, заставляя замирать от каждого движения. Его рука скользнула вдоль её талии и остановилась на бедре. Он сжал его, словно молчаливый приказ. Алина подчинилась, раздвинув ноги, тихо охнув.

Его взгляд стал хищным, голос глубоким и рваным.

— Чёрт, ты невероятна, — пробормотал он, медленно проводя пальцем по краю её платья. Материя поднялась, обнажив чёрное кружево белья. Его глаза сверкнули, и он шёпотом добавил:

— Ты не оставляешь мне выбора.

Алина извивалась под его прикосновениями, её дыхание становилось прерывистым. Всё её тело пылало, наполняясь желанием, которому она больше не могла сопротивляться.

— Ты этого хочешь? — прошептал Кирилл, его голос эхом отдавался в её ушах. — Ты хочешь меня?

Алина встретила его взгляд, полный страсти и нетерпения, и едва слышно произнесла:

— Да.

Ночь была одной из самых бурных в жизни Кирилла. За окном не прекращался снег, а ветер завывал, словно пытался прорваться в их укрытие. Квартира утопала в тишине, нарушаемой лишь треском дров в камине и далёким шумом города.

Теперь они лежали в спальне Кирилла, окутанные мягким светом, проникающим из гостиной. Тени от камина играли на потолке, рисуя причудливые узоры, а снаружи снег продолжал покрывать мир белым одеялом.

Алина лежала на спине, её тело всё ещё трепетало от страсти. Она чувствовала руку Кирилла, обнимающую её, и его ровное дыхание у себя на шее. Её взгляд был устремлён на пляшущие тени, мысли переплетались, наполненные хаосом эмоций.

— Ты тихая, — произнёс Кирилл, его голос был мягким, спокойным, как шелест ветра.

Алина повернула голову, их взгляды встретились в полумраке.

— Думаю, — ответила она с лёгкой улыбкой.

— О чём? — его рука лениво водила круги на её предплечье.

Она на мгновение замялась, подбирая слова.

— О том, как всё сложилось совсем не так, как я ожидала.

Кирилл рассмеялся, его смех был тёплым и чуть насмешливым.

— Правда? А что ты ожидала? Скучное интервью в стерильном офисе?

Алина усмехнулась, расслабляясь в его объятиях.

— Возможно. Но должна признать, это гораздо более… увлекательная альтернатива.

Он улыбнулся, его глаза мягко светились в свете угасающего огня.

— А что ты хотела узнать на этом"скучном интервью"?

Алина приподнялась на локте, её взгляд был задумчивым.

— Хотела понять человека за словами, Кирилл. Истории, которые вы пишете, миры, которые создаёте… это ведь не просто развлечение. Это вызов, размышление.

Он чуть наклонил голову, с интересом наблюдая за ней.

— И каким человеком я кажусь тебе теперь?

Она открыла рот, чтобы ответить, но замялась, её глаза хитро блеснули.

— Человеком, который остаётся верен своим словам. Вы сказали, что настоящий вы — клубок противоречий и тайн. И теперь я вижу это как никогда раньше.

Кирилл тихо рассмеялся.

— Тогда давай договоримся, что теперь ты будешь звать меня просто Кирилл.

— Кирилл, — повторила она, словно пробуя это имя на вкус. Её голос звучал мягко, почти как шёпот, и в груди разлилось тепло.

Он повернулся на бок, внимательно глядя на неё.

— О чём ты думаешь, Аля? Ты выглядишь потерянной.

Алина посмотрела на него, её глаза отражали слабое пламя камина.

— Я размышляла о том, что ты сказал раньше, — тихо произнесла она, её голос был едва слышен.

Алина внимательно слушала, её взгляд не отрывался от Кирилла.

— О том, что ты — клубок противоречий и тайн. Интересно, а кто на самом деле Кирилл Говоров? Или это просто персонаж, созданный словами и воображением?

Кирилл внимательно изучал её лицо, словно пытался прочитать её мысли. Осторожно убрав прядь волос с её лица, он задержал пальцы на её щеке.

— Ты проницательна, Аля. Может быть, настоящий Кирилл Говоров — действительно персонаж одной из моих историй. Разве мы все не персонажи? Каждый играет свою роль в этом спектакле под названием жизнь: герой, злодей или кто-то на фоне. Но каждая роль важна, каждая история имеет значение.

Его взгляд задержался на её глазах, словно он искал подтверждение, что она понимает его слова.

— Ты спросила, кто я. Я писатель. А значит, моя жизнь — узор из историй, переплетающихся друг с другом. Я — коллекция персонажей, каждый из которых по-своему истинный. Кирилл, который пишет книги. Кирилл, который даёт интервью. Кирилл, который… любит. Всё это — части целого. Кто из нас может утверждать, что он — это одно неизменное «я»? Мы все — результат переживаний, желаний и страхов, множества граней, как узоры в калейдоскопе.

Алина молчала, её глаза отражали свет огня. Казалось, она впервые видит его настоящим, без привычной маски.

— Кто я? — продолжил он, задумчиво глядя на тени на потолке. — Если честно, я до сих пор пытаюсь это понять.

Его взгляд вернулся к ней, задержавшись на её лице, полном любопытства.

— Я родился в маленьком городке, где амбиции были узкими, как горизонты. Отец — инженер, мать — учительница литературы. Они всегда были чем-то заняты. Я рано понял, что любить их — это правило, а не чувство близости. Когда отца отправили за границу, мне было десять. Мать осталась, но наши отношения не стали теплее. Она жила в книгах, и я тоже начал искать спасение в них.

Кирилл замолчал, словно вспоминая запах старых романов и тихую библиотеку.

— Школа закончилась. Я не был лучшим учеником, да и мечты у меня не было. Когда пришло время выбирать институт, я выбрал тот, куда поступить было проще всего — экономический факультет в провинциальном университете. Это был простой выбор, но, возможно, поэтому правильный.

Он усмехнулся, его губы тронула ироничная улыбка.

— Университет стал временем экспериментов. Я читал, писал, спорил, искал себя. Литература была единственным, что я действительно любил. Она давала выход. Однажды я написал рассказ и отправил его в журнал. Через месяц пришёл ответ: его напечатают. Тогда я понял, что слова могут быть моим спасением.

Алина приподнялась на локте, её взгляд был сосредоточенным.

— Это изменило твою жизнь? — мягко спросила она.

Кирилл кивнул, продолжая смотреть в потолок.

— Постепенно. Я стал писать чаще. Первая книга, вторая… И вдруг мои истории начали находить отклик. Люди читали их, писали мне, видели в них то, чего я сам не замечал. Меня называли мечтателем, философом. А я просто писал, чтобы заполнить пустоту.

Его голос стал тише. Он повернулся к Алине, их взгляды встретились.

— Слава — странная вещь. Она поднимает тебя вверх, но делает ещё более одиноким. Люди видят не тебя, а то, что хотят увидеть. Героя, а не человека.

Алина провела рукой по его щеке, её прикосновение было мягким, тёплым. Она не прерывала его, позволяя говорить дальше.

Кирилл сделал глубокий вдох, собираясь с мыслями.

— Долгое время мне казалось, что я нашёл своё место, но, возможно, это всего лишь иллюзия. Каждая из моих книг — это попытка понять, кто я, чего хочу, и что значит быть живым.

Он замолчал, его взгляд задержался на лице Алины.

— Ты спросила, кто такой настоящий Кирилл Говоров. Думаю, это человек, который когда-то выбрал лёгкий путь, но в итоге оказался там, где совсем не ожидал.

Алина улыбнулась, её глаза стали мягче.

— Ты нашел себя в словах, — сказала она тихо.

— Да, — ответил Кирилл, встретив её взгляд. — Они стали моим убежищем, моим способом осмыслить себя и мир вокруг. Когда я пишу, я не просто создаю истории — я исследую себя. Мои книги — это части меня, разбросанные по страницам.

Алина кивнула, её лицо отразило понимание. Она тоже всегда находила утешение в словах, в их способности создавать новые миры. Это был их общий язык, их связь.

— Кстати, ты знал, что у тебя есть подпольный клуб фанатов? — спросила она с лукавой улыбкой. — Они даже придумали свою идеологию на основе твоих книг и называют себя «говорунами», в честь твоей фамилии Говоров.

Кирилл поднял бровь, его лицо отразило удивление.

— Серьёзно? — Он приподнялся, его взгляд наполнился любопытством. — И какая же это идеология?

Алина расслабилась, откидываясь на подушки.

— Они верят в силу слов — в их способность формировать реальность, создавать и разрушать. Твои книги они считают манифестом, призывом брать жизнь в свои руки и создавать свои собственные миры.

Кирилл тихо рассмеялся, в его смехе смешались лестное удивление и лёгкая настороженность.

— Они не так уж и неправы. Слова действительно обладают силой. Но строить целую идеологию вокруг моих книг… это вдохновляет и одновременно немного пугает.

Его взгляд стал отстранённым, мысли, казалось, унесли его далеко.

— У них, наверное, есть свои ритуалы, свои учения, — произнёс он спустя мгновение. — Возможно, они собираются в тайных местах, обсуждают символизм моих историй, спорят о смысле поступков персонажей.

— Это звучит как одна из твоих книг, — заметила Алина с мягкой улыбкой.

Кирилл рассмеялся, его смех наполнил комнату теплотой.

— В самом деле. Забавно, что мои читатели создали свои миры на основе моих слов.

Он посмотрел на Алину, его взгляд смягчился.

— Знаешь, мне было бы интересно встретиться с ними. Возможно, я бы узнал что-то новое — так же, как они учились у меня.

Алина улыбнулась, её пальцы лениво перебирали складки простыней.

— Я могу это устроить, если ты действительно хочешь.

— Да, хочу, — серьёзно ответил Кирилл, его глаза отражали мягкий свет лампы. — Ты умеешь привносить в мою жизнь что-то новое, Аля.

Алина тихо рассмеялась, её взгляд заискрился.

— Правда?

— И за это я в долгу перед тобой, — сказал Кирилл с мягкой улыбкой. Он осторожно убрал прядь волос с её лица. — Но скажи, что ты сама думаешь обо всём этом? О «говорунах», их идеологии, силе слов?

Она наклонилась ближе к его руке, её глаза искали ответ.

— Я думаю, это увлекательно, — произнесла она спустя мгновение. — Слова, формирующие реальность, способные создать или разрушить… это красиво и ужасающе одновременно.

Алина продолжила, её голос звучал задумчиво:

— Красиво, потому что это даёт нам силу менять свою жизнь, создавать миры, в которых мы хотим жить. Ужасающе, потому что такая сила требует огромной ответственности. Слова могут исцелять или ранить, строить или разрушать. И однажды сказанные, они уже не подлежат возврату.

Кирилл кивнул, его взгляд выражал согласие.

— Ты права, Аля. Слова — это как семена. Мы сажаем их и надеемся на лучшее, но никогда не знаем точно, что из них вырастет. И всё же мы продолжаем сеять, говорить, писать. Потому что без слов… что мы такое? Просто пустые сосуды, отдающие эхо тишины.

Его голос был тихим, словно он делился с ней своими самыми сокровенными мыслями. Комната мягко освещалась прикроватной лампой, отбрасывая длинные тени на стены и потолок. Алина приподнялась на локте и не отводила взгляда от его лица.

— Знаешь, Кирилл, если ты решишь присоединиться к их подпольному клубу, это будет похоже на явление живого Бога, — сказала она с лёгкой усмешкой. — Они воспримут это как знак, подтверждение своей веры.

Кирилл рассмеялся, его смех был тёплым, но с ноткой иронии.

— До такого я бы не дошёл. Я всего лишь человек с ручкой и любовью к словам.

Алина улыбнулась, её глаза заиграли озорством.

— А для них ты пророк. И кто знает, может быть, там ты найдёшь вдохновение для своей следующей книги?

Кирилл задумчиво приподнял бровь.

— Возможно, ты права, Аля. Вдохновение действительно приходит из самых неожиданных мест.

Он повернулся к ней, пристально посмотрев в глаза.

— И когда бы ты могла организовать эту встречу?

— Хоть сегодня, — ответила Алина, её глаза блестели от возбуждения. — Я знаю, где они встречаются. Это подвал одной из новостроек в Южном Бутово.

— Ты тоже туда ходишь?

Алина слегка улыбнулась.

— Редко. Но иногда захожу, чтобы послушать их обсуждения.

Кирилл удивлённо поднял бровь.

— И каковы твои впечатления?

Алина на мгновение задумалась, её лоб слегка нахмурился.

— Они интересные, — тихо произнесла она. — Эти люди полны страсти и идеализма. Они видят в твоих книгах не просто фантастику, а руководство к жизни. Верят, что слова могут изменить реальность, и готовы действовать согласно своим убеждениям.

Кирилл задумался, его лицо стало серьёзным.

— Возможно, в этом и есть истинная сила слов — не просто развлекать, а вдохновлять, заставлять задуматься, зажигать перемены.

Алина провела пальцами по линии его подбородка, её прикосновение было мягким, как шёпот.

— Да, но перемены — это палка о двух концах. Они могут принести прогресс, а могут — хаос.

Кирилл снова задумался, его взгляд устремился куда-то вдаль.

— Так что, сегодня отправимся?

Алина кивнула, обвивая его руками и притягивая ближе.

— Да. Утром я позвоню и всё устрою.

Ночь продолжала укрывать их мягкой тишиной. За окном снег всё так же падал густыми хлопьями, а в комнате остались только они двое, разделяющие моменты, которые казались вне времени.