Алаказам, Питер!

Алина Пряжкина, 2023

Аля живет в Петербурге, строит карьеру и пытается найти место под солнцем. Но после того, как она получает странный подарок на день рождения, с ней начинают происходить неожиданные неприятные события. Также она чувствует, что за ней следят. Что это: паранойя или кто-то действительно желает ей зла? И как не поверить в потусторонние силы, если тот самый подарок вдруг находят закопанным на кладбище, а человек в мантии, который совершил это, таинственно исчезает. Чтобы разобраться во всём этом, Але предстоит нырнуть в водоворот загадок и легенд Северной столицы, которая неохотно раскрывает свои секреты, а также найти новых друзей и поверить, что магия наполняет и сам город, и каждого его жителя.

Глава 2

Прошло четыре месяца.

Небо хмурилось и тянуло свои серые когти к Ростральным колоннам. Дождя не было, но воздух был пропитан ледяной влагой, заставлявшей каждого жителя и гостя Петербурга всем нутром прочувствовать значение выражения «Северная столица».

Словно черепаха почти полностью втянув голову в шарф, Аля спешила к метро. Ветер с Невы подгонял её, а летящая мимо и опережающая всех прохожих листва намекала, что можно идти и побыстрей. Покрасневшей рукой она нащупала в кармане проездную карту и приложила к турникету. Издав противный звук, он сообщил о том, что оплата не проходит. Девушка повторила это действие ещё несколько раз, но тщетно, турникет противно визжал, не позволяя ей пройти. Охранник окинул её строгим взглядом:

— Проверьте баланс или купите жетон.

Аля посмотрела в сторону кассы — очередь извивалась, как змея, и уходила к самому входу, а автоматы извинялись за временные неудобства, не желая работать. «Ну, что за напасть!», — вздохнула Аля и покорно поплелась в хвост гигантской сороконожки.

Спускаясь по эскалатору, она увидела, как в вагонах закрываются двери, несколько человек с одинаковыми гримасами разочарования, словно мотыльки, бились о стекло уходящего от них поезда.

На краю платформы, возле одной из колонн, с важным видом невозмутимо стоял сильно выделяющийся из толпы «дедок», взглядом провожая отъезжающий поезд. Он вполне мог успеть в него сесть. «Не понравилась обивка салона», — усмехнулась про себя Аля. Она внимательно разглядела его и поняла, что это вовсе не дедок, а мужчина лет пятидесяти. Он был очень высоким и худым. У него были полностью седые волосы, стянутые в тугой хвост, длинный до пола чёрный кожаный плащ, клетчатая кепка и трость. Эта трость возбудила в ней особое любопытство. Из-за неё она сначала и подумала, что перед ней старичок. Это был скорее даже посох, только короткий, или огромная волшебная палочка, вся изогнутая, резная — настоящее произведение искусства. Эту трость он сжимал довольно морщинистыми ладонями, покрытыми старческими пятнами и серебряными перстнями.

Аля поймала себя на мысли, что она пялится на незнакомого человека, что было довольно грубо с её стороны.

Обычно она садилась в последний вагон метро, никогда не проходя к голове состава, но в этот раз решила уйти подальше от соблазна разглядывать настоящего «волшебного петербуржца», как она окрестила его в своей голове.

Состав подошёл, как раз когда она поравнялась с первым вагоном. Сидячих мест не было, но в это время в центре на это можно было и не рассчитывать. Игнорируя надпись на стекле, Аля прижалась к двери, высвободила лицо из подмышки бородатого бугая и приготовилась к долгой поездке.

Через несколько остановок дышать стало попроще, людей поубавилось, и даже появились свободные места. Согревшись и вдохнув полной грудью, Аля начала с интересом изучать окружающих. Кто-то, спускаясь в подземку, предпочитает читать, другие сидеть в соцсетях, третьи издавать невыносимые запахи. Одним же из увлечений Али было замечать странности во внешности и занятиях пассажиров, и питерское метро давало ей уйму материала для удовлетворения её любопытства. Со временем это переросло в настоящую игру. Разглядывая пассажиров, Аля каждый раз пыталась выстроить линию из пяти сидящих рядом людей в одежде одинакового цвета. Это напоминало ей о детстве, она могла по нескольку часов кряду сидеть за компьютером и собирать линии из одинаковых шариков. Наполненное теплом и спокойствием, это развлечение неизменно скрашивало её будничные поездки. Летом найти однотонно одетых людей было почти невозможно, но вот осенью и зимой, когда радости так катастрофически не хватает в общественном транспорте, серо-коричнево-чёрная масса пассажиров доставляла Але истинное удовольствие от азартной и непростой игры. Одержав очередной триумф, она непременно баловала себя чем-нибудь безумно вкусным и не менее калорийным. «Но ведь победителей не судят», — подбадривала себя Аля.

Сегодня во всём был не её день. Людей в вагоне осталось совсем немного, а на единственной полностью занятой скамейке красовался парень в жёлтой дутой куртке, на корню убивая Алины надежды на эклер с ванильным кремом. И, поскольку доставать телефон в метро она не любила, ей пришлось перевести взор на оставшихся в вагоне попутчиков, в попытке разглядеть в них хоть что-то запоминающееся.

Ей приглянулась молодая парочка, лет по девятнадцать, сидевшая друг напротив друга, они едва соприкасались носками массивных чёрных ботинок. Этот милый жест так не сочетался с их мрачной готической внешностью. Остальные показались Але непримечательными, и она вспомнила, про «волшебного петербуржца». «Интересно, на какой станции он выйдет? Выглядит, как будто живёт в самом центре, в коммуналке, громко слушает музыку шестидесятых на виниловых пластинках и бесит этим всех соседей. А может, он просто так катается? Без всякой цели? Он сегодня стильно оделся и решил всем это показать?» Она слегка улыбнулась этой мысли, опустила голову в шарф, чтобы никто этого не заметил, а когда подняла глаза, то увидела, что «волшебный» заходит в её вагон. Он степенно прошёл мимо неё и сел на места для пожилых.

Аля до того удивилась, что сильно зажмурила глаза секунд на пять, а открыв, взглянула прямо на него, не веря, что это действительно происходит. «Волшебный» поставил трость перед собой, держа её обеими руками. На его длинных костлявых пальцах было множество причудливых украшений. Одно кольцо изображало глаз с голубовато-мутным зрачком. На другом кровожадная змея кусала свой длинный хвост. Больше всего Але понравился тот перстень, золотые нити которого, витиевато переплетаясь образовывали форму дерева с раскидистыми ветвями.

Выглядел незнакомец хоть и чудаковато, но весьма опрятно. Его плащ был расстёгнут, и под ним виднелась изумительной белизны рубашка с накрахмаленным стоячим воротничком, из которого торчали нитки, выдавая бесчисленное количество стирок, которые ей довелось повидать на своём веку. На нём были чёрные брюки со стрелками, клетчатые носки и до блеска начищенные ботинки, в которых можно было угадать своё отражение.

Этот диковинный пассажир смотрел прямо перед собой, как будто в пространство, не замечая любопытных взглядов, устремлённых на него. И казалось, что он что-то видит в непроглядной тьме туннеля метро. Застывшее, испещрённое реками и каналами глубоких морщин лицо, вызывало в Але интерес, а пронзительный взгляд тёмно-карих, почти чёрных, глаз, и вовсе страх. Ей до ужаса хотелось протянуть руку и дотронуться до резного посоха. Почувствовать, какой он на ощупь.

Сделав над собой усилие, Аля, опустила голову, и принялась пересчитывать количество заклёпок на ботинках девушки-гота рядом с ней. Но потом не выдержала, снова подняла глаза на «волшебного» и поняла, что тот сморит прямо на неё. Его строгий, как у коршуна, взгляд пронзил её насквозь. Але казалось, что она глядит в сердце самой тьмы. Поэтому, едва нащупав поручень, она поднялась и, как только двери вагона распахнулись перед ней, решительно шагнула на платформу, хотя до нужной станции было ещё две остановки.

Выходя, она на всякий случай проверила, не пошёл ли он за ней. Но когда толпа схлынула, с облегчением обнаружила, что на платформе только несколько человек, и никто из них не волшебный. Она поругала себя, назвав паникёршей, но решила, что следующий состав придёт уже через две минуты, а вот заглядывать в глаза смерти не входило сегодня в её планы.

На своей остановке Аля тоже огляделась. Все были обычными. Ну, как обычными? Было много молодёжи с волосами всех оттенков пачки Скиттлс, человек в пиджаке, рубашке и спортивных штанах, две бабули в бахилах, парень с лицом, разрисованным камуфляжем. В общем, обычная публика питерского метро.

Снаружи начинал накрапывать противный холодный дождь. Аля обмотала шею и тонкие пряди светлых волос своим вязаным шарфом и поспешила в сторону дома.

Квартира была минутах в пятнадцати от станции, но кратчайший путь пролегал вдоль шоссе мимо незаконченных новостроек, где всё было в уродливых строительных лесах, глинистой грязи и разбросанном щебне. Девушка была готова к этому. Она заблаговременно поменяла туфли на каблуке и брюки, которые теперь лежали у неё в пакете на плотные джинсы и бронебойные ботинки.

День был тяжёлым, она опростоволосилась на собеседовании, и, хотя она многого и не ждала от него, было обидно, что у неё вылетел из головы ответ на простейший вопрос. Длительная череда неудач в любых мелочах начала надламывать её боевой дух, освобождая дорогу ноябрьской хандре.

Проходя мимо винного магазина, она остановилась. Вечером должна была зайти Таня. «А что, если наварить глинтвейна?», — мысль, пропитанная ароматом корицы, пробежала по её телу, наполняя тёплом озябшие конечности.

Поблизости было пять или шесть алкогольных магазинов, и она чередовала их посещение, чтобы не выглядеть заправским алкоголиком в одном из них. Сегодня она решила зайти в тот, что был по пути от станции, не желая проводить лишнее время на улице.

«Для глинтвейна можно выбрать что-нибудь попроще», — Аля взяла бутылку с жёлтым ценником и направилась к кассе. Но тут дорогу ей преградил упитанный усатый мужчина в коричневой шляпе с узкими полями и расстёгнутом коротком шоколадном пальто. Рукава были немного подкатаны, рубашка торчала из брюк, а на манжетах красовались огромные жёлтые пятна. Он снял шляпу, обнажая засаленные стоявшие торчком волосы и церемонно поклонившись, дал ей пройти.

— Спасибо, — нерешительно улыбнулась Аля. Он просиял в ответ, цокнул каблуками ботинок, поклонился ещё раз и, выпрямляясь, задел локтем полки с конфетами, которые градом посыпались на пол.

— Excuse-moi, — застенчиво сказал мужчина, подошедшему продавцу, дрыщавому парнишке с недовольной гримасой. — Со мной это случается. Давайте я вам помогу, — толстячок принялся собирать разбросанные сладости.

Он делал это до того неуклюже, что, казалось, сейчас разворотит и остальные полки. Явно обеспокоенный такой вероятностью молодой человек сказал, что соберёт всё сам, и попросил мужчину пройти к кассе. Чувствуя свою причастность к случившемуся беспорядку, Аля осталась помочь.

Уложив все сникерсы по полкам и оплатив покупку, она вышла на улицу, где уже вовсю лил холодный дождь. Аля начала прикидывать, как бы ей быстрее добежать до крыши строительных конструкций и не вымокнуть, как перед ней открылась презабавная картина. Толстячок из магазина с бутылкой коньяка в одной руке и огромным зонтиком в другой прыгал между бесчисленными лужами, стараясь не намочить ботинки. Каждый раз он делал элегантный балетный прыжок, и каждый раз приземлялся на край мутной жижи, забрызгивая брюки ржавыми каплями. Он был похож на Карлсона, только вместо варенья у него был коньяк. «Грация кошки, ловкость картошки», — усмехнулась Аля, но улыбка быстро сошла с её лица, когда она осмотрела поле, через которое ей предстояло идти.

В Питере в ноябре иногда возникает особое чувство, когда ты красивый выходишь из дома, и во что бы то ни стало хочешь таким остаться, пока не доберёшься до места назначения. Поэтому сначала ты строишь из себя эдакого Супермарио, стараешься обойти все ловушки, расставленные погодой и коммунальными службами, но в какой-то момент просто сдаёшься и лишь угрюмо наблюдаешь, как слякоть и грязь облепляют твои ботинки, джинсы и душу. Ты горько вздыхаешь и идёшь наперекор непогоде, глядя только себе под ноги и не замечая никого вокруг, с единственной мыслью — лишь бы не провалиться в лужу, глубже, чем по щиколотку. В такие моменты тебе кажется, что люди и мир вокруг вовсе не существуют. Поэтому ты особо не ожидаешь, что толстяк с бутылкой коньяка, налетит на тебя всей своей массой, и ты окажешься посреди вязкого месива, покрытый строительной слизью, а твои надежды на уютный вечер с глинтвейном будут кровавыми реками расползаться у тебя под ногами.

— Вы с ума сошли? — Аля чуть не с кулаками набросилась на Карлсона, который лежал тут же в холодном киселе из воды, глины и вина. — Смотрите, куда идёте!

— Пардоньствую, — промямлил толстячок и опустил глаза. — Я очень неловок.

Виноватое лицо этого недотёпы заставил Алю смягчиться. Его зонт валялся в стороне, терзаемый порывами ветра, а шляпа напитывалась виноградными подтёками. Карлсон тяжело перекатился на спину, сел и ощупал бутылку под мышкой. Когда он убедился, что с ней всё в порядке, то его густые коричневые усы задрожали от радости.

Из-за дождя красные подтёки начали распространяться по земле, точно капилляры.

— У вас всё в порядке? Никто не ранен? — трое молодых ребят — два парня и девушка подошли к лежащим на земле.

— Нет, это просто вино разбилось, — сказала Аля и помотала головой на протянутую к ней руку. — Я вас испачкаю. Я лучше сама.

— Не бойтесь, королева, — цитировал Булгакова паренёк в косухе, который всё-таки взял Алю за локоть, чтобы помочь подняться, — кровь давно ушла в землю, и там, где она пролилась, уже давно растут… твою мать! Дашок, щемись! — с этими словами он бросил Алю, схватил за рукав свою подругу и попятил на себя.

Его предостережения были излишними. Грохот от рухнувших строительных лесов был, конечно, чудовищный, но всё, что могло нанести увечья: железные листы, тяжёлые балки и перекладины, всё это упало в метрах трёх от ребят.

— Славик, я говорила тебе, не цитировать Булгакова всуе? — орала на парня в косухе шокированная Даша.

— Ты неправильно используешь это выражение, — прижимая к себе разгневанную девушку, сказал довольный Слава.

— Даже в шаге от смерти ты остаёшься занудой, — отталкивала его Даша. — Ты понимаешь, что если бы мы не остановились помочь этим двум бухарикам, то нас бы убило шифером?

— Это не шифер…

— Ты опять? — сердилась Даша.

— Ну, да, ты читала, что у меня на толстовке написано? — Славик расстегнул косуху. Надпись на кофте гласила «The dushnila».

— Знаю я, что там у тебя, — девушка застёгивала ему куртку. — Пойдём отсюда, нехорошее тут место.

— Да, просто Купчага, — констатировал второй парень, который вообще не понял, что такого особенного произошло.

Они все трое поспешили подальше, оставляя позади Алю, которая в оцепенении уставилась на разбросанные строительные материалы и безмятежного Карлсона.

«А ведь они чертовски правы», — думала про себя Аля. — «Если бы не этот увалень, то я тоже оказалась бы там в момент «Ч». И кровавые подтёки были бы вовсе не от вина». Она содрогнулась от этой мысли. В последнее время на неё много всего навалилось. Особенно на неё давила блокировка карт и мамина болезнь. Но рухнувшие конструкции — это уже чересчур.

— Что я могу для вас сделать? — Карлсон подлетел к Але и попытался её почистить, но только ещё больше размазал грязь по куртке. Аля отпрыгнула от него, в ужасе, что он сейчас ещё чего-нибудь натворит.

— Нет, ничего не нужно, всё в порядке, — сказала она и быстро зашагала прочь.

В пакете всё ещё звенели осколки бутылки, но это уже было неважно. «Главное — добраться домой целой и невредимой. Хватит с меня на сегодня приключений», — думала Аля на ходу. Она практически бежала, уже не пытаясь укутаться. Ветер нещадно терзал её светлые локоны, а на одежде не было и пяди чистой или сухой ткани.

На секунду она остановилась и оглянулась. Карлсон стоял среди обломков, грустно глядя на разлитое вино. Ей стало немного его жаль, но холод и дождь не дали ей задержаться надолго, и со словами: «Чертовщина какая-то происходит» Аля помчалась домой.