Репрессированный ещё до зачатия

Анатолий Никифорович Санжаровский, 2023

Роман «Репрессированный еще до зачатия» рассказывает о трудной судьбе семьи автора. Его родители в тридцатые годы отказались вступать в колхоз. За это их объявили кулаками, раскулачили и, репрессировав, сослали на лесоработы на Север, под Кандалакшу. Незаконная репрессия продолжалась 62 года. Причём сам будущий писатель за компанию с родителями был репрессирован ещё за четыре года до рождения. Уже с семи лет зарабатывал на хлеб. Перенёс 62 года незаконной репрессии. Это, пожалуй, единственный в мире случай, когда человек был репрессирован за четыре года до рождения, и репрессия длилась 62 года. В советское время книги писателя А. Санжаровского не выходили.Несмотря на противозаконные преследования советской власти на протяжении долгих, почти всех её лет, герои не сломались, достойно вынесли все тяготы своей жизни по Правде.

Головомойка

Прошла зима, настало лето, —

Спасибо партии за это!

За то, что дым идёт в трубе,

Спасибо, партия, тебе.

За то, что день сменил зарю,

Я партию благодарю!

За пятницей у нас суббота —

Ведь это партии забота!

А за субботой выходной.

Спасибо партии родной!

Спасибо партии с народом

За то, что дышим кислородом!

У моей милой грудь бела —

Всё это партия дала.

И хоть я с ней в постели сплю,

Тебя я, партия, люблю!

Юрий Влодов

Целый месяц московская комиссия проверяла работу нашей редакции. Рыла, рыла и чего нарыла?

Сегодня доложит на генеральной головомойке.

— У газеты нет линии, — брякнул на комиссии завсектором печати ЦК КПСС Морозов. — Она оторвалась от дел обкома комсомола, не является его органом. «Молодой коммунар» — орган дешёвых сенсаций. Всякие, простите за грубость, глупости печатаете. С облаков надо опуститься на землю, идти от земли. Вот поэт из Москвы в девятнадцать лет пишет о смерти. Москвич! У вас своих долбаков не хватает? Конечно, смерть в нашей жизни присутствует, но зачем о ней писать? Не лучше ли писать о трудовом энтузиазме молодых тружеников, о великих свершениях партии в разрезе построения коммунизма? Сам редактор критикует обком! («Дважды два не всегда четыре»). Носкова пишет всякую белиберду об учителях, играет на руку хулиганью. Видите, ей не нравятся хорошисты. В двоечниках всё счастье!.. Конищев о зарплате. Кто он по образованию? Историк? А что же он фантазирует так глупо: «Платить надо за физическую, нервную потерю труда. По результатам!» И ещё: «Рабочий тратит больше труда, чем директор завода или председатель совнархоза, а получает меньше». На руку кому эта гнилая философия? Что, поссорить детей и отцов? Что за анкета «Человек родился и спросил, тот ли он или не тот?» Конечно, не тот! А это что за рубрики: «Кому из взрослых я не подал бы руки?», «С кем бы я пошёл в огонь и воду?»

Малинин, первый секретарь обкома:

— Всех критиканов мы вызовем на бюро. Примем радикальные меры. Ваши мнения?

Чубаров:

— Можно пять минут перерыва? Посовещаться.

В большую комнату сбежались все наши. Сговариваются, что и как говорить.

— Почему сегодня среди нас на эшафоте нет дорогого Евгения Павловича? — спрашивает Смирнова.

— О-о… — вздыхает Северухина. — У тебя, Валюша, на глазах аля-ля? Не видишь? Волков у нас мудрее зайца. Как кликнут сбегать на эшафот — он тут же выбрасывает белый флажок. Больничный. Я болен! Лежачий. А лежачего не бьют. Бьют, ещё ка-ак бьют! Судя по сегодняшней разборке, нашего Женюсю скоро махнут. Будем отбиваться своими силами. Только без эксцессов. Их не убедить.

И снова продолжение разборки полётов.

Чубаров, ломаясь:

— У меня претензий к докладу нет. Добавление к справке. Вот тут говорилось, что мало пишем мы о труде молодёжи. Это неверно. У нас есть прекрасная рубрика «Институт труда и таланта». Ведётся более года. Отличные материалы. Почему это не замечено?

Я чуть не подпрыгнул от гнева. Вот сволота! Лично я веду эту рубрику, а он преподносит всё дело так, будто он персонально тянет весь этот «Институт».

Чего ж греть озябшие ручки у чужого костра?

6 июля 1966