Буду твоей Верой

Анна Белинская, 2023

Второй год я страдаю по самому популярному парню нашего курса. Он – красавчик, рядом с которым сияют местные дивы.Я – неприметная заучка в очках и скромной одежде, которую объект моего воздыхания совершенно не замечает! Но я собираюсь это исправить!А поможет мне его друг – упрямый, невыносимый спортсмен, который раздражает меня до икоты!

13. Вера

— Ааа-ха-ха-ха, — заливаясь перепёлкой, наигранно хохочу я и сквозь стекло очков прожигаю своего парня ненавидящим взглядом. — Ты такой у меня шутник, Егорушка, — и «идиот редкостный», — про себя добавляю.

Теперь Егорушка испепеляет меня прищуром а-ля «за Егорушку получишь в глаз», и мы сражаемся в зрительном бою.

Смотрим друг на друга, как два барана на новые ворота, не моргая. Но в этом сражении меня никому не одолеть, потому что за свою очкастую девятнадцатилетнюю жизнь мне столько раз во время обследований приходилось сдерживаться и не моргать, сколько звёздному мальчику бить по воротам.

Ну вот, торжествую, когда Бестужев отводит глаза, но напоследок одаривает обещанием, что на этом мы не закончили.

— Так вы, что, и правда, встречаетесь? — пренебрежительно кривится Дивеева, глядя на то, как мой фиктивный парень забрасывает свою лапу мне на плечо, отчего мои худые ножки подкашиваются.

Мне ничего не остаётся делать, как закинуть руку на талию Бестужева и вроде как приобнять. Мы стоим настолько плотно к друг другу, что прямо перед моим носом на меня смотрит круглый шрам от прививки БЦЖ на левом предплечье Егора.

Незаметно наступаю звезде на ногу и с гадливой заискивающей улыбочкой смотрю на «любимого» парня, мол «отвечай, идиотина ты эдакая».

Век бы не видела его!

— Самая, что ни на есть, настоящая правда, — утвердительно кивает Бестужев.

Королевские формы Дивеевой, расталкивая друг друга, выпрыгивают по очереди из маечки от того, насколько учащённо задышала их хозяйка.

Альбина и вовсе дар речи потеряла, и лишь Артём Чернышов искренне улыбается и, кажется, желает нам счастья.

Вот же святой человек!

Ну как его можно не полюбить?

Открыто пялюсь на парня, чтобы как можно больше впитать его прекрасные черты. Буду потом перед сном вспоминать и предаваться унынию.

Вспоминаю сон и приглядываюсь, чтобы убедиться в отсутствии тонального крема на великолепном лице Артёма, и естественно, ничего не нахожу.

То-то же!

Мой Артёмка — самый лучший, не то, что этот… что? Что он там несёт, пока я любовалась прекрасными чертами Артёма?

Настраиваю локаторы, чтобы лучше слышать.

–…люблю, говорит, жить без тебя не могу, Егор… — распинается лживый спортсмен развесившим уши студентам.

Моя челюсть медленно, но верно опускается вниз, глаза наливаются кровью, а зубы превращаются в клыки.

— Можно тебя на минуточку, любииимый? — хватаю парня, без которого жить, оказывается, не могу, за рукав, и тащу из спортзала, чтобы убить. — Так соскучилась, страсть, — ядовито улыбаюсь зрителям нашего театра комедии.

Радует, что эта здоровенная детина не сопротивляется и смиренно следует за мной.

— Ты… — наставляю на звёздного гада указательный палец, яростно сжимая губы. — Ты — не Бестужев. Ты… — замолкаю, подбирая подходящее обзывательство. — Ты — Бесстыжев. Как тебе не стыдно?

Но ему точно не стыдно, потому что Егор складывает руки на груди и с усмешкой глазеет на бешенную меня.

— А что такого? — лениво отзывается Бесстыжев и почёсывает бровь.

Он издевается?

— Что такого? Ты спрашиваешь, что такого? — злорадно шиплю я. — Теперь они подумают, что ты встречаешься со мной из жалости, а не от большой любви, — доходчиво объясняю тупице.

— Но это же так и есть, — поясняет Бесстыжев.

Вот дубинушка древнерусская…

Бью себя по лбу и обессилено выдуваю сквозь зубы воздух.

— Ну, извини, мы не договаривались, о чём говорить, — пожимает плечами Бесстыжев.

— Мы вообще ни о чём не договаривались, если на то уж пошло, — сержусь я. — После физкультуры будешь ждать меня у входа в корпус, — рявкаю и не жду ответа, потому что меня не касается, какие у него могут быть планы. — А сейчас в твоих интересах сделать так, чтобы все знали, что МЫ, — интонационно выделяю последнее слово, — влюблённая пара.

Бестужев одобрительно кивает, берёт меня за руку, отчего я сначала пугаюсь, переживая, что Артём Чернышов увидит наши сцепленные руки, но потом вспоминаю, что для него-то я и устроила весь этот цирк, и позволяю вести себя в спортзал парню, от которого мои жилы стынут.

— Привет, это моя — девушка, мы — влюблённая пара…

— Здорова, пацаны, мы — пара, все слышали?

— Эй, Пряхин, — орёт на весь зал полудурок, — она — моя девушка, а я — её парень…

И так с каждым, пока мы проходим от холла до волейбольной сетки.

У меня начинает подёргиваться глаз, и, кажется, даже скатилась слеза… от стыда и отчаяния….

— Что? Опять не так? — поворачивается Бесстыжев и удивляется. — Ты же сама просила сделать так, чтобы все знали. Теперь знают все, — довольно заключает недоумок, а у меня обречённо опускаются плечи.

***

Наверное, стоит сменить пальто на зимний пуховик, потому что, если так дело и дальше пойдёт, то мой красный нос отвалится, а ноги ампутируют от переохлаждения.

Дышу тёплым воздухом на озябшие руки и переминаюсь с ноги на ногу, ожидая ненавистного женишка на выходе из корпуса, как и договаривались. Но лишь с той разницей, что ждать меня должен был он, а не я целых 40 минут.

Я могла бы пойти в вестибюль и подождать его там, но на выходе мне разглядеть будет удобнее, именно поэтому я никуда не ухожу, полностью уверенная, что звёздный засранец всё еще там.

Он выходит тогда, когда мои сопли превращаются в две солёные сосульки.

Спускается по лестнице лениво, не торопясь, непринуждённо беседуя с низкорослым парнем.

Вы только поглядите на него!

Я тут скоро конечности потеряю, а он не торопится, да ещё и… приглядываюсь, сощуривая глаза под запотевшими очками… ест?

В руках у Рональдо Бесстыжева надгрызенная булка, которую он на ходу кусает и глотает, не пережёвывая.

— Давай, Бес, до встречи на тренировке, — прощается парень, на что Бестужев кивает и что-то мычит, салютуя надкусанной булкой.

— Вкусно? — выныриваю, как чёрт, из-за спины недоделанного женишка. Пусть испугается и подавится!

Но спокойствию Рональдо Бесстыжева мог бы позавидовать сам Криштиану, поэтому парень, нисколько не удивляясь, отвечает:

— Дерьмо, конечно, но есть можно. Будешь? — сует мне в нос булку, которая и не булка вовсе, а пирожок с сомнительным мясом.

— Я такое не ем, — отпрянув, неприятно морщусь, — меня дома, знаешь, какие вареники ждут, — мечтательно вспоминаю тёплые мучные ушки, — и не дождутся, скорее всего, — моментально меняюсь в лице и грозно бурчу этому болвану, — потому что я уже сорок минут жду тебя! Мы же договаривались! — снова рявкаю, и мне уже кажется, что я превращаюсь рядом с Бестужевым в цепного пса, не умеющего разговаривать по-человечески, а только рычать.

— Так я в столовой был. Обедал. У меня тренировка через два часа, — как само собой разумеющееся поясняет Бесстыжев.

Потрясающе!

Слов нет!

Обедал он!

А я от голода и холода сопли с верхней губы слизывала, пока этот паршивец пузо своё спортивное набивал. А, кстати…

— А разве вам, спортсменам, можно такое употреблять? — киваю на оставшийся пустой кончик пирожка, который Бестужев, не задумываясь, закидывает в рот. — Разве у вас не определённое меню? Углеводы, белки, калории… — перечисляю.

— Не знаю, — пожимая плечами, беззаботно отвечает Егор и вытирает рукавом лёгкой ветровки ярко-очерченные губы. — Я ем.

Ндаа, как его ещё в команде держат…

— Так, о чём ты поговорить хотела? — поглядывает на время.

Да помню я, что тебя тренировки ждут, а меня вареники, поэтому решаю покончить с этим днём, чтобы не видеть наглое лицо «любимого парня».

— Давай обменяемся номерами и разойдёмся по разные стороны, — сержусь и выискиваю свой телефон.

— Давай. Только ты мне не звони.

Эээээ…. что?

— Да трещу я, расслабься, — усмехается мой недалёкий парень.

Ну и шуточки у спортсменов.

Записываю «любимого парня», как «Рональдо Бесстыжев», и хочу заглянуть в телефон Егора, ведомая любопытством — как назовёт он меня. Но парень ловко отворачивается, что-то печатает и убирает трубку в карман.

«Не больно-то и хотелось», — фыркаю я и не прощаясь, разворачиваюсь, чтобы уйти.

Конец ознакомительного фрагмента.