На краю света

Вера Редмонд (2025)

Ева любила его задолго до того, как он узнал её имя. Она знала все его песни, все аккорды, все слова. Джейден стал для неё воплощением мечты, которая однажды сбылась. Но мечта обернулась сложной, болезненной реальностью. Они были одержимы друг другом. Он — её кумир, она — его маниакальная идея. Но когда её идеализированная влюблённость сталкивается с его реальностью, их отношения превращаются в разрушительную силу. Эта история о том, как легко раствориться в человеке, который привлекает, но разрушает, и о том, что значит любить, когда любовь становится зависимостью. О том, как сложно оставить прошлое, если оно стало частью твоей души.

2. Ева

Дом встретил меня запахом стирального порошка и привычным скрипом пола в коридоре. Всё было на своих местах, но мне казалось, что за лето я как-то выросла из этого пространства.

Мама, как всегда, была на кухне, листая какие-то бумаги с угрюмым видом. Мы перекинулись парой фраз о том, как прошла дорога, как был лагерь. Она сказала что-то вроде"главное, что ты вернулась целая", и я поняла, что разговор окончен.

Я бросила сумку на кровать и посмотрела в окно. Двор казался таким же, как всегда, но внутри всё было иначе. Надо бы куда-то уйти отсюда. Я так соскучилась без Сэма. Почти все лето мы с моим лучшим другом провели раздельно, я в лагере, а он на кулинарных курсах. Я улыбнулась от предвкушения нашей встречи.

Я написала Сэму сообщение"Эй, жених, не забыл меня еще? Я соскучилась, хочу разговаривать с тобой неделю без остановки".

Сэм:"Ты жива? Надеюсь, лагерь не сделал из тебя лидера соцактивности, который бегает с мегафоном. Зови меня на свидание, я испеку что-нибудь вкусное".

Мой пятнадцатый день рождения прошёл скромно, но тепло. Мы с Сэмом встретились утром, и он сразу выдал мне коробку с ещё тёплыми энчиладас. Он всегда готовил с таким вдохновением, будто это спасало его от всего остального в жизни. В его улыбке читалось:"Вот, я сделал это для тебя. Тебе это точно понравится."

— Ты знаешь, что никто, кроме меня, тебя так не любит? — сказал он, вручая коробку.

— Это ты сейчас про меня или про себя? — поддела я его, но он только рассмеялся.

Мы провели день вместе, а вечером к нам присоединились две девочки из школы. Мы ели пиццу, спорили, какая версия Бэтмена была лучшей, и планировали, куда пойти на следующих выходных.

Перед тем, как разойтись, Сэм напомнил мне о нашем шутливом договоре.

— Даже если никто не захочет жениться на тебе до 74, я всё ещё готов.

— Надеюсь, ты приготовишь крутой торт на нашу свадьбу. Можешь уже начинать думать над рецептом.

Мой день рождения был тёплым, но когда я легла в кровать, я снова почувствовала, как мне не хватает чего-то. Возможно, того самого чувства свободы, которое было в лагере. Или Софи. Она всегда умела врывать меня из унылой рутины. И как будто по волшебству зазвонил телефон.

— Ну как там твой мир после лагеря? — спросила она.

— Сэм принёс мне кучу еды. Теперь я думаю, что скоро не пройду в дверь, — ответила я.

Софи фыркнула.

— Круто, конечно, но я слышу, что мне всё равно придётся тебя спасать.

— От чего?

— От скуки, очевидно.

Мы болтали обо всём подряд: о её новой школе, моих учителях и мелких драмах из лагеря, пока я не вспомнила о том, что видела на днях.

— Слушай, когда я гуляла с Сэмом, мы наткнулись на афишу. Ты не поверишь, кто там. The Hollow Lights.

Софи замолчала на несколько секунд.

— Ты серьёзно?

— Абсолютно. Они выступают в клубе. И этот клуб даже довольно близко к моему дому.

— И ты ещё не купила билеты?

— А с кем я туда пойду?

— Со мной, — уверенно заявила она. — Я поговорю с мамой. У неё есть планы посмотреть Бостон, так что я просто к этому подключусь.

— У тебя есть неделя, чтобы решить этот вопрос.

— Спорим, я справлюсь за день?

Её самоуверенность была настолько заразительной, что я только рассмеялась.

Когда я встретила Софи на вокзале, мне было одновременно радостно и тревожно. Клубы не были моим привычным местом, но с ней всё казалось проще. Она шагала с уверенностью, будто уже знала, что вечер будет незабываемым.

— Готова наконец выползти из своей раковины? — спросила она вместо приветствия.

Клуб был маленьким и тесным, с облупившимися стенами и воздухом, пропитанным запахом пива и табака. Толпа была небольшой, но плотно сгруппировавшейся на танцполе. К сцене прижимались несколько девчонок, которые переминались с ноги на ногу, едва сдерживая восторг. Я чувствовала себя немного не в своей тарелке среди всей этой визгливой энергии, но было что-то такое, что заставляло меня испытывать предвкушение.

Когда The Hollow Lights вышли на сцену, внимание тут же сосредоточилось на нём. Джейден Краус. Высокий, стройный, с мускулистыми руками, которые выглядели сильными, но не слишком подчёркнутыми. Он был в простой чёрной футболке, рваных джинсах и тяжёлых ботинках. В его ушах поблёскивали несколько серебряных серёжек: тонкие кольца и пара штанг. Всё выглядело так, будто он прекрасно знал, как круто он выглядит, и это только усиливало его магнетизм.

На его руках виднелись несколько татуировок, сделанных, кажется, без какого-либо плана. На предплечье — что-то вроде стилизованного скелета с крыльями, как на обложке In Utero, рядом — просто тонкая линия, которая изгибалась без всякой логики. Эти татуировки не казались чем-то значимым. Скорее, они выглядели как результат спонтанных решений: захотелось — сделал.

Когда он взял микрофон, его движения были ленивыми, но в этой небрежности была своя сила. Его голос, хриплый и глубокий, срывался на агрессию в одном моменте и почти шёпотом звучал в другом.

Порой он облизывал губы, и я заметила, как блеснул пирсинг в языке. Это было нечто, что невозможно было игнорировать, и девчонки у сцены тут же взрывались визгами, как будто это был самый сексуальный момент вечера. Я стиснула зубы, чувствуя себя глупо. Неужели они думают, что он не знает, как это действует на них? Конечно, знает. Всё в его движениях говорило, что он в курсе.

Когда первые ноты"Neon Tides"заполнили клуб, я замерла. Это была та самая песня, которую мы слушали с Софи на мостике. Тогда она казалась мне спокойной и обволакивающей, словно приглашала спрятаться от мира. Сейчас же она звучала громче, агрессивнее, будто кто-то кричал мне прямо в лицо:"Проснись!"Я повернулась к Софи. Она улыбалась, но взгляд был сосредоточенным, почти напряжённым.

В какой-то момент его взгляд скользнул по залу и остановился где-то в моей стороне. Я быстро отвела глаза, но почувствовала, как внутри всё сжалось. Это не было каким-то глубоким контактом, но мне показалось, что этот момент — мой. И это раздражало. Я не из тех, кто визжит от рок-звёзд. Я вообще не из тех, кто падает на колени перед кем-то, кто даже не знает моего имени.

Когда его голос перешёл на шёпот, я почувствовала, как внутри что-то сжимается. Я быстро отвернулась, стиснув зубы. Это просто голос. Всего лишь человек на сцене. Но почему тогда у меня не проходил этот дурацкий ком в горле?

Его движения были плавными, но иногда резкими, будто он чувствовал музыку всей своей кожей. Он часто поправлял волосы, которые падали ему на лицо, и поигрывал микрофоном, словно проверяя, насколько далеко он может зайти в этом своём расслабленном контроле. Я заметила, как его рука скользнула к лицу, быстро вытерев что-то с подбородка, но потом он снова улыбнулся краем губ, явно крайне довольный собой.

Когда песня закончилась, зал взорвался аплодисментами и криками, а я стояла, чувствуя, как сердце колотится быстрее, чем хотелось бы. Я смотрела на сцену, пытаясь понять, что именно меня так зацепило. Девчонки у сцены взрывались визгами каждый раз, когда он поправлял волосы или облизывал губы. Я почувствовала, как мой лоб хмурится. Это выглядело глупо, будто они забыли, что он обычный человек. Но я не могла отрицать, что внутри у меня было нечто похожее, только тихое, почти болезненное.

. — Добро пожаловать в фан-клуб, — сказала Софи, наблюдая за мной.

Я лишь покачала головой, не зная, что ответить.

— Что, он тебя тоже зацепил? — добавила она с лёгкой усмешкой.

— Я не знаю, — ответила я.

— Ну, он в этом хорош, — сказала Софи, пожимая плечами. — Девчонки обожают таких плохих парней с гитарами, он явно не просто так выбрал себе такой образ.

Он даже не знал о моём существовании. Но мне этого и не нужно было. Всё, что я хотела, — это сохранить этот момент, этот взгляд на него, как на далёкую звезду, которая светит только для тебя. Конечно, это было неправдой. Но в 15 лет мне правды и не нужно было.