Вампиры: Тени прошлого

Евгений Гончарик (2024)

Женя, увлекающийся историей и мистикой, покупает на аукционе странный лот: старинные вещи, принадлежавшие Гарри Карди, который вроде как герой мистического романа о Вампирах, но на деле оказалось, что реально когда то живший, реальный человек. Заинтересованный этим именем и событиями, связанными с ним, он решает разобраться, что из рассказов о Карди — вымысел, а что страшная правда. Чтобы раскрыть тайну, Женя отправляется с друзьями на поиски замка в горах Трансельвании, намереваясь разгадать темные страницы истории. В пути их ждут опасности, древние легенды о вампирах и странные события, которые заставляют сомневаться в том, что они столкнулись с обычным мифом. Путешествие в Карпаты становится для Жени не просто исследованием прошлого, а настоящим испытанием, которое может перевернуть его представление о реальности. Ведь в этих горах скрывается не только история, но и нечто более тёмное, что невозможно игнорировать.

Глава 7

Друзья крепко спали. Женя неожиданно проснулся посреди ночи. Комнату окутывал густой полумрак, но очертания предметов всё же угадывались. Его внимание привлекло странное движение в проходе.

Что-то напоминающее туман или лёгкое облако медленно клубилось в воздухе, едва заметно светясь. Оно словно жило своей жизнью, то вытягиваясь до роста человека, то вновь оседая и расплываясь. Женя вслушивался — со стороны этого явления доносились шёпот, тихий стон и даже приглушённый смех.

Сгусток света плавно поплыл в сторону спального мешка Андрея. Облако закружилось вокруг него, будто пытаясь его окутать, но вдруг раздалось короткое шипение, и туман резко отступил.

Женя лихорадочно нащупал рядом лежащий фонарик, включил его и направил луч света на странное явление. То, что он увидел, заставило его похолодеть. Это был вовсе не туман. Перед ним возник призрак — фигура брюнетки в голубом старинном платье. Её образ мерцал, словно состоял из света и тени, но выражение лица было отчётливо видно — загадочное и пугающее.

— Это дух Риты! — мелькнула ошарашенная мысль в голове Жени.

От света фонаря проснулся Вова. Он, заметив происходящее, тут же включил свой фонарь и направил луч туда же. Призрак начал растворяться в воздухе, его очертания размывались, пока он не исчез окончательно.

— Женя, что это было? — с трудом выговорил Вова, стараясь говорить шёпотом.

— Не знаю, но давай не будем будить остальных, — прошептал Женя. — Думаю, она больше не появится сегодня.

Вова, казалось, хотел возразить, но лишь кивнул.

— Будем дежурить по очереди до утра, — добавил Женя, опуская фонарь.

Теперь в комнате вновь стало тихо, но напряжение в воздухе не исчезло. Женя сел, держа фонарь наготове, и прислушался к далёким, едва слышным шорохам.

Так и продежурили Женя с Вовой до самого утра, сменяя друг друга у огня, прислушиваясь к каждому шороху и переглядываясь в тишине. Утром, когда остальные ещё спали, они вдвоём готовили завтрак и обсуждали увиденное ночью.

— Это точно была Рита, — говорил Женя, помешивая кашу в котелке. — По описанию всё сходится: брюнетка в голубом платье.

— Да, я тоже так думаю, — задумчиво ответил Вова. — Только интересно, почему она явилась как призрак?

— Возможно, скоро узнаем, — бросил Женя, пододвигая миски ближе к огню.

Под запах горячей еды начали просыпаться остальные. Андрей, потягиваясь, спросил:

— Что вы тут обсуждаете с утра пораньше?

Володя усмехнулся:

— Да вот вспоминаем нашу ночную гостью — вампира Риту. Кажется, она что-то хотела от тебя, Андрюха. Может, покусать, а может, поцеловать?

— Что за чушь ты несёшь? — недовольно буркнул Андрей, поднимаясь на ноги.

— К сожалению, это не чушь, — серьёзно сказал Женя. — Ночью мы видели призрак.

Он подробно рассказал всем о ночном происшествии. Рассказ вызывал смешанные реакции: от недоумения до откровенного страха. Но обсуждение прервал звук мотора.

— Это, наверное, Стефан, — заметил Саша, поднимаясь. — Пойду встречу его.

Через несколько минут Саша вернулся с проводником.

— Ну, как ты? Жену отвёз? Как дорога? — сыпались вопросы.

— Всё хорошо, — кивнул Стефан, потирая руки от утреннего холода. — Добрались без проблем. На обратном пути заехал в храм и взял немного святой воды. Пусть будет.

Женя вкратце пересказал Стефану то, что они читали вчера перед сном, а затем поведал о ночной встрече с призраком. Когда завтрак был готов, компания уселась кругом.

— В истории Карло осталась одна вещь, которую мы ещё не читали, — заметил Женя, наполняя миску едой.

— Ты про дневник Риты? — спросила Полина, приподняв брови.

— Именно, — кивнул Женя. — Дневник небольшой, так что я прочту его за завтраком.

— Начинай, — подал голос Андрей. — Узнаем больше про ту, что навещала меня этой ночью.

Женя раскрыл дневник…

ДНЕВНИК РИТЫ

«До сих пор жизнь моя была не жизнь, а чудная сказка, — начал Карл Иванович. — Я как Золушка нашла своего принца. Но только мой Карло красивее, добрее, богаче и лучше всех принцев мира.

Его замок, мой замок, стоит на высокой горе, кругом сад, а в нем цветов, цветов, мои милые, алые розы! Чудные, роскошные… я их люблю и теперь, несмотря на то, что украшений у меня много, но по-прежнему — одни розы.

А все это Карло. Он, кажется, хочет скупить весь мир для меня! Милый, дорогой Карло, я люблю тебя не за подарки, а за тебя самого. Какое счастье прислониться головой к его груди.

Вот и тогда вечером он долго стоял у моего окна, и мы вместе смотрели на луну. Мне и в голову не приходило, что это последний раз, что уже потом будет не то.

Что же случилось? Что? Я и сама не знаю. Но я не та, и все не то.

Ночью из открытого окна подуло холодом, Лючия и Франческа уверяют, что ночь была жаркая, но это не так, из окна дуло холодом, каким-то мертвым холодом. И я укуталась в шаль и закрыла глаза.

И вот мне чувствуется, что я не одна в комнате, но в то же время я не могу открыть глаз.

Кто-то приближается, неужели вернулся Карло… И вот как ни странно, а сквозь закрытые веки я вижу: от окна к кровати подходит господин. Это не Карло, а совсем незнакомый мужчина.

Он высокого роста, худой, в черном бархате, глаза его горят, а губы тонкие, злые, крепко сжаты. Он страшно бледен.

Кто он?

В нем есть семейные черты предков Карло, но он не из них; я знаю хорошо все семейные портреты, а его там нет.

Чем он пристальнее смотрит на меня, тем мне становится страшнее и холоднее. Я слышу, но не ушами, а сердцем: «Ты моя избранница, я люблю тебя». От страха я теряю сознание…

От солнечного луча я проснулась. Все тихо, в комнате никого.

Что за странный сон. Ощущение холода осталось и до сих пор, да шею неприятно саднивеет: это от двух маленьких ранок, и как я могла так сильно себя уколоть? Правда, сердоликовая булавка очень острая…

За кофе я хотела рассказать Карло свой сон. Но прежде чем открыла рот, ясно услышала: «Не смей!» Я растерялась, а тут Карло начал приставать, почему я такая бледная, а кормилица жаловаться ему, что я стону по ночам.

Тут, конечно, на меня напустились с расспросами, советами, а когда я сказала про ранки на шее, то Карло побледнел, как полотно.

Отчего это? Разве они опасны?

Он и другие думают, что я простудилась, когда осматривали склеп. Правда, там было довольно сыро, а моя вина в том, что я прислонилась к каменному гробу, и из камня холод точно вошел в меня и охватил всю.

Я как-то принадлежу ему.

И вот с той несчастной ночи я утратила свой покой и счастье.

Днем я зябну, а при наступлении ночи, особенно когда светит луна, я начинаю страстно желать и ждать. Кого, что? Первое время я даже не давала себе в этом отчета, а теперь я знаю, знаю, я жду «его».

Того страшного, черного, чужого. Он требует, чтобы я ждала его, ему тогда легче приходить, и я жду и зову.

Кто он, не знаю, боюсь его, ненавижу… и жду. Он входит как властелин, обнимает, ласкает меня, шепчет: «Твоя любовь вернула мне молодость и жизнь»…

И правда, он помолодел на вид: розовый, губы красные, но… стало еще противнее.

Все вокруг колышется, и я каждый раз замираю, и чем кончается, и как он уходит — я не знаю.

Вероятно, у меня какая-нибудь болезнь. Карло хотел позвать доктора, но я не смею: «он» рассердится.

Ранки у меня на шее не только не заживают, а становятся шире и выглядят неприятно. Приходится закрывать их бантами и кружевами.

Сейчас новолуние, ночи темные, и «он» вот уже несколько дней не был у меня.

Я точно начинаю приходить в себя после обморока: не могу еще хорошо отличить, что было и что казалось мне.

Одно сознаю ясно: мне грозит опасность или от него, если он существует, или от сумасшествия, если он не существует.

Надо сказать Карло, а он, как назло, уехал в город на один день и вот не едет. Что-то его там задержало.

Я становлюсь все спокойнее, ранки мои подживают быстро.

Надо скорее, скорее принимать меры, а Карло нет и нет!

Сегодня я прямо счастлива, нашла свой молитвенник, мою милую, черненькую книжечку, а то он затерялся, и без него молитвы как-то выскочили у меня из памяти.

Теперь я не боюсь тебя, черный призрак! Франческа обещала мне каждый вечер читать вечерние молитвы.

Я ей сказала, что мне видится черный человек, и она уверена, что ни одно привидение не устоит от молитв св. Антония. Как хорошо. А Карло все не едет.

Луна все прибывает, и скоро полнолуние. Уверенность и спокойствие испаряются, а ожидание и желание вновь насладиться покачиванием в лучах месяца все нарастают. Серебряные волны плывут, и ты точно летишь, летишь, а он тут рядом, ненавидимый и желанный.

Нет, я переломлю себя и не дам ему повода явиться вновь.

Мой молитвенник всегда со мною, нужно подтянуть нервы, достаточно галлюцинаций…

Франческа каждую ночь сидит у моего изголовья, и мы много с ней беседуем…

Карло вернулся. Он очень похудел и осунулся; верно, есть заботы, которые он скрывает от меня. Неужели же я буду наваливать на него новые. Да тем более, что все прошло.

С Карло приехал смешной старичонка, друг его отца. Он всячески за мной ухаживает, расшаркивается, расспрашивает, точно влюбленный рыцарь. Забавный.

На шее он носит на черном шнурке какой-то смешной значок, точно два треугольника. Когда я его спросила:

— Что это?

Он важно ответил:

— Это сударыня, пентаграмма, знак для заклинания злых духов.

Мне очень хотелось попросить этот значок себе, ноя не посмела. Попрошу Карло заказать мне такой же.

На днях ждем друга Карло, из Нюрнберга. Ему готовят лесной дом.

Карло говорит, что он страшно ученый, не любит общества и особенно женского.

Я так и не успела побывать в лесном доме, хотя там для меня были приготовлены две комнаты: а теперь и совсем будет нельзя: Карло не пустит, он принимает все меры, чтобы не беспокоили его ученого Друга

Кончено. Наступило полнолуние, он пришел и взял мою душу.

На мое несчастье, в эту ночь у Франчески болела голова и она рано ушла спать. У меня нет сил сопротивляться. Да и он не призрак, а существует, понимаете, су-ще-ству-ет! Он ложится мне на грудь, и тихо, тихо пьет мою кровь, мою жизнь. Ранки на шее опять стали большие, с белыми обсосанными краями.

Я опять не смею выйти из-под его воли, просить помощи у Карло. Да и ласкать моего жениха он строго запретил мне. Он страшно ревнив.

— Свадьбы не бывать, — говорил он.

Чем же это кончится, что дальше… О ужас, ужас, это случилось вчера ночью! Мы сидели в саду, и я почувствовала, что он приближается и скорее поспешила в свою комнату. Впопыхах я забыла замкнуть дверь в комнату Франчески.

Он скоро вошел и припал к моей шее. Застонала ли я, или по чему другому, но Франческа вошла в комнату.

Я видела, как она бросилась на него и вцепилась ему в плечи.

Какая это была ужасная борьба!

Франческа билась за меня, как исступленная, волосы у ней распустились, рубашка разорвалась, но она ничего не помнила, да где же ей было справиться, он силен, страшно силен и так удивительно, что она так долго сопротивлялась.

Я думаю, ей помогли освещенные четки на груди, потому что в ту минуту, как они рассыпались, она упала мертвая…

Он тоже исчез…

Для меня наступил мрак… долго ли, не знаю.

Я очнулась на руках Карло, а Франчески в комнате не было…

От меня они хотят скрыть ее смерть! Даже забавно, если б они знали, что я знаю…

Карло хочет, чтобы я переехала в лесной дом. Я согласна, почему нет?

Кто знает, не тут ли мое спасение. Уйду от него подальше, не буду его ждать, и, быть может, он забудет обо мне.

Ученый друг Карло совсем не такой старый и угрюмый, как говорил Карло. Охотно приглашает меня в «его лесной дом»

Я погибла, окончательно погибла. Я думала найти в лесном доме пристанище, скрыться… и что же… Боже мой, Боже мой, попала в его берлогу.

Каким адским торжеством сияли его красные глаза! Как зло он улыбался! Теперь, чтобы прийти, он не нуждается в моем желании или вызове.

Здесь он дома. Только одна стена разделяет нас. И никому это не придет в голову.

Мне нет спасения, прощай, Карло, прощай, счастье, прощай, самая жизнь…

Время тянется бесконечно, он берет мою жизнь понемногу, он, как лакомка, растягивает свое удовольствие, а я должна жить не только этими ужасными ночами, но теперь даже днями.

Подумайте, между моей комнатой и той, где висит его ужасный портрет, или, вернее, он сам — есть потайная дверь, никто о ней не знает, кроме нас двоих!

И он входит всегда, когда вздумает!..

Конец мой близок, помолитесь обо мне. Скорее…»

— Несчастная девушка, — едва слышно прошептала Кристина, опустив взгляд. Её голос звучал с ноткой искреннего сострадания, но вскоре замолкла, погружаясь в свои мысли.

Наступила тишина. Казалось, каждый пытался осознать услышанное.

— Что было, то было, — хмыкнул Володя, скрестив руки на груди. Его голос звучал спокойно, но чуть насмешливо. — И не забывайте, что после своего превращения она и сама немало душ загубила.

Кристина бросила на него укоризненный взгляд, но промолчала.

— Ладно, пора отправляться в замок, — неожиданно сказал Женя, прерывая напряжение. Его голос прозвучал бодро, почти весело. — Здесь, конечно, всё интересно, но замок куда захватывающее место.

— Думаешь, там будет лучше? — спросил Володя, поднимаясь с места и отряхивая штаны.

— Ещё как! — Женя улыбнулся. — Мы же не зря приехали сюда. Замки — это всегда что-то грандиозное. А если повезёт, там будет ещё больше легенд и тайн.

Компания охотно согласилась. Никто не хотел терять время, оставаясь на одном месте. Начали собирать рюкзаки, проверяя фонари и прочее снаряжение.

— Только не забудьте перекусить перед выходом, — напомнил Володя, махнув рукой в сторону костра.

Группа оживилась, и угрюмое настроение исчезло, уступая месту лёгкому предвкушению новых приключений.

Покинули Охотничий дом около 11 утра, когда солнце уже стояло высоко в небе, заливая всё вокруг мягким, золотистым светом. Узкая тропа, поросшая высокой травой, вела их к замку. По обеим сторонам дороги возвышались старые деревья, их скрюченные ветви напоминали застывшие руки, пытающиеся что-то удержать. Лес был тих, только изредка слышался шорох листвы под лёгким ветром.

— Не верится, что здесь уже сто лет никто не бывал, — сказал Андрей, разглядывая дикие заросли вокруг.

— Может, это место предпочитает тишину, — загадочно заметила Кристина, бросив взгляд на далёкие очертания замка.

Когда тропа начала подниматься в гору, лес остался позади, и перед ними открылся вид на древнее строение. Замок, возвышающийся над скалой, выглядел внушительно, но заброшенность читалась в каждом его очертании. Его высокие стены из тёмного камня были покрыты пятнами мха и проросшими плющом, который цеплялся за усталые от времени башни, как живой. Кое-где отсутствовали зубцы, словно время выдолбило их с особой жестокостью.

— Вот это да… — пробормотал Володя, остановившись. — Удивительно, что он ещё стоит.

— Стоит и, кажется, ждёт нас, — тихо добавила Маша, прикрыв глаза рукой, чтобы рассмотреть замок лучше.

Друзья продолжили путь, переходя на старую, вымощенную булыжником дорогу, которая, несмотря на время, ещё сохраняла очертания. Между камнями прорастали травы и цветы, добавляя странной красоты этой древней дороге. Тени от замка падали далеко вперёд, будто простирая свои руки к путникам.

— Воздух изменился, — заметила Кристина, вдыхая прохладный аромат сырости и камня. — Будто здесь нет солнца, хотя оно светит прямо над нами.

Когда они добрались до массивных ворот, те встретили их внушительной монументальностью. Высокие створки из потемневшего дерева, обитые железом, казались неприступными. Герб на воротах был едва различим, покрытый коркой времени и трещинами.

— Интересно, они не сгнили и не рухнули, — произнёс Женя, осматривая ворота.

С дверью пришлось повозиться, но в итоге она неохотно поддалась, издав долгий, болезненный скрип. За воротами начинался внутренний двор, где природа окончательно взяла верх. Каменные плиты двора были скрыты под ковром мха, а стены, когда-то величественные, выглядели как памятник ушедшей эпохе. Окна замка были все в какой-то растительности, но кое где поглядывая стекла, они позеленели, но были целыми.

— Ну что, готовы увидеть, сказку, которая оказалась реальностью? — спросил Володя, входя первым.

Компания шагнула внутрь, оставив позади яркое утро, которое больше не казалось таким тёплым.

Замковый двор был окружён высокими, изъеденными временем каменными стенами. Массивные глыбы серого гранита, покрытые мхом и плесенью, напоминали о древности этого места. Во дворе царила мрачная тишина, нарушаемая лишь завыванием ветра, который пробирался сквозь трещины в каменной кладке.

В центре двора находился старый колодец с разрушенной крышей, его деревянный ворот давно сгнил, а из глубины доносилось эхо капающей воды. По краям двора валялись фрагменты статуй, которые когда-то, вероятно, украшали парадный вход замка. Теперь эти безголовые фигуры выглядели зловеще, словно застывшие в ожидании.

Они направились дальше, к хозяйственным постройкам, которые стояли в отдалённой части двора. Небольшие каменные здания с обвалившимися крышами казались жалким остатком былого величия. Углы некоторых строений заросли кустарником, а от деревянных дверей остались лишь покосившиеся обломки.

— Здесь, наверное, была конюшня, — предположил Женя, указывая на длинное помещение с большими арочными проёмами.

— Или амбар. Может, кухня? — добавила Кристина, заглядывая в тёмное помещение.

Внутри было пусто, лишь на полу валялись сгнившие балки, а стены были покрыты паутиной и мхом.

— Всё разрушено, время беспощадно, — сказала Полина, оглядывая хозпостройки.

Но взгляд притягивал склеп, расположенный в дальней части двора, у основания восточной стены. Он был словно отдельный мир внутри двора. Массивная каменная плита с высеченными знаками лежавшая поперёк входа, была разбита пополам, на ней виднелись глубокие царапины, будто кто-то пытался её открыть или сломать.

Крыша склепа покрылась мхом, а в углах зияли дыры, из которых пробивались тонкие корни деревьев. Окружающая растительность, будто боясь чего-то, не росла вблизи склепа, оставляя круг из голой, потрескавшейся земли. У входа лежал поросший бурьяном обелиск, на котором с трудом можно было разобрать выветрившиеся надписи на латыни.

Воздух вокруг склепа был заметно холоднее, чем на остальной территории. Казалось, что даже солнечный свет избегал этого места, создавая полумрак, даже в ясный день. Лёгкий запах сырости и гниения висел в воздухе, наполняя лёгкие тяжёлой затхлостью.

Когда герои подходили ближе, под ногами что-то хрустело — осколки керамики, возможно, оставшиеся от старинных свечных подсвечников. У самого входа валялась цепь, почерневшая от времени, с замком, который теперь был лишь груда ржавчины.

Склеп будто ждал. Его тишина была на грани звука, словно внутри что-то дышало — или наблюдало.

— Это похоже на вход в склеп, — сказал Женя, прищурившись.

— Кажется, мы нашли что-то действительно интересное, могила вампиров, — добавил Андрей.

Они осторожно подошли к двери, которая, несмотря на очевидный возраст, выглядела прочной. Наташа коснулась каменного портала и заметила, что холод от камня пробирает до костей.

— Я думаю не стоит нам сюда заходить, — сказал Женя, беря под руку Наташу.

— Жутковато, — прошептала Кристина, разглядывая последнее обиталище когда-то живущих здесь.

После склепа друзья направились к южной стене, где находилась открытая площадка. Здесь природа словно хотела показать свою силу: между каменных плит пробивались цветы, а бурьян поднялся чуть ли не до колен. Но именно отсюда открывался вид, который заставил их остановиться.

Вдалеке, у подножия скалы, лежало Озеро Ведьм. Оно блестело под ярким солнцем, но его поверхность была словно окутана лёгкой дымкой, придавая водоёму загадочный и таинственный вид.

— Как же красиво, — прошептала Маша, глядя на озеро.

— И в то же время жутко, — добавила Полина. — Кажется, будто оно дышит.

— Вид действительно завораживает, — сказал Володя, опершись на каменный парапет, который чудом остался цел.

— Теперь я понимаю, почему про это место ходят столько легенд, — произнёс Андрей, вглядываясь в даль.

Друзья стояли молча, любуясь видом, который сочетал в себе мрачность и красоту. На фоне этого величественного пейзажа замок казался ещё более загадочным, словно намеренно скрывал свои секреты от тех, кто осмелился его посетить. Но компания для этого и добралась сюда, чтобы разгадать эти тайны.

Как ни странно, но дубовая дверь в замок, не была заперта, лишь немного покосилась, что конечно доставило немного проблем при её открытии. Приложив немного усилий, Андрей и Женя открыли её.

Друзья осторожно вошли внутрь замка, который словно ожил при их появлении. Воздух был прохладным, густым, насыщенным запахом сырости и старого камня.

Солнечный свет, почти не пробивался сюда, поэтому парни включили фонари, свет от них превращал комнату в серую дымку. Легкий ветерок, проникший через отрытую дверь, поднял облако пыли, и друзья закашлялись, прикрывая лица.

На полу, среди каменных плит, виднелись следы разрушения: куски штукатурки, осыпавшийся песок. Однако центральный зал сохранял свой мрачный величественный вид.

— Напоминает кадры из старых фильмов про привидения, — бросил Саша, оглядываясь вокруг.

— Точнее про вампиров, — произнесла Маша, слегка вздрогнув.

Подняв фонари, они начали осматривать переднюю. Просторное помещение хранило следы былой роскоши: массивная люстра с потускневшими кристаллами, картины на стенах, покрытые толстым слоем пыли, и старинные кресла, чьи бархатные обивки давно выцвели. Всё было нетронуто, словно кто-то бережно сохранил этот момент прошлого.

— Я не верю до конца, что это место реально, — сказала Кристина, откидывая пыльную ткань с кресла.

— Когда я приобретал лот на аукционе, я тоже не верил в реальность семьи Карди, — произнес Женя. — Но вот, мы в их семейном замке… Он реален. Также реален, как вымершая, деревня, Охотничий дом, озеро и дневники, которые мы читали.

Внимание друзей привлекли массивные запертые двери с золочёным орнаментом. На их поверхности выделялись кресты.

— Должно быть, это капелла, — тихо произнёс Андрей. Он протянул руку к дверям, но они не поддались.

Вскоре компания поднялась на второй этаж, где обстановка была более жилой. Здесь царила другая атмосфера: небрежно забытые вещи — шляпы, книги, пара перчаток — будто бы ещё ждали своих владельцев.

Когда они дошли до портретной галереи, все остановились в молчании. Высокие фигуры с древних полотен пристально смотрели на незваных гостей. Особенно выделялись два портрета, висевшие напротив друг друга. Женщина с чёрными глазами и жемчужной сеткой в волосах выглядела величественно, а белокурый мужчина напротив словно любовался ею.

— Идеальная пара, — тихо произнесла Маша, и добавила: — Рита и Карло…

Атмосфера сгущалась с каждым шагом. Их путь лежал к одной из массивных дверей на верхнем этаже, которая вела, по предположению Жени, в старую библиотеку замка. Когда они подошли, дверь оказалась чуть приоткрытой. Скрип петель, сопровождавший их толчок, будто предупредил их о том, что они вступают в особую зону.

Они шагнули внутрь. Мебель, покрытая пылью, от пола до потолка заставленные книги полки и стол с массивной резной ножкой. Всё это выглядело так, будто здесь обитала сама история. На столе, словно дожидаясь их, лежали пару книг с золотыми крестами на обложке, около десятка деревянных колье, заточенных с одной из сторон, и потемневшие кресты, вроде как из серебра.

— Набор для борьбы с вампирами. Жутко что-то мне. Пойдёмте вниз, — тихо сказал Женя, оглядывая товарищей. — Нужно перекусить и решить, что делать дальше.

— А что дальше? — спросил Володя, пристально глядя на него. — Обследовать склеп? Взломать капеллу?

Женя замялся, опустив взгляд.

— Я не знаю… Может, не стоит копать глубже историю Карли? Если честно, мне кажется, что тут действительно жили вампиры, я уже верю в это. Что, если мы случайно разбудим эту… сказку?

— А я поддерживаю Жеку. Лучше не лезть туда, куда не просят, — фыркнул Андрей. — Отфоткаем замок, может, возьмём на память что-то из уцелевшего, но лезть в могилы — это уже лишнее.

— В склеп точно не стоит соваться, — неожиданно подал голос Стефан. Его тон был серьёзным, почти суровым. — Я слышал много легенд о вампирах в этих краях, но всегда считал их сказками. И всё же… если хоть что-то из этого правда, не хочется проверять это на себе.

— Ладно, — Женя кивнул, словно принимая общее решение. — Давайте готовить обед. Во дворе замка займёмся этим.

Компания двинулась вниз по лестнице, делясь впечатлениями от увиденного. Выйдя во двор, они наконец почувствовали свежий воздух.

Разместились на открытой площадке, откуда открывался вид на озеро. Вода мерцала вдалеке, словно покрытая тонкой вуалью, а лёгкий ветерок приносил прохладу и тонкий запах сырости. Здесь было спокойно, почти уютно.

На обед решили устроить небольшой пир: туристический «завтрак» из банок, дополненный свежими овощами, и, в честь завершения пути, немного спиртного. Впервые за весь день компания позволила себе расслабиться.

Парни занялись разведением костра. Женя, сидя на корточках, подбрасывал тонкие ветки в постепенно разгорающийся огонь, а Андрей терпеливо дул на угли, пока те не вспыхнули ярче.

— Давай, давай, ещё чуть-чуть, — подбодрил его Володя, поигрывая ножом, которым собирался вскрыть консервы.

Тем временем девушки занялись подготовкой. Полина и Маша ловко нарезали помидоры и огурцы, складывая их в металлическую миску. Наташа и Кристина застилали покрывала: одно, как импровизированный стол, другие — чтобы можно было сесть.

— Красота! — заметила Кристина, выравнивая угол ткани. — Пикник с видом на озеро, точно как из книги, из-за которой мы здесь.

— Не хватает только слуг, да лакеев, — с усмешкой заметила Наташа, глядя на шкварчащую перловку с мясом, которую Маша уже поставила на походную сковороду.

— И музыки, — добавила Полина, потягиваясь. — Хотя, может, и не нужно. Здесь и так хорошо.

Огонь уже разгорелся, и над костром заклубился лёгкий дым. Впервые за долгое время напряжение, как будто повисшее с самого момента их прибытия, начало немного спадать.

Разложив кашу по тарелкам и разлив виски по пластиковым стаканчикам, Женя поднял свой и произнёс:

— Ну, давайте выпьем за то, что мы достигли своей цели! Мы нашли замок Карди и доказательства существования этой семьи.

Стаканчики с глухим стуком соприкоснулись друг с другом, и все сделали глоток. Горький вкус напитка обжёг горло, но вместе с этим внутри разлилось тепло, будто возвращая силы.

— Что там у нас ещё осталось недочитанным? — спросил Вова, закусывая огурчиком и с удовольствием хрустя.

— История самого Гарри, — ответил Женя, откинувшись на покрывало.

— Ну так давай, дочитай нам, — попросила Полина, с интересом посмотрев на него.

— Да без проблем, — сказал Женя, наклоняясь к своему рюкзаку. Он ловко расстегнул молнию и вытащил старый дневник с потрёпанной кожаной обложкой.

— А может, не стоит? — неожиданно произнесла Наташа, нервно теребя край покрывала. — После всего, что мы уже узнали…

— Да ладно тебе, — отмахнулся Володя. — Мы же сюда за этим и приехали.

— Если станет слишком жутко, просто скажем «стоп», — улыбнулся Андрей, подмигнув Наташе.

Женя открыл дневник и пробежался глазами по странице, словно вглядываясь в слова, написанные давным-давно.

— Ну что, готовы погрузиться ещё глубже в эту историю? — спросил он, поднимая взгляд на друзей.

Все молча кивнули, и Женя начал читать…

Дневник Гарри. Продолжение.

Мы остановились в Охотничьем доме. Замок в это время готовили к моему вступлению в права и последующему въезду. Дом был уютным, но странным образом холодным даже в самые тёплые дни.

Дни проводили на охоте, наслаждаясь первобытным азартом. А вечерами собирались у камина, листая старинные дневники и записки, которые находили в доме. Истории о вампирах, проклятиях и странных исчезновениях казались нам сказками.

В один из дней, пошли обследовать мое владение — замок.

Открыли ворота, открыли массивные дубовые двери в замок. Комнаты были прибраны, мебель закрыта чехлами, окна едва пропускали свет. На втором этаже всё выглядело более обжитым: забытые мелочи, раскрытая книга на полу. Джемс пробормотал:

— «Сказание о ламниях и выходцах с того света». Гарри, дай прочесть, когда станешь хозяином.

Я был не против.

Мы дошли до массивных чугунных дверей, ведущих в капеллу. Они были покрыты изящным золочёным орнаментом с крестами. Замок оказался запаян, а на ручке висел истлевший венок. Один из слуг коснулся его — и он рассыпался прахом. Поздно вечером вернулись из замка в Охотничий дом.

В ту же ночь раздался дикий крик ужаса. Все выскочили в коридор.

— Что случилось, кто кричал? — задавали друг другу вопросы испуганные, полуодетые гости. И никто не получал ответа. Никто ничего не знал.

Нельзя даже было решить, из какой именно спальни раздался крик.

— Я предполагаю, что из спальни номер два, если считать от окна, говорил Джемс. — Я первый был в коридоре и видел, что из этой спальни вышла фигура и направилась к окну, а потом повернула налево по коридору. Пойдемте туда.

Мы вошли в спальню номер два.

На кровати лежал виконт Рено, тихий и обыкновенно незаметный член компании. Руки его были вытянуты, а на лице застыл ужас. Он был без чувств.

После растираний и приема лекарства он очнулся, но на все расспросы конфузливо отвечал, что ничего не помнит, ничего не видел и не кричал.

Но на утром произошло несчастье. Умер один из наших рабочих. Доктор обследовав тело, сказал нам, что возраст и сердце причина смерти. Я оплатил похороны и помог семье усопшего.

Прошла неделя.

Утром за кофе я извинился перед гостями:

— Охоты сегодня не будет.

Отставив чашку, добавил:

— Ввод во владение окончен. Теперь я законный хозяин замка. Смит уже подготовил рабочих, чтобы открыть капеллу. Представьте, он говорит, что дверь в неё из сада не только заперта и замкнута, но ещё и заделана, как и та, что ведёт из второго этажа замка. Меня это интригует. Хочу увидеть всё своими глазами.

Несколько гостей попросили разрешения сопровождать меня. Я не возражал. Доктор, Райт и Джемс тоже вызвались пойти.

Дорога от Охотничьего дома к замку была расчищена, экипажи ждали у порога. Мы отправились в путь через густой лес, где солнечные пятна играли на траве. Поездка выдалась приятной. Когда мы подъехали к замку, ворота были широко распахнуты, словно приветствуя нас.

Двор успели очистить от мусора и сорняков, но каменная мостовая покрылась трещинами от времени.

Рабочие уже возились у массивных дверей капеллы. Двери были залиты оловом, и избавиться от него оказалось не так просто. Но они справились. Щели и замок очистили, однако двери оставались заперты.

— Ни один из ключей не подошёл, — доложил Смит.

Пришлось вызывать слесаря. Он долго возился с отмычками, но замок наконец поддался. Только мы услышали щелчок, как створки сами собой резко распахнулись, словно их толкнули изнутри.

Слесарь отлетел назад, ударившись головой о стену. Из открывшегося прохода вырвалось облако пыли, заставив нас зажмуриться. В пыльном вихре мелькнула огромная серая летучая мышь. Она стремительно поднялась в воздух и, вопреки природе своих сородичей, полетела на дневной свет в сторону леса.

— Можно подумать, что она вылетела из капеллы, — пробормотал Райт.

— Нет, скорее всего, её гнездо было где-то у карниза, а сквозняк вытолкнул её наружу, — попытался успокоить Джемс.

Но я видел, как они оба переглянулись, явно нервничая. Джемс вдруг обронил:

— Знаешь, я ненавижу мышей. Это смешно, но их вид вызывает у меня содрогание.

Когда пыль улеглась, мы вошли в капеллу.

Пыль осела. Мы вошли в капеллу, и то, что открылось перед нами, сразу повергло всех в оцепенение.

Капелла напоминала декорацию к спектаклю о разрушении и забвении. Стены, когда-то драпированные чёрным сукном, теперь торчали голыми пятнами; редкие клочки ткани уныло свисали вниз. Пол был завален серебряными подсвечниками, а рядом валялись опрокинутые кадки с засохшими лаврами. Барельефы, изображавшие сцены из жизни Авраама и Исаака, оказались изуродованными: где-то не хватало носов, где-то рук, а отдельные фрагменты были исцарапаны, словно кто-то пытался содрать с камня то, что невозможно.

Окна наглухо закрывали деревянные решётки, но больше всего удивляли венки и гирлянды, которые, несмотря на время, остались почти нетронутыми. Они свисали над окнами и с хор, будто напоминая о давно забытой церемонии.

В центре капеллы, на небольшом возвышении, стоял белый парчовый гроб. Три ступени, ведущие к нему, были усыпаны высохшими розами. Сам гроб был покрыт тёмным бархатным покровом, расшитым бисером и цветными шёлками. Края ткани украшала широкая кайма, явно сделанная вручную.

— Художественная работа, — негромко заметил Жорж, разглядывая покров.

— А жемчуг-то настоящий, — добавил доктор, осторожно касаясь ткани. Но бархат, истлевший от времени, не выдержал. Под пальцами доктора ткань порвалась, и жемчужинки посыпались на пол.

— Интересно, кто был предназначен для этого гроба, — задумчиво произнёс доктор. — Или, быть может, кто уже лежал в нём?

Я кивнул слесарю, чтобы он открыл крышку. Она оказалась на удивление лёгкой и тут же соскользнула. Гроб был пуст.

Внутри всё сохранилось так, будто его приготовили вчера: белый атлас, кружевные оборки, ленты. Всё было почти идеально, за исключением лёгкого пожелтения от времени. Этот контраст между разрушением снаружи и изысканной сохранностью внутри производил странное впечатление.

— Что здесь произошло? — нарушил тишину Райт. — С одной стороны, полное запустение, с другой — этот гроб и венки…

— Слишком много загадок для одного дня, — усмехнулся я. — Джемс, ну что, раскроешь нам эту тайну?

— Не знаю, Гарри, — хмуро ответил он, обводя взглядом капеллу.

Староста, стоявший позади, вдруг оживился:

— В деревне говорят, что много лет назад здесь случилась страшная гроза. Земля дрожала, как живая, а небо разрывали молнии. Люди верили, что это нечистая сила напала на замок. Если бы не молитвы старого капеллана, всё могло закончиться плохо…

Доктор усмехнулся, пытаясь найти рациональное объяснение. Но его доводы не успокаивали, да и староста казался искренне убеждённым в своих словах.

Взгляды всех присутствующих привлекла ещё одна деталь: в дальнем углу капеллы обнаружилась дверь, ведущая в подземный склеп. Запах гнили и сырости буквально выбивал из ног.

— Откройте капеллу, снимите решётки с окон, а гроб опустите в склеп, — распорядился я, стремясь не показать, насколько эта атмосфера давила и на меня.

Мы вышли из капеллы, оставив рабочих разбираться с её уборкой, а сами направились обратно в дом. К тому времени все, кто помогал мне с восстановлением замка, были заняты своей работой.

Я же поднялся в одну из комнат, которую решил превратить в свой кабинет. Она почти не нуждалась в ремонте, кроме замены разбитого зеркала, которое пустой рамой уродовало весь интерьер.

Джемс тут же переключился на старую книгу, найденную среди груды других. Книга была в кожаном переплёте, и, как выяснилось, эта кожа когда-то принадлежала человеку.

— Это переплетено в кожу конюха Андрея, — спокойно произнёс он, читая первую страницу.

— А если этот конюх придёт за своей собственностью? — усмехнулся Жорж, пытаясь пошутить. Вопрос Жоржа вызвал только улыбки.

Вечером мы собрались за столом в охотничьем доме. Как всегда, ужин шёл оживлённо: вино лилось рекой, разговоры не смолкали. Каждый старался перещеголять остальных своими гипотезами о загадках капеллы. Среди гостей царила атмосфера странного возбуждения, словно мы одновременно наслаждались игрой ума и пытались отогнать какое-то подсознательное беспокойство.

Я оглядел стол и заметил, что один прибор остался незанятым.

— Где виконт Рено? — спросил я, обращаясь к лакею, стоящему неподалёку.

— Они изволили уехать верхом в город и ещё не возвращались, — ответил он, слегка наклонив голову.

— Позаботьтесь, чтобы к их приезду ужин был горячим, — коротко бросил Смит.

— Слушаю-с, — почтительно кивнул лакей и скрылся.

Мы продолжили ужин. Капелла была центральной темой вечера. Гроб, его причудливое убранство и контраст между разрушенной капеллой и нетронутым содержимым гроба — всё это будоражило воображение. Фантазии сыпались одна за другой. Но доктор, как всегда, разрушал их своим холодным скептицизмом, заставляя всех смеяться.

Разговоры обрывались лишь на мгновение, чтобы наполнить бокалы. Казалось, ничего не сможет нарушить этот ритм, но тут дверь со стороны террасы распахнулась, и в зал влетел один из слуг.

Я заметил его состояние сразу: глаза расширены, лицо мертвенно-бледное. Он едва держался на ногах, и от одного взгляда на него стало не по себе.

— Говори же! Чёрт тебя возьми! — рявкнул Смит, теряя терпение.

— Я не виноват, право, не виноват, что господин виконт… умерли!

Комната замерла.

— Как умер? Кто умер? — послышались голоса со всех сторон.

— Виконт Рено?! — переспросил я, не веря своим ушам.

Слуга судорожно кивнул.

— Выпей, — сказал доктор, протягивая ему стакан вина. — Потом расскажешь.

Парень жадно осушил стакан, вытер рот дрожащей рукой и, наконец, смог выдавить из себя рассказ.

— Сегодня вечером, при заходе солнца, господин Смит приказали мне съездить в город заказать бочку пива. Я справился с поручением, а потом… — Он замялся.

— Ну, конечно, заехал в трактир и напился, — подхватил Смит.

— Виноват, господин Смит, я заехал, но только кружку выпил, вот вам Бог!

— Довольно, к делу, — оборвал его я, сдерживая раздражение.

Слуга сглотнул и продолжил:

— Когда я возвращался, луна уже встала, дорога была светлая. Ехал шагом, ведь Ленивый, сами знаете, не любит торопиться. Всё было спокойно, пока я не подъехал к ограде сада. Тут Ленивый вдруг встал, как вкопанный, и весь затрясся.

Он умолк, тяжело дыша, и провёл рукой по лбу.

— Что ты увидел? — спросил я, наклоняясь ближе.

— Белую женщину, мистер. Она стояла в калитке. Волосы длинные, золотые, глаза зелёные, как адский огонь… А вокруг неё клубился дым.

Он снова замолчал. Кто-то нервно хихикнул, но я молчал, ожидая продолжения.

— Ленивый бросился в сторону, — продолжил слуга. — Я упал. Пока лежал, она прошла мимо меня, а я… Я просто побежал. Когда добежал до террасы, увидел господина виконта. Он сидел на перилах. Я позвал его, но он не ответил. Тогда я подошёл… Он был мёртв.

Дальше я слушать не стал. Поднялся и вместе с остальными выбежал на террасу.

Рено сидел на перилах, как живой, но лицо его было мертвенно-бледным. Глаза остекленели, шляпа сдвинута на затылок, а на груди — цветок ненюфара.

Доктор, увидев его, коротко бросил:

— Порок сердца. Если скакал, как сумасшедший, ничего удивительного.

Но меня больше волновало другое. Ненюфар был свежий, как будто только что сорванный.

Дальше были похороны. Смерть виконта на некоторых подействовала удручающе и они покинули нашу компанию. Наступили темные вечера. Мы с друзьями перебрались из Охотничьего дома в мой замок.

Замок, когда-то заброшенный, теперь преобразился. Уже все было в порядке. Деньги способны на чудеса — за несколько месяцев запущенное графское жилище превратилось в образец роскоши. Паутину и пыль на окнах заменили дорогие кружевные занавесы и шелковые портьеры. Паркет в зале и картинной галерее блестел так, что, проходя мимо, я иногда ловил в нем собственное отражение. Молодые гости, впрочем, предпочитали использовать его иначе: кружились в вихре воображаемых вальсов, словно призраки из прошлого.

В других комнатах полы исчезли под восточными коврами, мягкими, как утренний туман. На столах и этажерках появилась масса красивых, но абсолютно бесполезных вещей — обязательная принадлежность богатой жизни. Растения и цветы оживили стены, которые еще недавно казались частью каменного склепа. Электричество сияло от подвала до чердака, придавая замку уют, почти неуместный для этого места.

Даже старинные фамильные портреты, покрытые свежим лаком, будто ожили. Особенно выделялась красавица в платье с воротником эпохи Екатерины Медичи. Ее улыбка была такой живой, что я ловил себя на мысли: сейчас она сойдет со стены и присоединится к танцующим.

Дни летели в беззаботной суете. Бильярд, рояль, масса книг и журналов, развлечений хватало на всех. По вечерам замок сиял огнями, вина лились рекой, и гости снова начали стекаться сюда, забыв и о виконте Рено, и о загадочных письмах и дневниках.

Даже капитан Райт, человек суровый и молчаливый, перебравшись сюда, расцвел. Он оказался интересным собеседником, а его охотничьи и любовные истории могли развеселить кого угодно.

Я старался поддерживать настроение. Замок снова ожил, и вместе с ним ожили мы. Но больше всего гостей вдохновила идея устроить бал-маскарад. Придать вечеру индийский колорит — это была моя задумка. Конечно, раджой, индийским набобом, собирался стать я.

Доктор, разумеется, выбрал роль брахмана и требовал толстый золотой шнур как символ своего достоинства. Джемс решил изобразить одного из героев «Рамаяны». А вот с капитаном Райтом все оказалось сложнее.

— Ему больше всего подходит быть служителем богини Бхавани, — заметил доктор, хитро улыбаясь.

Судя по взгляду капитана, он был не против.

Замок снова наполнился оживлением: обсуждали костюмы, выписывали портных, телеграф работал на пределе. И хотя вечер еще не наступил, я чувствовал: это будет ночь, которую никто не забудет.

Впереди нас ждал бал.

Дальше я буду рассказывать происходящее со слов моих друзей. Со слов Джемса.

Вечер. Близко полночь. Бал удался на славу! Залы переполнены гостями.

Множество дорогих и интересных костюмов. Шелк и бархат всех цветов и оттенков. Кружева, ленты, бриллианты…

Вот гордая венецианская догаресса в жемчужной шапочке и с длинным парадным шлейфом, который несет голубой паж.

Вот благородная испанка в черных кружевах и с огромным красным веером.

А вот маленькая японская мусмэ в расшитом цветами и птицами халатике.

Здесь турчанка в шелковых шальварах и белой воздушной чадре.

А сколько боярынь, боярышен, полек, румынок и даже китаянок!

Кажется, все нации мира прислали своих лучших представительниц на этот пир.

Между костюмами мужчин преобладают домино.

Музыка гремит. Танец сменяет танец.

Наш друг Гарри, хотя и под маской, но всеми узнанный, по богатству костюма раджи, внимателен и приветлив со всеми.

Всюду разбросанные буфеты-пагоды с шампанским, дорогими винами и фруктами не успевают удовлетворять желающих.

Уютные уголки под тенью пальм и муз, где розоватый или голубоватый свет фонарика располагает к излияниям любви, скрывают счастливые парочки.

Я, Райт и даже сам доктор ухаживаем вовсю. Каждый из нас выбрал даму по своему вкусу.

Вскоре после полуночи Гарри входит в главный зал под руку с новой гостьей.

Между публикой пробегает шепот одобрения. И правда, более красивой пары не найти.

Но кто она?

Раньше ее не видели, не заметить же ее было невозможно. Она так хороша!

Высокая стройная фигура, маленькая головка с пышными черными локонами, подобранным под большой гребень. Тонкое венецианское кружево заложено за гребень и прикрывает собою лицо, вместо маски, до самых глаз.

Глаза открыты. Это большие черные, полные неги и страсти. Под кружевом можно рассмотреть правильные черты лица, коралловый ротик с белыми острыми зубками.

Незнакомка одета в голубое шелковое платье: материя старинная и фасон средних веков. На шее у ней нитка розовых кораллов. У корсажа пучок пунцовых роз. На пальцах дорогие кольца.

Она идет по залу с видом владелицы замка, едва отвечая на поклоны.

В глазах ее властная, притягательная сила.

Гарри совершенно очарован своей дамой. Он проходит с ней все бальные залы и подходит к главному буфету.

Но на все предложения любезного хозяина незнакомка качает отрицательно головкой.

Умоляя ее отпить из бокала шампанского, Гарри берет ее за руку.

— Боже, какая холодная ручка. Вам холодно! — и он торопливо отдает приказание затопить камин у себя в кабинете.

Кабинет, спальня и уборная хозяина — почти единственные комнаты в этом этаже, закрытые для гостей.

Музыка играет веселый вальс.

Гарри делает несколько туров со своей дамой. Она танцует превосходно, точно скользит по полу, отдаваясь в объятия своего кавалера.

— Довольно, — шепчет она, и Гарри тотчас же останавливается.

Я был на другом конце зала занят усиленным флиртом с маленькой испанкой в желтой шелковой юбке; он в это время поднимаю голову, и взгляд мой падает на красавицу рядом с Гарри.

Я бросаюсь через зал к Гарри, но пока пробираюсь между танцующими, пара исчезла.

Хочу бежать дальше… Рука Райта меня останавливает.

— Джемми, что с тобою, ты бледен, как мертвец? — говорит капитан.

— Но это она, она, я узнал ее, пусти меня, — вырывается я.

— Нет. Кто «она», говори, — властно приказывает Райт.

— Та, в голубом платье, из Охотничьего дома.

Райт вздрагивает и бледнеет, в свою очередь.

— Где она? — тревожно спрашивает он.

— С Гарри под руку, с Гарри, надо предупредить; я чувствую сердцем, Гарри грозит опасность, — взволнованно твердит я.

— Да, ты прав; надо искать, надо узнать, кто она? — соглашается Райт.

Мы обегаем все залы, невежливо толкая танцующих, нахально заглядывают в уютные уголки, прерывая жаркие признания. И уже готовы спуститься в сад, как Райту приходит на ум спросить камердинера: «Где господин хозяин?»

— Мистер приказал затопить камин в кабинете; вероятно, он там, — отвечает Сабо.

— Идем туда!

Мы с Райтом несмотря на протесты лакея выбегает в кабинет.

Гарри на полу, у ног красавицы. Глаза его закрыты. Дама близко склонилась к шее Гарри.

Женщина поднимает голову, и взгляд, полный злости и ненависти, устремлен на нас.

Она встает, а Гарри безжизненно падает на ковер. Он в глубоком обмороке.

Райт бросается к незнакомке, чтобы задержать ее; но уже поздно. Она у двери, портьера скрывает ее.

Мы, не зовя слуг, освещаем и обыскиваем всё: спальню, уборную никого. Все двери заперты и заложены изнутри.

Гарри кладём на диван и приводим в чувство. Первое его слово о красавице.

Райт старается уверить его, что он ошибся, что душный воздух зала был причиною его обморока.

— Полноте, я отлично все помню. Она была здесь; вот и подушка, на которую она опиралась; вот и ямка от локтя; затем он быстро нагибается, что-то поднимает и с торжеством, показывая сердоликовую булавку, восклицает:

— А это что? Вы и теперь будете отрицать ее существование! И какая у вас цель? — и ревность, горячая ревность загорелась у него во взгляде.

— Полно, Гарри, только не это! — вскрикивает Райт.

— Мне одно странно, — продолжает Гарри, — когда мы вошли, я не видел ее в зеркале, хотя она и была рядом со мной.

При этих словах я вздрагиваю и испуганно смотрю на Райта.

— Все это мы разберем после, а теперь нельзя оставлять гостей одних, — благоразумно замечает капитан.

Гарри послушно поднимается, и мы выходим из кабинета.

Я взяв капитана под руку и говорю ему:

— А мне эта история не нравится; тут что-то неладно… И скажи, где я ее видел, а что видел, то это несомненно.

— А заметил ты странность, — продолжал я, — в спальне Гарри, на обеих стенках его кровати, есть знак пентаграммы? Видел ты его?

— Пентаграммы? Ты хочешь сказать о том каббалистическом знаке пятигранной звезды, что, по преданию, в средние века употребляли как заклинание против злых духов?

— Ну, да, — подтвердил я.

— Неужели Гарри сам велел их приделать к спинкам? Я ясно рассмотрел; они не входят в рисунок кровати, а помещены сверху.

— Не вижу тут ничего особенного, — сказал спокойно Райт. — Знак пентаграммы, видимо, почему-то был любим бывшим владельцем замка. В вещах, перешедших к Гарри по наследству, он часто встречается, и я видел золотую цепь, на которой висит знак пентаграммы из чистого золота, усыпанный бриллиантами. Вещь в высшей степени художественная, и Гарри сказал, что она нравится ему больше всех остальных вещей и что носить ее он будет охотно.

— Райт, мне необходимо сегодня же говорить с тобою, — сказал я.

— Хорошо, когда проводим гостей. Смотри, к тебе идет твоя испанка.

— А, ну ее к черту, не до того теперь! — проворчал я.

Веселье, ничем не нарушаемое, царит в залах; гости по-прежнему танцуют, пьют, любезничают. Только друг наш Гарри стал холоднее; он не замечает ни страстных взглядов, ни вздохов, ни милых улыбок, которыми щедро дарят его красивые и некрасивые особы женского пола.

Он молча бродит по комнатам.

Красавица в голубом платье как внезапно появилась, так внезапно и исчезла, унеся с собою и веселье хозяина.

Я тоже потерял охоту к флирту. Хотя и ходил под руку со своей дамой и говорил любезности, но,, думал о произошедшем.

Испанка, не зная, как вернуть к себе моё внимание предлагает пройтись по саду.

Мы спускаются. Сад красиво освещен, но довольно свежо, и публики немного.

Подходим к обрыву. Долина залита лунным светом, под ногами блестит озеро.

— Как странно, — говорит испанка, — погода ясная, а по скале тянется полоса тумана.

И правда: с середины горы, кверху, поднимается столб белого светящегося тумана: он ползет выше и выше и пропадает в соседних кустах.

— Если б я не была с вами, — шепчет нежно испанка, прижимаясь ко мне — я бы боялась этого тумана: в нем точно кто-то есть.

Как будто в подтверждение ее слов из кустов выходит женщина в белом платье и легкой походкой направляется в замок.

Я со своей спутницей следуем за ней.

«Кажется, я не видел еще этой маски, — думал я, — и она хороша, не хуже «той».

В зале белую фигуру тотчас же окружает рой кавалеров и увлекает в танцы.

Белое легкое платье, как облачко, носится по залу. Золотистые локоны рассыпались по плечам, и их едва сдерживает венок из мертвых роз. Лицо плотно укутано газом, только большие голубые глаза ясно и ласково осматривают всех.

Маска имеет большой успех.

Но больше всех за ней ухаживает молодой корнет Визе, одетый словаком; он, как тень, следует за ней всюду. Да и она сама, видимо, выказывает ему предпочтение.

Так что понемногу кавалеры отстают, и словака с белой дамой предоставляют друг другу.

Начинается разъезд.

Гарри стоит наверху лестницы, откланиваясь и благодаря. Он уже без маски.

Залы мало-помалу пустеют. Огни гаснут.

По комнатам быстро проходит молодой человек в костюме пажа и спрашивает лакеев, не видели ли его товарища, корнета Визе, в костюме словака, — белая, широкая, с открытым воротом рубашка.

Одни не видели, другие заметили, как он проходил с дамой в белом платье, с цветами в волосах, но где сейчас, не знают.

Паж еще раз пробегает темные уже залы. Визе нет.

«Амурничает в зимнем саду!» — проносится в голове товарища, и он спешит туда.

В саду все погашено, и он освещен только светом луны через огромные зеркальные стекла.

При изменчивом и неверном свете предметы принимают какие-то неясные и сказочные очертания. Листья пальмы образуют хитрый узор; темный кактус выглядит чудовищем; филодендрон протягивает свои лапы-листья и точно хочет схватить; вот там в углу, под тенью большой музы, точно раскинулось белое, легкое платье; а здесь от окна, по песку, тянется белая полоса, точно вода.

— Визе, тут ли ты? — окликает паж.

Тихо. Фу, как тут сыро, — думает паж и в самом деле, из темного угла к дальнему открытому окну плывет полоса тумана. Она колеблется и от ветра и лунного света странно меняет очертания; в ней чудятся то золотистые локоны, то голубые глаза. Туман уплывает в окно.

— Визе! — еще раз окликает паж.

Из-под листьев большой музы раздается стон. И то, что паж принял за белое, дамское платье, оказывается белым костюмом словака.

Визе лежит на полу и болезненно стонет.

— Что с тобой! — ответа нет.

Испуганный паж бросается в комнаты за помощью и возвращается в сопровождении доктора, Райта и слуг. Приносят свечи.

Визе поднимают и садят на садовую скамейку. Он бледен и слаб.

На участливые расспросы товарища вначале он молчал, а потом рассказал какую-то сказку. Он много танцевал, много пил, затем устал и пошел отдохнуть в зимний сад вместе с дамой в белом платье.

Тут он объяснился ей в любви, и она дала согласие на поцелуй.

Газовый шарф был снят. Но когда он наклонился к ее лицу, она так пристально смотрела ему в глаза, что он растерялся и не мог двинуться с места.

Дама закинула назад его голову и укусила его в горло.

Но ему не было больно, а, напротив, такого наслаждения он никогда не испытывал!

С помощью товарища Визе поднялся и, раскланявшись, уехал в город.

— Натянулся паренек-то изрядно! — пошутил доктор.

Когда отъехал последний экипаж, то на востоке уже показались первые лучи солнца.

Все были так утомлены, что через час замок спал так же крепко и повсюду, как и в спящей красавице.

Джемс, желавший немедленно говорить с Райтом, похрапывал так же исправно, как и сам Райт.