Три

Екатерина Косточкина (2024)

«Три» — история о молодой писательнице Вере, которая балансирует между жизнью и творчеством в поисках гармонии, но сначала ей нужно обрести гармонию в себе.На плечи Веры опускаются трудности, под тяжестью которых девушка ломается: провал продаж новой книги, потеря любимого человека, ссора с лучшим другом. Сможет ли Вера подняться со дна, куда сама же себя и столкнула?У неё нет возможности изменить своё прошлое, но есть возможность с помощью писательства залечить душевные раны. Вера находит утешение на страницах своей новой рукописи «Сюли», где рассказывает о маленьком пригородном кафе и его обитателях.Искренняя история о взрослении, дружбе и падении. Атмосфера мрачного Петербурга и мистического Байкала.

秀丽

Кафе «Сюли» мало чем отличалось от любого придорожного заведения. На первый взгляд не было в нём чего-то примечательного, особенного — обычное придорожное кафе. Но долгая дорога как будто прибавляла ему красок, и оно казалось путникам оазисом в пустыне.

Виктория, которая появилась на пороге кафе почти перед самым закрытием, тоже испытала на себе этот магнетизм, что многих притягивает сюда. Выглядела она уставшей, её льняное оранжевое платье было помято, длинные тёмно-русые волосы небрежно заплетены в косу, явно тяжёлый кожаный чемодан испачкан в дорожной пыли. Виктория поставила его у двери, достала оттуда небольшую сумочку, оглядела помещение и направилась в уборную. В зал она вышла уже более свежей, теперь её волосы были аккуратно причёсаны, а на лице появился румянец. Девушка заняла один из столиков и принялась изучать меню.

Сюли подошла к ней не сразу — дала время отдохнуть и подумать. Ей было приятно, что столь юная особа так уважительно отнеслась к заведению — сначала привела себя в порядок и только потом собралась приступить к еде. Подойдя ближе к девушке, чтобы принять заказ, Сюли уловила аромат её парфюма и сразу растаяла.

— Если не секрет, куда держите путь? — не сдержала своё любопытство Сюли, записывая в блокнот яблочный пирог и чёрный чай.

— Скорее откуда. Я возвращаюсь домой, — ответила Виктория. — Уже поздно. — Она посмотрела в окно, но увидела там лишь своё отражение. — Не знаете, где тут можно остановиться на ночь?

— В нашей глуши нет гостевых домов. В километрах двадцати отсюда ближайший. — Сюли убрала блокнот в фартук и спросила: — Пирог греть? — потом уточнила: — Вся выпечка у нас готовится утром.

— Да, пожалуйста. Я подожду, — ответила Виктория и растерянно посмотрела на свой чемодан, брошенный у входа.

Через какое-то время дверь кафе снова открылась. Причём с такой силой, что колокольчики, висевшие в проёме, подлетели и ударили в потолок.

— Опять?! — возмутилась Сюли.

— А ну пошевеливайся! — приказал старик пацану, которого тянул за собой, держа за воротник. — Садись! — скомандовал он. — Смотри на часы! Время позднее, а ты шаришься. И что тебе дома не сидится? Тут дорога, не место тебе здесь! — громко продолжал старик. — Застал его в кустах у окна. Нехорошо подглядывать!

— Он ребёнок, ему любопытно, — вмешалась Виктория.

— А вы не лезьте не в своё дело! — фыркнула Сюли, окинув всех недовольным взглядом, глубоко вздохнула и вернулась за столик, который едва виднелся из-за барной стойки. Потом принялась дальше разбирать бумаги.

Кухарка в этот момент молча поставила перед Викторией подогретый пирог и крепко заваренный чай.

— Дома папа, — робко ответил мальчик.

На какое-то время все замолчали.

— Вернулся? — раздосадованно спросил старик.

— Угу, мама сказала подождать на улице.

— И давно?

— Не знаю. Может, пару часов, — неуверенно ответил мальчишка.

— Не обманываешь? Небось с самого утра шаришься, — насторожился старик.

— Конечно, пару часов. Будь дольше, то вся округа уже была бы в курсе, что его выпустили! — вклинилась в разговор кухарка, которая протирала столы. — Наверное, голоден? Иди садись за стол, я как раз разогрела пирог.

— Я запишу на твой счёт. — Сюли открыла тетрадь и внесла к основному долгу кухарки ещё и кусок пирога.

— Разумеется, — недовольно ответила та.

— Мы скоро закрываемся! — Сюли намекнула всем присутствующим, что пора бы уже закончить с едой и покинуть кафе.

— Я собираюсь выпить пива. Мальчишка и эта молоденькая красавица доедают пирог. Та парочка у стены явно выпьет ещё по бокалу. Не будь такой ханжой, Сюли, тебе не к лицу. — Старик уселся на барный стул, Сюли поставила перед ним бокал пенного.

— По одному бокалу, — недовольно фыркнула она.

— Вечно ты упрямишься. Вся в мать!

Виктория краем уха слушала разговор за барной стойкой. Она поняла, что у неё есть ещё немного времени для отдыха, чему она была рада… Ведь ей некуда идти. Сюли и не догадывалась, что своими словами убила в Виктории всю надежду на сон этой ночью. Девушка знала, что автобус приедет только утром. Да и в кафе она пришла лишь потому, что опоздала на последний рейс. Виктория надеялась, что сможет найти ночлег, а по итогу впустую потратила деньги: ведь в её чемодане и так лежал скромный ужин. Этим вечером ей больше ничего не оставалось, кроме как сидеть на диванчике у окна и ждать, когда её попросят покинуть заведение. Она медленно жевала пирог и внимательно осматривалась вокруг. Ей не давал покоя мальчишка: она чувствовала, что дома его не ждут. Как и её никто не ждал. Викторию не приняли в педагогическое училище, она не подходила для такой роли. И теперь она вынуждена ехать домой. Как она сообщит родителям, что все их старания напрасны? Кто вернёт им деньги, которые они вложили в её обучение в музыкальной школе? Нет, домой ей точно не хотелось возвращаться. Виктория не могла расстроить родителей…

Пирог тем временем кончался, как и пиво в бокалах посетителей.

— Знаешь, Сюли, тебе бы не помешало узнать у своего поставщика, что за пиво они привозят. Дрянь редкостная, — заметил старик.

— Не нравится — не пей! — дерзко ответила Сюли.

— Ишь ты! Словно у меня есть выбор. Только ты тут и наливаешь. Вот и пользуешься этим. Нехорошо это, нехорошо.

— Ну давай, скажи, что я вся в мать!

— Не скажу. У Айминь вкус был получше, — язвительно сказал старик. — Ты вся в отца. Тот тоже ни черта не смыслил в пиве!

— Скажи это ему в лицо. — Сюли заметно погрустнела. — Давненько ты не навещал его. Он уже совсем стар.

— К слову о родителях. Нельзя мальчишке сегодня домой. Бог знает, что у них там творится, — встряла в разговор кухарка.

— Это не наши проблемы, — Сюли развела руками.

— Сюли, тебе не помешало бы быть более сдержанной. Мальчишку жалко, но у него есть дом. Я провожу его, посмотрю, всё ли в порядке. Эй, — старик окликнул мальчика, — доел? — Тот кивнул. — Пошли, провожу тебя.

— Всё, кафе закрывается! Прошу всех на выход! — громко заявила Сюли. — На выход!

Виктория вышла на улицу. Прошла несколько метров к автобусной остановке, бросила чемодан на землю и уселась на него. Она наблюдала, как кафе покидают последние посетители, как в нём одна за одной гаснут лампочки. Она видела, как кухарка, старик и мальчишка направлялись в её сторону, а Сюли ушла в противоположную.

— Что же ты тут расселась? — обратился к Виктории старик.

— Автобус жду. — Ей было стыдно, но она ответила честно.

— Он придёт через семь часов. Долго придётся ждать, — подметила кухарка.

— Боюсь, другого выхода у меня нет. Хозяйка кафе сказала, что ближайший гостевой дом в двадцати километрах отсюда.

— Она не соврала, — заметил старик. Он даже немного растерялся. Ему было жаль девушку, но его голова уже занята заботами о мальчишке. Он косо посмотрел на свою спутницу.

— Вставай! — скомандовала кухарка. — У меня есть свободная комната.

— Даже не представляете, как я вам благодарна! — Виктория не могла скрыть своей радости. — Меня зовут Виктория, можно просто Вики.

— Я Анна. Пока идём, расскажешь, что тебя привело в эту глушь.

По дороге девушка рассказала им свою историю. Им она не боялась признаться в своём позоре. Эти люди были для неё незнакомцами, но они почему-то отнеслись к ней с такой добротой, на которую она и не рассчитывала дома.